Роковая Роксана - Ната Лакомка
Выглянув из-за колонны, я не увидела ни графа, ни кого-то из родных, зато прекрасно разглядела орлиный профиль Анны Симпсон, который не смогла скрыть даже маска, и курносый носик её собеседницы, который я опознала, как носик жены нотариуса.
- Между нами говоря, - заявила госпожа Симпсон, бешено обмахиваясь веером, - ничего оригинального в этом костюме нет. Костюм розы надевала баронесса Эллингтон пятнадцать лет назад. И вообще… чёрный – это не цвет для юной девицы.
Я чуть не расхохоталась, сообразив, что речь шла о моём наряде. Вряд ли на балу появилась ещё одна особа в костюме чёрного цветка.
- Но сейчас маскарад, - слабо возразила жена нотариуса. – Почему бы не чёрный?
- Все равно, - отрезала госпожа Симпсон. – Пусть маскарад, но чёрный – цвет замужних дам. Такое можно простить только невесте. Тем более – атлас! Куда уместнее был бы бархат…
- Но бархат хорош только для блондинок, а брюнеткам нужен именно атлас…
Дамы отошли в сторону, и я перестала слышать их беседу.
«Совсем недавно ты говорила, что не так уж я и юна», - мысленно ответила я сплетнице Симпсон, продолжая высматривать Стеллу или её подруг.
- Не меня ищете? – раздался знакомый вкрадчивый голос над самым моим ухом, и я вскрикнула от неожиданности, а в следующий момент оказалась в объятиях графа Бранчефорте.
Он приподнял чёрную полумаску, с удовольствием рассматривая меня.
- Что, съедобна? – не удержалась я от сарказма.
- Вы прекрасны, - сказал он. – Мне повезло быть кавалером самой красивой дамы на сегодняшнем празднике.
- Я бы поверила этим словам, если бы вы не стали кавалером, благодаря гнусному шантажу, - напомнила я ему.
- Да ладно, не преувеличивайте, - он улыбнулся и снова надел маску. – Какой шантаж? Как будто если бы ваша матушка и отчим узнали, кто скрывается под личиной господина Ронбери, вы не смогли бы убедить их, что так нужно для спасения мира, что это была невинная шутка или, наоборот, помрачение ума. Признайтесь уже, Роксана, вы сами хотели, чтобы я вас сопровождал.
- Ах вот как! – восхитилась я такой незамутнённой наглостью. – Может, ещё скажете, что это я вас вынудила стать моим кавалером?
- Можно и так сказать, - ответил он без смущения.
- Тогда не стану вас принуждать, милорд, - я ударила его веером по руке. – Немедленно отпустите меня, и забудем, что я заставила вас попросить у меня две кадрили и англез. Первую кадриль я отдам господину Томсону, он очень настаивал… а вторую кадриль…
- Роксана, не играйте со мной, – граф вдруг стиснул меня в объятиях так, словно решил посоперничать с моим корсетом – кто из них быстрее меня придушит. – Вы отдали мне две кадрили и англез, - продолжал Бранчефорте, - и будьте любезны сохранить их для меня. И ещё я требую вашего внимания. Для вас сегодня существую только я. Запомните это, пожалуйста.
Да уж. А бедняжка Стелла советовала мне свести графа с ума. Как можно свести с ума этого напрочь лишённого романтики и галантности человека?
- Хорошо, - сказала я и ещё раз ударила его веером по руке, требуя отпустить. – Но сейчас я иду танцевать канарио с господином Мюрреем, и буду кокетничать с ним. Пусть даже вы лопните от злости.
Я вырвалась из круга его рук, вышла из-за колонны, потому что уже звучала музыка, приглашавшая станцевать весёлый танец мавританских королей. Господин Мюррей бросился ко мне, расталкивая гостей. Я подала ему руку, позволив увести себя на середину зала, и первой выбила каблуками задорную дробь, игриво поводя плечами в такт, и приподнимая юбку выше щиколоток – пусть вместе с графом лопнет от зависти и Анна Симпсон!
Глава 11
Господин Мюррей не подвёл и оказался на высоте – мы с ним танцевали с таким восторгом и упоением, словно это был последний танец в нашей жизни. Тугой корсет не давал мне возможности дышать полной грудью, и поэтому к концу канарио я совсем задохнулась, но зато была почти счастлива.
Почти – это если бы следующим танцем не начали англез, и граф Бранчефорте не явился требовать обещанного ему внимания.
Танцующие выстроились в две колонны. С одной стороны – дамы, с другой кавалеры.
- Великолепное зрелище, - похвалил меня граф с первых же тактов. – Одно удовольствие было наблюдать за вами.
- Благодарю, - я сделала книксен, не предусмотренный танцем, и кто-то из почтенных дам сразу же возмущённо навёл на меня лорнет. – Могли бы продолжать любоваться, милорд. Со стороны, - я заметила ещё несколько лорнетов, в том числе и маменькин, но сделала вид, что совершенно их не замечаю.
Мы с графом могли поговорить, потому что находились в середине колонн, и пока танцоры, стоявшие с краю, выплясывали парами и квартетами, у нас было достаточно времени, чтобы обменяться любезностями. И не только.
- Не ошибусь, если скажу, что вы поразили всех мужчин в этом зале, - граф был до невозможности галантен, но что-то мне подсказывало, что его сиятельство просто берёт разбег перед прыжком.
- О да, я – самый меткий стрелок в Солимаре. Стреляю глазами без промаха! - перевела я всё на шутку.
- И попадаете в самое сердце, - подхватил граф Бранчефорте. – А что касается господина Мюррея, то ему, похоже, вы попали ещё и в голову. Отличный выстрел навылет. Бедняга ушёл с такой блаженной улыбкой влюблённого идиота, что мне стало его жалко.
- Жалко, что он влюблён? – я укоризненно покачала головой. – Вам должно быть неловко, милорд, за такие слова. Любовь – божественное чувство, очищающее души. Грех смеяться над ним.
- Неловко было бы Мюррею, - заметил граф. – Если бы он знал, что выплясывает с тем самым Ронбери, который в восьмом номере «Утреннего вестника» обозвал его «танцующим аистом». Позвольте спросить, это потому что он длинный и нескладный? Или потому что у него большой красный нос?
- Ронбери погорячился, - быстро ответила я, стреляя глазами по сторонам, но вовсе не с целью поражения сердец и умов. Больше всего меня волновало, чтобы никто не услышал слов графа. Но
