Шелк и пар (ЛП) - Макмастер Бек

Любой ценой. Он повернулся к Ларк:

— Продолжай искать повитуху. Я спрошу герцогиню, есть ли у нее хоть какой-то опыт в этом деле.

Моргая сквозь пелену слез, Онория прошептала:

— Не дай ему пострадать.

— Не дам. — Лео поцеловал ее в щеку. — А сейчас позаботься о себе и малыше.

***

Дверь распахнулась.

Мина оторвалась созерцания багряного зарева на горизонте и отошла от окна. На ее запястье болтался наручник, а часть изголовья кровати была сломана. Бэрронс поджал губы, увидев, что пленница опять на свободе.

— Я все еще здесь, — сказала Мина, поднимая руки и демонстрируя железные «браслеты». Ради всего святого, надо ж было додуматься приковать ее к кровати!

— Похоже, я продолжаю тебя недооценивать, — ответил Лео, бросая быстрый взгляд в окно.

Мина разгладила юбки. Бэрронс был на взводе и практически не отреагировал на ее выходку. Что-то случилось.

— Что ты знаешь о родах? — спросил он.

— Немногое. Я прислуживала королеве два года назад, когда у нее родился бездыханный сын. — Пожалуй, самый ужасный опыт в ее жизни. Бедный ребенок, которого так сильно хотела Алекса, которого хотела Мина… — Почему ты спрашиваешь? Неужели… — В голове всплыл образ глубоко беременной молодой женщины, которую герцогиня мельком увидела, впервые сюда попав. — Жена Блейда рожает?

— Моя сестра. — Он замялся, но потом встретился взглядом с герцогиней. — Они ищут повитуху, но не могут найти. Эсме спрашивает в округе у некоторых… женщин легкого поведения, не имели ли они дело с родами, но мне неспокойно. Я видел отчеты по Ист-Энду о гигиене и смертельных исходах при родоразрешении…

— Бэрронс, ты спрашиваешь меня, могу ли я прислуживать твоей сестре?

В его глазах было то, что ей казалось, она никогда не увидит.

— Ты знаешь, что делать? Сможешь ей помочь? Если с ней что-то случится… — Лео выругался и провел рукой по золотистым волосам, бросив еще один взгляд на очертания Уайтчепела. — Я вообще не должен был сюда приходить. Последние несколько недель Онории следовало отдыхать, а не волноваться. Если бы я не…

— Из моего скромного опыта, роды в лучшем случае непредсказуемы. Может случиться что угодно. — По крайней мере, так говорилось во всех книгах и трактатах, которые герцогиня штудировала, готовясь к родам у Алексы. Однако Арамина была слегка шокирована. После прошлой ночи и всего, случившегося днем ранее, она думала, что уж к ней-то он обратится за помощью в последнюю очередь.

Доверял ли ей Лео? От этой мысли у Мины перехватило дыхание. Она и не осознавала, как сильно ценила его доверие, пока не потеряла.

Соперники уставились друг на друга.

«Мне жаль». Мина вскинула подбородок.

— Отведи меня к ней, — тихо сказала она. — Я сделаю все, чтобы помочь, хотя на самом деле этого может оказаться недостаточно.

Его напряженные плечи немного расслабились.

— Спасибо.

Мина подняла запястье.

— Ключ?

Бэрронс вытащил его из кармана и, нежно касаясь ее кожи, отомкнул замок. Пальто Лео провоняло дымом, и Мина слегка подалась вперед, балансируя на цыпочках и вдыхая этот запах.

— Если ты убежишь, — пригрозил Бэрронс бархатным голосом, — я тебя поймаю. Неважно, как далеко или быстро, я всегда тебя поймаю.

— А если я не хочу, чтобы ты меня ловил? — осмелилась она спросить, покачиваясь на пятках.

Они встретились взглядами. Его был неумолим. Бэрронс снял наручники. На его скулах ходили желваки, как будто он боролся с сильными эмоциями.

— Тогда следовало воспользоваться случаем с Мориочем. Сейчас уже слишком поздно, герцогиня.

***

Едва Арамина вошла в родильную комнату, как запахи пробудили всю беспомощность, которую герцогиня ощущала, держа Алексу за руку во время тех ужасных родов. Неважно, что Мина сказала Бэрронсу. Она не могла этого сделать.

— Ваша светлость. — Темноволосая женщина повернулась от родильного стула, и на ее лице отразилось облегчение. — Есть ли у вас опыт с трудными родами?

