Верное средство - Нина Юрьевна Князькова
– А брачная ночь? – Пролепетала я, внутренне холодея. Одно дело не помнить, как ты замуж вышла, и совсем другое, забыть первую брачную ночь.
– Ты отключилась еще при выходе из ЗАГСа, – услышала в ответ и совсем притихла, не понимая, как расценивать этот ответ. Если я отключилась, то сопротивляться же точно не могла. Видимо что-то такое отразилось на моем лице, потому что Карапетов поспешно добавил. – Ничего не было. Я привез тебя сюда, и мы с Ладаном снимали… интоксикацию организма.
– Дети видели? – Да уж, пример для подражания просто.
– Нет. Когда мы приехали, то все спали, а потом детьми занимался Ладан, – кажется, директор перестал бояться, что у меня начнется истерика, и принялся давать мне более развернутые ответы.
Это он зря. В некоторых вопросах я непроходимый тормоз. Но потом меня все же накрывает осознанием произошедшего… И сейчас накрыло.
– Фома Измаилович, раз нас так быстро поженили, то и развести смогут быстро…
Я даже пискнуть не успела, даже глазом моргнуть, как молниеносно была повалена спиной на кровать, а мужчина навис надо мной, едва сдерживая ярость.
– Нет, – процедил он сквозь зубы.
Хорошо, что он хотя бы не двигался. И, кажется, не дышал. Просто смотрел мне в глаза так, как будто там какое-то эпическое кино показывали. Он всматривался, как будто искал там что-то определенное.
– Почему? – Прошептала я, не понимая, чем я вызвала такую реакцию.
Карапетов хмыкнул, ласково провел по моей щеке пальцами и все равно с меня не слез.
– Оборотни женятся один раз и навсегда, – только и ответил он.
– Так я же вам не мешаю это делать. Брачной ночи все равно же не было. Мы не успели нажить ничего общего и… Брак же не консуммирован, – вспомнила я подходящее слово.
Взгляд мужчины потяжелел. И потемнел. Он быстро облизал губы и… я почувствовала, как его рука нырнула под футболку, оглаживая всё под ней. И сам он губами ко мне потянулся. И я поняла, что если он сейчас же не прекратит, то наш брак станет самым настоящим по моей собственной инициативе.
– Фома Измаилович, – нашла в себе силы возмутиться до того, как он принялся меня целовать.
С тихим стоном он отпрянул от меня, но вот руку с моей груди не убрал. И далась она ему? Все время лапает.
– И что мне с тобой делать? – Совершенно серьезно спросил он.
– Н-не знаю, – ответила так же серьезно. – Что обычно оборотни в таких случаях делают? – Поинтересовалась.
– Берут отпуск и запираются дома с женой, – по глазам видела, что он не врет.
– Учебный год только начался. Так нельзя. Да и я не могу взять сейчас отпуск. Я же только работать начала, – принялась я перечислять очень важные причины. – Со мной проще быстренько развестись.
– Нет! – Услышала упрямое в ответ. – Никакого развода. И… И готовься морально к брачной ночи, – мне показалось, что ему действительно трудно держать сейчас себя в руках. Мне себя тоже было трудно держать в чем бы то ни было, а потому я беспокойно завозилась под тяжелым телом. – Не шевелись, – попросил он и… уронил свою голову мне на плечо. Прижался губами к коже. Ласково, нежно, трепетно и… – тебе придется смириться.
– Угу, – согласилась и постаралась не шевелиться.
Он лежал так на мне около минуты. Нет, если бы он не опирался на локти, то точно раздавил бы. А так, это было даже приятно. Очень приятно. И по телу разливалась какая-то ленивая нега и ощущение правильности происходящего. Как будто у меня внутри что-то расслабилось и решило довериться этому мужчине.
А потом Карапетов встал, рвано оттолкнувшись от кровати. Пошатываясь, он направился в ванную комнату, а я почему-то испытала такое острое чувство потери, что едва подавила в себе желание броситься следом за ним. Ох, кажется у меня биполярное расстройство. Или раздвоение личности? Или это одно и то же? Почему разум мне кричит, что всё происходящее здесь неправильно, но весь остальной организм всеми фибрами души за продолжение этого банкета? И поэтому я села на кровати, закуталась в одеяло и принялась осмысливать происходящее.
Самое главное – я вышла замуж. Причем вышла замуж за человека, который мне нравится. Нет, лучше быть честной с самой собой и называть вещи своими именами. Я вышла замуж за человека в которого умудрилась влюбиться. И сейчас я в дикой растерянности от самого этого факта. А еще он сказал, что развода не будет и никто меня никуда не отпустит. И вообще, мне посоветовали готовиться к брачной ночи, что не может меня не волновать.
От раздумий меня отвлекла открывшаяся дверь и вплывший поднос.
– Проснулась, болезная? – Проворчал Ладан. – А мужика куды дела?
– В ванной он, – махнула я рукой, проследив за тем, как поднос опускается на тумбочку.
– Ох, и измаяла ты его, – принялся отчитывать меня домовой. – Ночь не спал, день маялся. Вокруг тебя лисой ходил, даже лекаря вызвать порывался, да что-то остановило. Ох, и любит он тебя, девка!
На глаза навернулись слезы. Я закусила губу и помотала головой.
– Не любит, – выдохнула, когда справилась с собой.
– Вот дурная, – дух явно не был доволен моим поведением. – Мне лучше видно. И оборотень никогда за другим человеком так ходить не будет, если не любит. У него в кровати все время твоя одежда лежит, твои духи под подушкой… А сколько ночей он у тебя под дверью провел?
Кажется, Ладан понял, что проболтался, и резко замолчал.
– Сколько? – Вкрадчиво спросила я.
– Много, – сознался домовой. – А ты уже всего его измучила. А он любит…
– Не любит, – перебила я его. – Это все действие приворотного зелья. Вот его эффект пройдет, и Фома Измаилович поймет, что ему нужна другая женщина. Не я!
– Вот, дурная! Говорю же. Ни одно зелье так не работает, – мне в руку уткнулся стакан с отваром. – Ежели чувств нет, то и опаивать бесполезно.
– Это ничего не значит. Просто, если он потом уйдет к другой…
– Не уйду, – Карапетов вошел в спальню в одном полотенце. С его волос еще капала вода и стекала по коже. Я быстро опустила взгляд и решила, что лучше пить полезный отвар, чем мучить себя таким завораживающим зрелищем. – И развод не дам, – так же обозначил он.
Я кивнула, понимая, что вляпалась по самое не балуй. А все из-за чего? Пить меньше надо! А лучше вообще не пить.
