Любимая для бессмертного (СИ) - Заблоцкая Катерина

Вся любовь, которая была во мне по отношению к Матильде, давно уже успела выгореть, превратиться в пепелище. На её место пришли ненависть, раздражение, отвращение, целый спектр негативных эмоций, о существовании которых Матильда могла лишь строить догадки. Сейчас она провоцировала нарочно…

Но она была неживая. Я понимал, что это лишь концентрация её воспоминаний. Затерявшихся среди энергетических нитей. Она – не настоящая, и всё, что меня интересует – это то, как именно им удалось вытащить энергетику и заключить её в телесную форму.

Я мог предположить, что Истинные подпитывались энергетическими нитями, вместо этого оставляя внутри серьезные части собственного естества, но даже не предполагал, что это настолько далеко зашло.

Часы на моей ладони едва не подпрыгивали. Воздух переполнился магией; я же вернулся к пентаграмме и презрительно скривил губы.

- Сегодня вы открыли очередную дыру в балансе, но не спешите её исправлять? Хорошо. Думаю, в качестве платы сойдет и это место. А вам придется заняться делом. Может быть, там, среди обычных людей, разыскивая аномалии, вы немного лучше послужите миру?

Пространство всколыхнулось. Я подбросил песочные часы на ладони, и время вокруг заспешило вперед, превращая мраморный пол под ногами в прах, вытаскивая энергию из стремительно стареющего здания, которое долгое время было Обителью истинных. Энергии, содержавшейся в нем, было достаточно, чтобы восполнить дыру, созданную возвращением Матильды, хоть она и казалась другой по структуре.

Я увидел, как вспыхнул первый портал, унося за собой нескольких Истинных. Кто-то с визгом бросился прочь. Обитель стремительно уменьшалась, где-то вдалеке слышался грохот.

Место, куда Истинные убежали тысячи лет назад, рассчитывая просто издалека править всем миром, рушилось так быстро, будто никогда не было ни прочным, ни незыблемым.

…Всё закончилось быстрее, чем я предполагал. Пять минут – и Истинных здесь не осталось и вовсе. Они спасались бегством с помощью порталов, всё вокруг обращалось прахом, и теперь у меня под ногами остался лишь клочок метр на метр. Рядом красовался последний из порталов, тот, что вёл в Канцелярию, и я знал, что когда уйду, Время уничтожит остатки этого места, даже воспоминания о нём.

- А ведь здесь было красиво, - отметила Матильда.

- Было, - не стал спорить я. – А теперь наш мир продержится ещё несколько месяцев, ну, и ты немножко поживешь. Чудесно, не так ли?

- Ты зря их наказал.

- Не зря, - равнодушно ответил я. – Им будет полезно.

Истинные всё равно никогда не сделают никаких выводов, но, по крайней мере, засуетятся. А я с нетерпением ждал каждой их ошибки. Они давали мне шанс выиграть.

Даже если совсем маленький.

- Дурак, - пропела Матильда у меня за спиной. – Дурак! Ты никогда не заставишь их трудиться во благо этого мира. Они не привыкли! Ты считаешь, что своим идеализмом способен переубедить их? Мой мальчик! Неужели я ничему не сумела тебя научить?

Я обернулся. Матильда не спешила растворяться в воздухе, хотя, наверное, сделала бы это, перехватив мой взгляд, если б могла осуществить это по своему желанию. Но энергия, заключенная в хрупкую физическую оболочку, не могла найти выход, если самостоятельно не разломать линии границ. Я этого делать не собирался.

- О, ты многому меня научила, - протянул я, внимательно глядя на нее. – Я не питаю по их поводу ни малейших иллюзий. Но они оставили мне такой милый ключ… Тебя. Думаешь, мне не хватит ума догадаться, как именно этим можно воспользоваться?

Если бы призраки умели бледнеть, Матильда наверняка побледнела бы. Однако, она оставалась ровно такой же, как и в момент, когда я впервые увидел её, ожившую. Полупрозрачная, с застывшим на лице легким презрением, которое она была готова бросить в меня в любую секунду. Она не знала, что происходило после её смерти, но могла лавировать, ориентируясь на реакции окружающих. Меня всё ещё поражало другое – то, что её сумели вытащить из энергетической нити. Сколько на самом деле узлов завязала Матильда, изменяя общую картину мира, что настолько сильно закрепилась в нём и оставила такую огромную часть своей сущности…

- Ты стал очень самоуверенным, мой мальчик, - отметила Матильда. – Уже совсем не тот Рене, которого я любила.

