Когда случается невозможное (СИ) - Муратова Ульяна

Спал я плохо. Не знаю, почему, но рядом с Катариной я спал спокойнее и крепче, поэтому чаще всего старался оставаться у неё. За исключением тех дней, когда сил на портал не оставалось, а идти сквозь весь город по дрянной погоде было лень.

Проснувшись, я быстро привёл себя в порядок и собрался. Ледяной ураганный ветер трепал город, забирался в щели и выстуживал и без того холодные каменные дома. Такая погода вызывала искреннюю ненависть. Холодные вихри брали разгон на узких улицах, норовя сбить с ног любого прохожего. Завтракал я в неприметной таверне по дороге на работу, и сегодня тут кормили подгоревшим омлетом. Хорошо хоть без феары.

Через силу проглотив еду, я двинулся в сторону гор. Идти от жилого корпуса до работы было около сорока минут, и обычно я не имел ничего против прогулки, но сегодня раздражение кипело внутри. Меня бесил Ковен, бесила мерзкая слякотная холодная весна, бесил секретный Горный проект, бесила необходимость делать то, что не нравилось, чтобы выбраться из этого убогого мира.

Сам по себе проект мог быть секретным только по одной причине: Телиус планировал напасть на Альмендрию. Тихой сапой прокапывая тоннель в приграничной горной гряде, он тщательно скрывал и причину, и последствия своих действий. Клятвы, принесённые работниками, гарантировали, что даже сами ковенцы о проекте не знали.

Параллельно он умело подогревал общественное мнение. Последнее совещание Большого Круга Архимаг почти целиком посвятил обсуждению альмендрийцев, их защитных и оборонных возможностей, личности самого императора и его приближённых. Араньяс обмолвился, что скоро, буквально в ближайшие два-три месяца у Ковена возникнет возможность «поквитаться» с правителем Альмендрии, но я так и не понял, за что именно он собирался мстить. Нужно сказать, что далеко не все поддерживали его позицию, но почему-то идти против никто не решался.

Лозунги были вполне типичными для разжигания ненависти к потенциальному противнику. Я равнодушно слушал пассажи на тему того, что альмендрийцы заслуживают небесных кар, а ковенцы — правый народ, который их принесёт. Типичнейший бред, которым напичкали либо очень юные, либо совсем пустые головы.

Будучи принцем, я изучал механизмы социальной пропаганды и подготовки населения к войне как наступательной, так и оборонительной (что всегда гораздо проще). Я даже мог бы подсказать Телиусу пару неплохих уловок, но его топорщащиеся в разные стороны усы и одержимый взгляд неизменно вызывали неприязнь. У меня не было желания ни помогать, ни мешать ему. Моя цель — убраться из этого мира как можно скорее, обязательно до того, как начнётся война, иначе сил и времени на меня у Телиуса не будет.

Дойдя до места, я посмотрел на чёрный зев тоннеля. Всю породу, которую неумелые строители вынули из тоннеля и насыпали вдоль соседнего горного склона, уничтожая лес, я уже убрал, и сейчас чувствовал, что растения не погибнут. Сок в них уже начал движение.

Я зашёл в тоннель и увидел привычную картину: маги строились в соответствии с моими требованиями, ответственные за освещение уже прибыли на место и разворачивали световую сеть. Мне довольно быстро удалось наладить удобную систему работы, это позволило продвигаться быстрее запланированного графика. Сейчас я не сомневался, что закончу до наступления лета.

Сейчас работы шли в самой глубине в зоне с довольно мягкой и податливой породой, поэтому особых сложностей не было.

Вздохнув, я сконцентрировался.

— Sanca falqua[1]!

Вкладывая в свой приказ силу, я сосредоточился на том, чтобы направить магический поток на разделение горы. Ввинтиться в неё, раздвинуть породу и спрессовать камень в непробиваемый монолит, который обрамлял сам тоннель. Получившийся минерал был по прочности близок к алмазу, настолько крепким его делало бешеное магическое давление. В цепочке позади меня стояли другие маги земли. По взмаху руки они начинали подпитывать моё заклинание, а я лишь направлял поток их силы. Порой я отмечал для себя жилы с драгоценными камнями или металлами и вытягивал их на поверхность, чтобы сделать для Каты какую-то безделушку. Она радовалась им, как ребёнок. Её искренние эмоции наполняли теплотой, и мне нравилось смотреть, как она улыбается, как тянется ко мне, чтобы поцеловать в благодарность.

