Игра в Реальность. Путь - Елена Райдос
***
– С дешифратором у твоего брата нет никаких проблем,– усмехнулся Венн,– и никогда не было. Ты как-то странно представляешь себе функцию этого раздела сознания, он отвечает вовсе не за оценки, которые даёт наш ум тем или иным проявленным явлениям, а за то, как именно интерпретирует ум вибрации определённых частот. Например, грубые вибрации воспринимаются умом как материальный мир, а тонкие – как мысли и чувства. При этом не следует думать, что существуют какие-то правильные интерпретации и ошибочные, это всего лишь вопрос социализации, то есть того, как настроен дешифратор у большинства Игроков.
– Понятно,– Антон ехидно хихикнул,– если твоё восприятие отличается от обычного, то ты определённо псих.
– Или просветлённый,– добавил Венн.
– Давненько я хотел разобраться, что же это значит,– задумчиво проговорил сын,– столько всякой ерунды крутится вокруг этого термина.
– Согласен,– Венн кивнул,– его используют все, кому не лень, но при этом подразумевают совершенно разные реалии. Тебе ведь знакома философия буддизма?
– В общих чертах,– замялся Антон,– если честно, я никогда глубоко не копал ни одно религиозное учение.
– Так вот, в соответствии с этой концепцией, задача практикующего – это выход из круга перерождений с целью избавления от страданий, иначе говоря, буддисты стремятся оказаться вне Игры в Реальность. Выход из Игры и называется просветлением.
– Ну мы-то тоже не особо стремимся перерождаться,– усмехнулся Антон,– вот ты, отец, сколько веков уже болтаешься в этом воплощении?
– Ты невнимателен, мой мальчик,– отец неодобрительно покачал головой. – Сколько бы веков я ни жил, я проживаю их в Игре, мне просветление ни к чему.
– И каким же образом буддисты выходят из Игры? – поинтересовался Антон, проигнорировав недовольство отца.
– Надеюсь, ты ещё не забыл, как именно сознание осуществляет связь с пространством Реальности? – скептически хмыкнул рассказчик. – Для этого оно создаёт такой инструмент, как ум. Значит, чтобы оборвать связь с Реальностью, ум не должен функционировать.
– А можно слегка поподробнее,– попросил сын.
– Существуют определённые практики, позволяющие замедлить, а то и вовсе «остановить» ум. Остановка ума – это, конечно, просто термин. На самом деле ум продолжает функционировать, но в сильно урезанном варианте, то есть в основном только в режиме фиксации проявленных сознанием явлений.
– Интересно, и как же можно подавить функционирование ума,– усмехнулся Антон,– ты когда-нибудь пробовал заставить себя не думать?
– Насилием тут ничего не сделаешь,– пояснил Венн,– поэтому применяются практики неделания, ум приучают не реагировать на проявленные явления, как бы не следовать за мыслями, образами и звуками.
– И что это даёт? – Антон скептически хмыкнул.
– Для начала это видоизменяет работу дешифратора,– пояснил отец. – Чем слабее сигнал, идущий от ума к сознанию, тем более чувствительным должен быть дешифратор. А в итоге диапазон восприятия увеличивается, и продвинутый практик начинает, например, видеть сквозь стены и слышать музыку сфер. Но этим перестройка дешифратора, как правило, не ограничивается, его механизм в конце концов ломается, и практик начинает воспринимать явления в декодированном виде, то есть в виде исходных вибраций, мир перестаёт быть для него материальным. Но поскольку алгоритм перевоплощения продолжает работать, то достигший даже таких вершин практик всё равно умирает. Ум его уничтожается, а нового ума он не создаёт.
– Но это же полное развоплощение,– удивился Антон,– не понимаю, кому может понравиться такой конец. Уж лучше бы они сливались с сознанием Создателя.
– Ошибаешься, дружок,– Венн весело улыбнулся,– не забывай, что индивидуальность находится не в уме, а в сознании, следовательно, она никуда не девается. Просветлённые сохраняют свою индивидуальность, только уже не могут её осознать. Всё, что они осознают – это сам факт существования, но существуют они в нигде, в никогда и никак.
– Б-р-р-р,– передёрнул плечами Антон,– ужас какой-то. Уж лучше просто умереть и уйти на перевоплощение.
– Да, мальчик мой,– грустно кивнул отец,– знаю, смерти ты никогда не боялся, а уж про Сабина и Анару я вообще молчу.
В начале пути…
Утро было прохладным, но на небе не было ни облачка, что предвещало настоящую летнюю жару, если, конечно, ветер не нагонит туч, тогда приятная расслабляющая нега сменится противным моросящим дождём, а то и снегом, здесь, на севере погода менялась очень быстро и непредсказуемо. Вот только Гору уже не суждено было узнать, чем закончится соревнование между солнцем и ветром, жить ему оставалось не больше часа. Он шёл в сопровождении охранников к месту казни и наслаждался утренней прохладой. Вскоре из-за поворота тропинки показалась плоская каменная плита, нависающая над пропастью, именно с этого камня Гору предстояло сделать свой последний шаг в пустоту и разбиться об острые скалы на дне ущелья. А к полудню разлившаяся река унесёт его изломанное тело куда-то вниз по течению. Ни в какие миры предков парень, конечно, не верил, в отличие от остальных обитателей посёлка, дети Создателя получали истинные знания.
Тропинка вынырнула из-за острого скального гребня, и широкая площадка перед обрывом целиком предстала перед глазами Гора. Там собралось человек пятьдесят любопытствующих, всё-таки не каждый день в посёлке казнили сына Создателя, собственно, это был первый раз за всю известную историю этого поселения. Охранники поставили Гора лицом к стоящему впереди толпы соплеменников отцу и отошли.
– Ты знаешь, что делать,– тихо, но твёрдо произнёс Создатель. Сейчас в его глазах уже не было ничего человеческого, это был вождь, повелитель, судия, но никак не отец.
Гор кивнул и оглядел толпу зрителей, его глаза перебегали с одного лица на другое и наконец вернулись обратно к Создателю.
– Его здесь нет,– ответил тот на невысказанный вопрос сына.
– Ты не дашь нам попрощаться? – удивился Гор,– Почему?
– У тебя было время вчера,– без всякого выражения ответил Создатель,– больше времени у тебя нет. Иди.
– Хорошо,– Гор грустно улыбнулся,– прощай, отец.
Не дожидаясь ответа, он развернулся и спокойно пошёл к обрыву. Сердце Венна сжалось, ему с таким трудом удавалось играть свою роль справедливого, но безжалостного правителя, а хотелось только одного – сжать сына в объятьях и оттащить его подальше от этого чёртового обрыва. Гор шёл уверенно, не оборачиваясь, и Венн уже представил, как тот даже на секунду не остановится на краю, а просто продолжит свой путь в пустоту, покидая этот мир и своего отца навсегда.
