Сокровище Нефритового змея (СИ) - Лайм Сильвия

Только руки Великого Айша продолжали скользить по телу. Он все еще касался меня, поглаживал. Теперь медленно и нежно, и каждое его движение, как ни странно, уже не смущало. Успокаивало.

Он не перестал трогать меня, и это рождало внутри удивительное ощущение… гармонии.

Поэтому я собралась с силами и заставила себя повернуться.

И поняла, что мне не страшно.

В полумраке комнаты, в танцующем свете огня из пасти каменного солаана на меня глядели раскаленно-зеленые глаза.

Я осторожно сглотнула, стараясь не выдать беспокойства, застывшего на кончиках подрагивающих пальцев, на губах, искусанных, припухших. И наверняка – в глазах.

Айш смотрел на меня, присев на край кровати огромным паучьим телом. Большая часть его ног стояла на полу, но одна оказалась перекинута через меня…

Я медленно моргнула, боясь сделать хоть одно лишнее движение. Наверное, со стороны это смотрелось ужасно. Но я опасалась произвести еще более отвратительное впечатление, боялась, Джерхан подумает, будто вот такой он мне… отвратителен.

А ведь это было не так! И как, должно быть, ужасно думать, что твое тело отвратительно. Как ужасно видеть в глазах окружающих ненависть, отторжение и страх. Видеть и не иметь возможности хоть что-то изменить.

Я не хотела, чтобы он думал, будто я такая же, как и остальные Шейсарки. Я никогда не была такой же.

Так почему же теперь мне так трудно?..

Я глубоко вздохнула, потому что поняла: мужские руки больше не касаются моего тела. Великий Айш смотрел на меня, а я смотрела на него, и мы были как два зверя, которые ждали, кто же сдастся первым. Только Айш явно ждал, что я испугаюсь, закричу. А я… ждала, что вот-вот сдуру сделаю ему больно.

Возможно, Джерхан и не вспомнит того, что тут происходило. А существо, с которым я нахожусь рядом, не может испытывать эмоциональную боль, кто знает?..

Но я не хотела проверять. А потому, пересилив врожденное чувство опасности, протянула руку и… коснулась блестящего, как жидкий обсидиан, тела Великого Айша. Его острой, как игла, паучьей ноги, перекинутой через меня.

Кожа хекшаррахния оказалась такой же гладкой и твердой, как и выглядела. Черная хитиновая пластина напоминала нагретый на солнце камень или драгоценный доспех с идеально подогнанными друг к другу ромбовидными сочленениями.

Неожиданно я поняла, что его хотелось… трогать. Как хочется провести по чему-то очень гладкому, будто в инстинктивном желании найти хоть одну шероховатость, убедиться, что поверхность не столь идеальна.

Но она была идеальна.

Я перевела взгляд на лицо Джерхана и вздрогнула. Он следил за мной, не отрываясь. И его глаза утягивали, жгли огнем, который казался слишком нереальным, ненастоящим.

Тогда я решила хоть как-то прервать затянувшееся молчание. И, может быть, не совсем к месту, но у меня было что сказать Великому Айшу:

– Я хотела попросить тебя найти мужчин, что изнасиловали Лориавель, дочь жреца Ильхамеса. Ты же знаешь такую?..

Он ничего не ответил. Ни сразу, ни через несколько бесконечных мгновений, пока я ждала от него хоть слова.

Ну и что с того, что мне пришло в голову спросить о том, что совершенно не подходило к моменту? В конце концов, не о сексуальных же предпочтениях Айша мне спрашивать? Это он планировал делать со мной детишек, а не я. И у меня не было ни малейшего желания распалять его фантазию, подталкивая к дальнейшим действиям.

Да, мне нравились его прикосновения, и в общем-то, если подумать, рядом с ним я чувствовала себя вполне в своей тарелке. Но это не значит, что я была готова смириться с фактом, что меня сделали его рабыней, и покориться судьбе!

А потому я старательно уводила Айша от мыслей о сексе, хотя, похоже, он не очень-то поддавался, потому что с его губ так и не сорвалось ни звука.

Он продолжал смотреть на меня горящими нефритами глаз и молчать.

Я поерзала на кровати, начиная ощущать растущую неловкость. Я же все еще была полуголой!