- Ты? Любила?

- Ну ведь я оставила тебя в живых. Ты не старел, не угасал после каждой ночи со мной.

Я шагнул в портал. Матильда неотрывно последовала за мной, шаг в шаг, и оказалась на зеленой лужайке возле Канцелярии, куда, собственно, и выводило портальное окно. Солнечный свет не заставил Матильду превратиться в горстку праха или раствориться в воздухе, но она вся засветилась изнутри, теперь выглядя ирреальной ещё больше, чем прежде. А в помещениях, надо же, её можно было перепутать с реальным, живым человеком.

- Конечно, не угасал. Потому что естественная генерация энергии никуда не делась. А ты прекрасно пользовалась ею, вытягивая из меня всё больше и больше.

- Не понимаю, - протянула Матильда, - это так смешно – сердиться на меня спустя годы… Это ж уже сколько времени прошло? Много, не так ли… Ты всё никак не можешь простить. А ведь я не единственная злодейка в этой истории. Тебе так не кажется?

Я пропустил её полунамеки мимо ушей и уверенно зашагал вперед, ступая по сочной зеленой траве. Надо было отойти от здания Канцелярии подальше, пока нас не заметили. Отвечать на какие-либо вопросы касательно Матильды не хотелось…

- Мне кажется, что несколько десятков других злодеев поспешили убежать, как только меня увидели. Весьма интересная реакция на начальство, тебе не кажется, Матильда?

Она ответила мне веселым, задорным смехом, таким, которым никогда не обладала при жизни. Кажется, Матильде нравилось, что я стал свидетелем её воскрешения.

- На самом деле, - кокетливо промолвила она, - всё очень логично. Ведь они вызвали меня для того, чтобы узнать, как можно убить Хранителя Времени… Они пытались призвать золотые стрелы, но у них ничего не вышло. Те не хотят действовать против тебя… Мой дорогой Рене, единственный способ для тебя погибнуть – это разыскать любимую женщину, связать себя с ней тесными узами и дождаться, пока она пожелает убить тебя. Так ты сделаешь её следующей Хранительницей, и всё пойдет по кругу… Может быть, она убьет ещё несколько Истинных, и так, из года в год, вы будете уменьшать их количество до тех пор, пока нас не останется слишком мало… Пока Хранитель не будет единственным с бременем бессмертия. А потом, может быть, умрет. Но ты же ещё не нашел себе любимую?

Я не позволил себе остановиться. Матильда же отвратительно рассмеялась.

- Или нашел? Рене-Рене… Никогда не влюбляйся, помнишь, я сказала тебе об этом, когда умирала. Уверена, что ты всё расслышал. Никогда не влюбляйся, и тогда ты сможешь прожить достаточно долгую жизнь, чтобы отправить на тот свет гораздо больше Истинных… Кстати, как ты, не стареешь? Время слушается тебя, Рене?

У Канцелярии оказалось несколько свободных повозок на автоматическом управлении. Я запрыгнул в одну из них, ввел координаты швейного цеха. Матильда устроилась рядом, продолжая довольно улыбаться.

- Хочешь, я расскажу тебе, зачем подпитывалась сторонней энергией и почему творила то, что ты в своей прелестной головушке называл злодействами… Ох, мой мальчик. Мы ведь не живые люди, ты не знал? В тебе просто осталось ещё слишком много от живого, ты пока не забыл, как это – всё время меняться. Ты молод и наивен. Ты не знаешь, как это – чувствовать, как твоя жизнь медленно из тебя вытекает. И я делала всё, чтобы мы не смешались с этим миром. В один момент всё стало так хорошо, что мы больше перестали быть необходимыми этому миру. И тогда я взяла на себя смелость всё испортить. Сделать всё так, чтобы этот мир нуждался в своих Истинных. Если ты всё исправишь, Рене, если ты найдешь ту самую энергетическую нить, тот узел, с которого всё началось, если тебе удастся сделать всё так, как было, чтобы баланс больше не расшатывался, знаешь, что останется от Истинных? Пыль. И от тебя тоже, Рене, останется пыль. Ты готов ею стать? Неужели? Ты просто не знаешь, что такое умирать медленно, чувствуя, как жизнь вытекает из тебя по капле… Они знаешь почему тебя ненавидят? Потому что ты так безрассудно действуешь, будто всерьез решил избавить их этого бессмертия. Этих капелек силы. Они не готовы умирать.