Его темная целительница - Кира Крааш
– Кто? – обалдел Валентайн.
– Кто? – удивленно моргнул портальщик.
– Пациент, – повторила я.
– И от чего ты лечишь этого… подозрительно здорового лба?
– У него редкая болезнь, – охотно ответила я, – срамная. Чешуей покрывается.
Обалдели все, но по-разному. Портальщик обалдел и попятился, Валентайн обалдел и разозлился.
– Ах ты маленькая… целительница… – прошипел парень.
Я покосилась на демонолога и, ткнув в него пальцем, сказала портальщику:
– Вот, смотри, видишь? Чешуя!
Портальщик окончательно растерялся. Он, видимо, ждал, что я заявлюсь буквально с демоном на цепочке, а я явилась с каким-то парнем с подозрительной бациллой.
– Так это, нам бы в Дарктаун, – продолжила я шокировать портальщика, – а то вдруг зараза заразная? Не хотелось бы перезаражать весь город! Будете все в чешуе ходить…
Портальщик пискнул что-то в духе «так бы сразу и сказала!» и, обойдя нас по широкой дуге, подбежал к панели управления. Мы с Валентайном, кажется, едва успели дойти до портального круга, как тот заработал. Бравый служитель транспортного телепорта героически защищал любимый город от неведомой напасти и с превеликой радостью и, что немаловажно, бесплатно отправил нас куда подальше.
60
– Ну все, светлая, теперь тебя ничто не спасет, – заявил Валентайн, едва символы на телепортационном круге погасли.
– Я уже устала повторять, что не боюсь тебя, – поморщилась в ответ.
Парень спрыгнул с каменной платформы и протянул мне руку, на которую я не раздумывая оперлась, спускаясь на землю.
– Вот и славно, – произнес он.
Светало. Я успела подумать, что нам еще демон знает как и сколько ковылять в академию. Что придется возвращаться в город за подменным платьем, потому что это оставалось только торжественно сжечь. Успела расстроиться и немного разозлиться. Успела даже поднять голову, чтобы посмотреть на Валентайна.
А этот темный…
Этот чешуйчатый…
Этот хвостатый гад…
Он взял и поцеловал меня! Прямо посреди портальной площади! На глазах у всего народа!
– Я отмщен, – удовлетворенно заявил темный маг и, как ни в чем не бывало, предложил мне локоть и спросил: – Завтракаем тут или в академии?
А я от возмущения так и стояла, хватая ртом воздух. Хотелось треснуть его побольнее, вылечить что-нибудь ненужное или вообще завопить на весь город «Караул! Хулиганы чести и достоинства лишают!»
Но самое возмутительное, непонятное, неприемлемое, в конце концов, в произошедшем было то, что мне понравилось!
– Ты возмутителен! – воскликнула я, перестав изображать рыбу на суше.
– Еще как! – согласился парень. – Так где завтракаем?
– Как ты вообще посмел?! – я продолжила негодовать.
– Легко и непринужденно. И с удовольствием!
– Валентайн! Это неприемлемо!
– Почему? – искренне удивился парень.
– Потому что!
– Тебе что, не понравилось?
– А? – растерялась я и позорно вспыхнула.
– Ага, понравилось! – торжественно воскликнул парень, будто уличил меня в чем-то нехорошем.
Я окончательно растерялась и решила, что самым разумным в данной ситуации будет трусливое бегство. Но бежать от темного мага в утреннем городке было особенно некуда.
– Николетта. – парень коснулся моего локтя, заставляя обернуться.
Я ожидала увидеть довольную-предовольную рожу, но вместо этого наткнулась на серьезный взгляд зеленых глаз. И это заставило меня растеряться.
– Нужно поговорить, – сказал маг, а я лишь поджала губы, выражая этим все, что думаю о разговорах с наглыми хвостатыми.
– Пожалуйста.
Даже и не знаю, что больше меня соблазнило: то ли взгляд, то ли тон, то ли умопомрачительные запахи из таверны.
Валентайн молча предложил руку, а я… а что я, я решила дать ему шанс объясниться. В конце концов, закатить скандал я ему могу в любом месте в любое время.
Мы дошли до таверны, выбрали укромный столик и сделали заказ завтрака. Подавальщица не то что не прокомментировала наш внешний вид, она даже глазом не повела.
Я ждала, Валентайн молчал. Принесли еду, и мы принялись завтракать. Где-то между овсяной кашей на молоке с фруктами и орешками и яичницей-глазуньей с беконом и сыром я так подобрела, что готова была простить Валентайну вообще все на свете – и поцелуй, и Детрим, и нелестные комментарии о моих швейных навыках.
Когда на столе остался лишь пузатый чайник с душистым чаем, парень прикрыл глаза и позвал:
– Лагрус.
Воздух задрожал, точно перегретый, но демон не проявился.
– Принесешь мою корреспонденцию, как мы закончим.
Демон не ответил, но воздух разгладился. А Валентайн глубоко вздохнул и заговорил.
61
– Я думаю, ты заметила, что у темных не принято благодарить светлых. Как и многое другое, это – результат многовековой вражды. Но когда ты спасла Анну, я решил, что помогу тебя выдержать этот год в Темнейшей. Ты и сама должна понимать, что ни ректор, ни декан не успели бы, вздумай другие студенты отыграться на тебе за все, что накопилось на душе. Запинали бы насмерть, и даже твой дар исцелять тебя бы не спас. Я дал себе слово, что ты выживешь и выйдешь отсюда целой и невредимой.
Он помолчал, водя ладонью над своей чашкой. Проводит ладонью вправо – чай покрывается льдом, влево – закипает. Медитативное занятие, прямо скажем.
– Но ты оказалась лучше… да лучше любого светлого, что я встречал в жизни. Ты и не была светлой в широком смысле этого слова. Тьма оставила на тебе свой поцелуй, и мне ужасно хотелось разобраться, как же так получилось. Целителей ведь берегут, холят и лелеют. А тут ты. Не такая, как должна быть. Герцогиня с единственным украшением – фамильным перстнем. С прямой спиной и с