– Почему ни одна ала, что была прежде, до меня, не забеременела? – спросила я тогда, попробовав подойти с другой стороны.

И снова тишина.

Я прищурилась, уже решив было, что Айш надо мной издевается. В уголках его губ застыла тень улыбки, а сам он чуть склонил голову, глядя на меня. Как на диковинного зверя в клетке. А вообще-то диковинным тут был он!

Я чуть нервно прикусила губу.

В этот момент Айш чуть наклонился вперед и вдруг коснулся моих волос, растрепавшихся по подушке и упавших на глаза. Накрутил на палец один сероватый локон, который в этих каменных пещерах стал казаться значительно белее, и чуть потянул, вызвав взрыв колючих искорок под кожей, от загривка к основанию спины.

Я на миг зажмурилась и тут же вздрогнула, широко раскрыв глаза.

Он будто околдовывал меня.

– Ты знаешь, что обращаешься в человека? – спросила я резко, когда Айш оказался настолько близко, что я невольно испытала сдавливающее чувство беспокойства.

Он и прежде был ко мне близко… но раньше ведь я на него не смотрела.

Я уж думала, он опять не ответит, но он вдруг улыбнулся чуть шире, мрачной темной улыбкой, из-под которой неожиданно слегка блеснули клыки, и проговорил немного хрипло:

– Знаю.

Мурашки пробежали по коже.

– И тебе это нравится? Ты помнишь себя в тебе человека? – выдохнула я, даже чуть приподнимаясь на локтях от удивления, что все же получила ответ.

Улыбка перестала сходить с губ Айша… и он снова начал меня гладить.

Я решила, что это хороший знак.

Его рука отпустила прядь и зарылась в волосах на затылке.

Я с трудом подавила ненормальное мурлыканье, рвущееся из груди. Но все же, моргнув, задержала глаза закрытыми чуть дольше.

Проклятые колдовские руки…

– Я это и есть он, Эвис-с-са, – ответил неторопливо Айш, и от его голоса все внутри сжалось и напряглось, чтобы тут же расслабиться, как бывает, если по коже провести павлиньим пером. – Просто Джерхан этого пока не понимает.

До меня вдруг дошел смысл того, что он говорил, и я слегка нахмурилась.

– Тогда почему он теряет контроль, когда появляешься ты? – выдохнула я.

Рука в моих волосах на миг замерла, а затем скользнула вниз по спине. Провела горячую линию по позвоночнику и замерла, так и не коснувшись основания спины.

Он молчал, а я вздрагивала, боясь и, кажется, одновременно желая, чтобы он снова дотронулся до меня… по-другому.

– Ты отвечаешь только на те вопросы, которые тебе нравятся? – спросила я тогда, сжав губы оттого, что разозлилась сама на себя. Почему я не могу определиться с тем, чего на самом деле хочу?..

Но получилось, признаться, резковато.

Великий Айш приподнял бровь, глядя мне в глаза, но ничем не показал, что мои слова ему не понравились.

– Когда ненавидишь себя, сложно управлять хоть чем-то, верно? – низким, немного рокочущим голосом ответил он, и меня будто встряхнуло.

Сперва показалось, что он говорил про меня, но спустя мгновение я поняла, что он о Джерхане.

Это было очень важно, его слова… но я ни хекша не понимала, пока он меня трогал!

Джерхан… Джерхан ненавидел свое паучье тело, и это было логично. Кто на его месте был бы рад? Ведь божественное проклятье или «благословение», как тут принято говорить, отобрало у него змеиный хвост.

Что делала бы я, если бы вдруг лишилась ног? И вместо них появился хвост или, скажем, лошадиные копыта?

Да я была бы в бешенстве, даже если бы весь мир твердил мне, что это подарок судьбы! Я мечтала бы вернуть свои ноги.

Как и Джерхан.

Айш сказал, что, когда ненавидишь, трудно управлять хоть чем-то. Получается, он должен перестать ненавидеть?

Здорово придумал… Это же совершенно невыполнимая задача!

Я бы не смогла. А потому не смогу попросить об этом и Джерхана.

Сама не заметила, как я начала нещадно кусать губы. Зато вернулась в реальный мир, когда горячий палец Великого Айша вдруг коснулся моего рта, мягко проведя по нижней губе, освобождая ее от плена укусов.