Синтия Иден - Женись или умри
«Черт! Я спасу ее брата. Все будет хорошо».
Голубые глаза Дэвиса закрылись навечно. Серебряная пуля вошла прямо в его чертово сердце. А ведь ублюдок все же был ему другом.
− Увидимся в аду, - прошептал Гейдж.
Смешно. Он всегда полагал, что окажется там задолго до Дэвиса.
− Избавься от тела, - сказал он Шеймусу, но рыжеволосый волк не сдвинулся с места, а просто пялился на безжизненное тело Дэвиса.
Да уж, после всего, что с ним случилось, Шеймус вряд ли легко перенесет предательство.
«Хотя, и я тоже».
Как и Кайла. Поэтому ему стоит быть чертовски осторожным в том, как он разыграет карты. Вот только...
Кайла развернулась и пошла прочь. Она по-прежнему крепко сжимала свой пистолет в руке, не спуская пальца с курка, с высоко поднятой головой направилась к двери, и волки посторонились, освобождая ей путь.
«Альфа».
Быть может она и не такая как они, но она заставила их уважать себя. Пули и смерть продемонстрировали им ее дух. Пусть у нее нет волка внутри, но, какого черта, эта леди и так была бойцом что надо.
«Она убила, чтобы защитить меня».
А он не убил... чтобы она увидела в нем кого-то большего, нежели зверя. Кого-то большего, нежели монстра.
«Могла ли она?..»
− Кайла!
Гейдж не собирался вот так вот прореветь ее имя, но он все еще был на грани превращения. Его зверь был слишком близко, и ему было чертовски тяжело удерживать контроль еще и над голосом.
Кайла остановилась и оглянулась, а на ее серьезном лице застыло выражение "не-выводи-меня". Гейдж протянул ей руку, глядя прямо в янтарные глаза. Некоторые вещи должны быть сделаны. Для стаи.
«Для меня».
− Моя жена.
Эти слова прозвучали уже мягче, но все равно с рычанием. Пришло время заклеймить свою пару перед всей стаей. Она больше не была охотницей. Она стала одной из них.
«Навсегда».
Кайла удивленно посмотрела на него, и на ее лице отразилось смущение. Она окинула взглядом волков, и снова воззрилась на него. Гейдж стоял обнаженный посреди комнаты полной перевертышей, готовых в любую минуту обратиться, и не опускал своей руки. Стая должна увидеть, как она примет ее.
Кайла облизнула пересохшие губы и, вскинув бровь, сделала шаг к нему.
− Да, Гейдж?
Шеймус все же оттянул тело Дэвиса из комнаты, оставив после себя кровавый след.
«Да».
Жизнь в стае перевертышей вовсе не была радужной, но его Кайла и не была божьим одуванчиком, так что...
Гейдж молчал и просто ждал, пока она подойдет к нему. И она сделала это. Медленно и неуверенно, она приблизилась к нему, хотя нерешительной ее назвать было нельзя. Кайла подняла руку и робко переплела свои пальцы с его.
− Что, эм... Что я должна сделать? - она смотрела на него явно в растерянности.
Гейдж обхватил ее вторую ладонь и, не отрывая от нее своих темно-синих глаз, прорычал:
− Вот что, - и, рывком притянув ее к себе, припал к ее губам в горячем, страстном, даже жестком поцелуе.
Стая взорвалась приветственными возгласами. О, да. Кровь, секс и сила... эти три вещи они понимали и признавали.
Гейдж углубил поцелуй, сделал его сильнее, жестче, и от ощущения ее сладковатого пряного вкуса на языке, в его груди зародился животный рык. Так опьяняюще и определенно лучшее из всего, что он когда-либо пробовал.
«Никогда не отпущу ее».
И неважно, что их ждет в будущем и что для этого потребуется, он никогда не отпустит ее. Он никогда не позволит ей уйти. Именно поэтому он женился на ней. Не ради стаи, не для того, чтобы подобраться к ее боссу, и даже не потому, что она могла подарить ему детей, ибо по запаху он определил ее как генетическую пару для перевертыша. Он хотел именно ее. Только ее. А значит, он ее получит.
Гейдж с трудом оторвался от ее губ, слегка покрасневших и припухших губ, и, не сводя с нее взгляда, просто сказал:
− Моя.
Никто не издавал ни звука, и Кайла огляделась.
− Эм... мой? - она приподняла одну бровь и уперла пальчик в грудь Гейджа.
Перевертыши одобряюще зарычали, и Кайла вздрогнула в его руках. Проклятье, она была такой милой сейчас. Он сжал ее в своих объятиях, зарывшись лицом в ее густые темно-каштановые волосы, и, глубоко вдохнув ее запах, блаженно зарычал. С этого самого момента нет ничего важнее, чем она. Может она этого и не понимает, но он отдаст за нее жизнь по первому же зову.
«Моя. Моя, чтобы защищать и заботиться. Моя, которую я предпочитаю всем остальным на свете».
Кто-то в стае мог злиться из-за смерти Дэвиса, кто-то мог считать, что человек не должен был быть вовлечен в суд стаи. Быть может, кто-то даже жаждал ее крови. Но теперь все это уже не имело значения. Одним этим словом он сделал предупреждение любому и каждому - кто коснется ее, тот поплатится, потому что...
«Моя».
Никто не посмеет причинить вред тому, кто принадлежит ему.
* * *
Гейдж подхватил ее на руки и вынес из комнаты, что насквозь пропахла кровью и смертью, и даже ни разу не оглянулся. А когда за ними закрылась дверь спальни, Кайла поняла наверняка, что запланировал Гейдж. Не надо было быть гением, чтобы это понять.
− Гейдж, мне нужно найти... - он не дал ей договорить, опустив на ноги и припечатав к стене в диком животном поцелуе.
Ее волк был очень даже возбужден. И ладно, возможно она тоже. Парень определенно знал толк в поцелуях. Проклятье, еще как знал. Адреналин до сих пор растекался раскаленной лавой по ее венам, заставляя сердце колотиться в груди, словно бешеное и позволяя тому необузданному пожару внутри нее разгораться все ярче и ярче, однако...
Кайла все же оторвалась от его губ и, задыхаясь, пробормотала:
− Нам нужно...
− Проклятье, - гортанно прорычал Гейдж. - Ты нужна мне, - он взял ее лицо в ладони, и она увидела, как засверкали его глаза, такие ясные, бездонные и синие. − Мне не до стаи, не до охотников. Мне просто нужна ты.
Она замерла, а ее дыхание, казалось, прервалось. Разве не этого она всегда желала? Кого-то, кто нуждался бы в ней? Кого-то, кто просто хотел бы ее такой, какая она есть? Тьма, шрамы и все остальное?
Гейдж сжал ее предплечья руками.
− Я женился на тебе... не потому, что ты можешь дать мне детей, - "Опять вся эта чушь о паре? И может же он заставить девушку напрячься". − Я женился на тебе, потому что не мог дышать от желания попробовать тебя на вкус.
Ох, окей. Она растерялась и понятия не имела, что на это ответить, но слова ей польстили. Кроме того, не имело абсолютно никакого значения, что у нее не было ответа. Он не дал ей на него даже шанса, снова припав к ее губам в опаляющем поцелуе. А его возбужденная плоть прижалась к ней, такая длинная, огромная и твердая.