— Трудными?

— Ребенок перевернулся, — ответила женщина. — Он идет не так, как надо. По крайней мере, Долли так говорит. — Она повернулась обратно к светловолосой проститутке, стоящей на коленях между бедрами Онории и ощупывающей ее раздутый живот.

— Что… что ты имеешь ввиду? — тяжело дыша, Онория изо всех сил пыталась сесть. — Эсме, что не так? Что не так с моим ребенком?

— Я не… это… — Эсме не знала, что ответить.

Раздался резкий стук, и дверь распахнулась. Женщина средних лет, в шарфе и выцветшей фиолетовой шляпе, стремительно вошла внутрь. При ней была маленькая медицинская сумка.

— Миссис Парсонс. — Эсме поспешила к новоприбывшей и сжала ее руку. — О, слава богу, им удалось вас найти. Нам сейчас чертовски трудно.

Повитуха, предположила Мина и стала незаметно продвигаться к двери.

— Что ж, кажется, вы в надежных руках…

Миссис Парсонс обвела комнату колючим взглядом.

— Горячей воды, — потребовала она. — И мне понадобятся чистые полотенца и лауданум. Так, позвольте взглянуть.

Мина вместе с Эсме вызвалась добывать необходимое. Что угодно, лишь бы покинуть комнату.

Когда она вернулась, миссис Парсонс уже закончила осмотр и мыла руки.

— Ребенок находится в тазовом предлежании, — тихо сказала повитуха вернувшейся паре. — Я пыталась повернуть его, но, честно говоря, мне всегда казалось, что миссис Раттингер недостаточно пропорционально сложена, поэтому я изначально направила ее к врачу-акушеру. Мы надеялись, что ребенок будет не слишком большим, но… я могу ошибаться, точнее увидим в процессе родов, однако…

— Клинически узкий таз? — спросила Мина. Это было довольно распространенным явлением, особенно среди недоедающих женщин или просто худощавых.

— Так считает врач-акушер. — Однако лицо миссис Парсонс не выражало никаких сомнений.

— Однажды я видела такое, — сказала герцогиня. — Сын королевы родился бездыханным, так как было решено, что мать важнее ребенка. — Увидев дитя, Алекса издала слабый крик. «Мой маленький мальчик…», — прошептала она разбившим Мине сердце голосом, прежде чем ребенка забрали. Тогда королева стала кричать и бороться. Мине пришлось держать ее, чтобы врачи могли остановить кровотечение.

— Останься ребенок в правильном положении, я бы попробовала воспользоваться щипцами. Однако на данном этапе выбор небольшой. Нужно послать за врачом-акушером. Кесарево сечение — единственный способ спасти либо мать, либо ребенка, — заключила миссис Парсонс. — Необходимо сделать выбор.

Рот Эсме приоткрылся в беззвучном крике.

— Нет, — прошептала она. — Нет, это ее уничтожит. Разве мы не можем спасти обоих?

— Это рискованная процедура, миссис Дулан, — прямо ответила миссис Парсонс.

— Сейчас невозможно позвать врача, — прошептала Эсме. — Он живет в Кленкервелле.

Мина жестом отозвала миссис Парсонс в сторону.

— Ассистировали ли вы когда-нибудь акушеру при кесаревом?

— Несколько раз. Я иногда помогаю доктору Филлипсу. Он страдает от дрожащего паралича, и иногда его руки не так тверды, как ему того хотелось бы.

— Значит, вам доводилось делать кесарево сечение?

— Дважды. Но не думаете же вы, что я смогу провести такую операцию! Я знаю, что делать, но риски слишком высоки. У нее может случиться внутреннее кровотечение или даже смерть от потери крови, а я — не хирург.

Время рискнуть.

— Что, если бы вы проводили операцию? По крайней мере, вы знаете, где делать надрезы. И что, если я могу гарантировать остановку любого кровотечения?

— Как?

— У меня умеренный уровень вируса жажды, — ответила Мина. — Кровь голубокровного может залечить практически любую рану.

— В процессе заразив роженицу вирусом.

— Да, но Онория уцелеет, как и малыш. Блейд — голубокровный, и я не сомневаюсь, что он предпочел бы видеть свою жену живой, невзирая на изменение…

— Она не заразится, — вдруг перебила их Эсме. Онория задохнулась от очередной схватки, и Долли опустилась на колени у родильного стула, потирая бедняжке руку. — Она привита от вируса жажды.