Отвлёкшись, я едва не упустил контроль, но быстро сосредоточился. Обычно я выкладывался до обеда, а затем распускал остальных и оставался на время, чтобы поработать в другом направлении. Сделанные мною писала пользовались огромной популярностью, и одни из первых весенних кораблей, что отправлялись с товарами в Минхатеп и Шемальяну, должны были везти сотни моих изделий. Эта дополнительная подработка приносила неплохие деньги, тем более что в забое тоннеля я всегда мог найти интересный камень или минерал для изготовления корпусов писал.

Они уже принесли сотни золотых дохода, и останавливаться на этом я не собирался.

Продвигаясь вперёд, я почувствовал в толще породы несколько аметистовых жеод. Прекрасно. Аккуратно отделив их от остального горного массива, я отобрал лучшие для себя, а остальные передал магам Ковена.

Сегодня я уже не сердился на Кату, а воспринимал её желание как вполне закономерное. Она любит и хочет выйти за меня замуж. Разве можно её за это осуждать? Нет, конечно, ведь я — лучшее, что случалось в её жизни, и это естественно, что она хочет быть со мной. Было бы странно, если бы она не хотела или оставалась равнодушной. Пожалуй, стоит преподнести ей подарок. Мысленно воскресив в памяти лиловые цветы из её мира, которые ей так нравились, я с интересом подумал про аметистовые жеоды в моей сумке. Даже любопытно стало, получится или нет.

К обеду силы стоящих позади меня магов иссякли, а я ещё продолжал работать над упрямой породой. Был в этом тяжёлом, изнуряющем магическом труде один большой плюс: каждый раз выкладываясь до донышка и исчерпывая свой запас магических сил, я становился сильнее и быстрее восстанавливался. За месяц такой работы я сильно продвинулся в увеличении своего резерва. При обычных обстоятельствах на это потребовались бы годы. Впереди у меня ещё два-три месяца подобной работы, из которой я выйду гораздо сильнее, чем был раньше.

Кроме того, мне нравилось смотреть на плоды этих усилий: гладкие, блестящие антрацитовые стены тоннеля вызывали чувство удовлетворения. Пусть город состоит из убогих, плохо сработанных домов, но тоннель я им сделаю идеальный. Это будет произведение искусства, на которое грядущие поколения будут смотреть с восхищением. Я уже наметил стиль и тип резьбы, которую пущу по гладким бокам, когда доберусь до той стороны. И даже набросал эскизы наружных арок, которые будут служить входом. Если уж я вынужден делать работу, то сделаю её так, что результат будет поражать изяществом и великолепием. Я — перворождённый, и не умею иначе.

[1] «Разделиться, образовать горный проход или расщелину», — перевод с магического языка перворождённых.

Глава 8. Первый день последнего месяца весны

Катарина

Взглянув на погруженную в дело Лилю, я улыбнулась.

Подруга, высунув и сосредоточенно прикусив кончик языка, осваивала новое лечебное заклинание. Целительское дело увлекало её так сильно, что стоило больному попасть в её руки, как он подвергался полнейшей, всеобъемлющей диагностике с последующим принудительным лечением. Вот и сейчас ярко-синяя птичка в её руках нервно трепетала и вырывалась из добрых рук. Сломанное крыло Лиля уже давно вылечила и теперь просто изучала строение своего невольного пернатого пациента. Кажется, этих птах называли синесолками.

Весна пахла одуряюще. Последний месяц Танарил часто водил меня на прогулки в бордовый лес, и мы ночевали под открытым небом под шелест молодой багряной листвы. Не могу сказать, что мне нравились эти походы. Всё-таки я предпочитала иметь под боком удобства и спать на мягком, но поговорить с Танарилом об этом не решалась. Постоянно приходилось уступать, но чего не сделаешь ради любви?