Разбуди меня (СИ) - Литвинова Анна

Но именно в этот момент вдруг понял, что это ничто. Все, чего я жаждал эти годы и теперь получил, осыпалось пылью под лапы, потому что до меня наконец-то дошло, что цена оказалась несоразмерной.

Теперь мне оставалось только одно, и я сделаю это, даже если придется сдохнуть. Я избавлю свою девочку от этого чудовища. Даже если она никогда не захочет меня больше видеть. Даже если это окажется моим прощальным подарком.

Каким-то чудом, не иначе, я заметил смазанное движение сбоку и неловко шарахнулся в сторону, припав на одну лапу. Это меня и спасло — белая тень клацнула клыками рядом с шеей, вырвав несколько шерстинок. Я стремительно подобрался и отпрыгнул. И вот мы закружились в десяти шагах друг от друга, выискивая слабые места для нападения…

Бой не будет быстрым и простым, это мы оба понимали, не тратя сил на бесполезную возню. Только точные удары, только голый расчет.

Блондин жался к окну, практически вскарабкавшись на узкий подоконник, трясясь от страха и обливаясь потом. От него не стоило ждать ничего кроме большой характерного цвета лужи, или чего поароматнее. А вот тип, который до этого держал Аню, вызывал сомнения на предмет подлянки. Приходилось держать его в поле зрения, что мешало сосредоточиться полностью.

Я сделал рывок, метя грудью в плечо, пытаясь сбить с лап, чтобы затем было удобнее вцепиться в горло. Но противник был опытнее, поэтому только пошатнулся, успев зубами царапнуть мой бок. Пришлось вновь отскочить, но ненадолго. Новый выпад, не мой, и вот челюсти клацают в опасной близости от глаз. Я хватаю его за шкуру, роняя на пол, но тут же меня отбрасывает ударом задних лап. Я отлетаю на журнальный столик, разбивая его и падая на осколки. Удачно. Одновременно уворачиваюсь от попытки вцепиться в мою холку, своими клыками вспарывая шкуру на передней лапе этого нелюдя. В пасти появляется привкус крови, заставляя скривиться.

Еще бросок, и вот уже клубок из огромных звериных туш катается по полу, сшибая кресла, роняя технику, издавая утробные звуки, вперемешку с рыком. Мне удается прижать белого к полу, ударом лапы ломая ребра и вцепившись в шкуру на шее. Этого недостаточно, надо ухватиться поглубже, чтобы сжать трахею. Распахиваю на мгновение пасть, и тут мне на голову опускается что-то тяжелое, брызгая при этом во все стороны очередным фейерверком осколков…

На мгновение я теряю ориентацию, но этого хватает лежащему подо мной волчаре. Он успевает оттолкнуть меня, выворачиваясь и отбегая в сторону. Я яростно зарычал, хватая за бедро Давида, разбившего об меня большую напольную вазу. Клыки разрезают кожу, словно масло, лишая его возможности еще раз напакостить, и я одним движением лапы откидываю его к стене. Парень мешком сползает на пол после характерного хруста костей, теряя от удара сознание.

Лишь бы не сдох от кровотечения…

Но воспоминание о его хватке, оставившей наверняка синяки на руке Ани, стирает любое проявление гуманности во мне.

Белый тяжело дышит, подняв раненую лапу, но бой еще не окончен. Мы снова кружимся по комнате, периодически клацая зубами, и тараня друг друга. И снова удача сыграла на моей стороне. Очередной мой наскок совпал с тем, что противник неудачно зацепился за край ковра и рухнул на бок, не успевая отреагировать на мою атаку. Мне этого хватило, повторного приглашения не потребовалось…

Я сжал челюсти, сжимая его горло все сильнее и сильнее. Сдавленный хрип, перешедший в бульканье, звучал музыкой в моих ушах, а чаша мести, столько времени сосавшая из меня силы, наполнялась наконец-то болью поверженного врага.

Все почти решено. Теперь мы с Аней по-настоящему свободны. Я так долго этого ждал, что даже жаль, что через несколько секунд все закончится.

Но моей целью было вовсе не убийство.

Я брезгливо выплюнул его шкуру, сев рядом и наблюдая, как рассеивается предсмертная муть в чужих глазах, как приходит осмысление и понимание произошедшего. Убить его было бы слишком просто, и он с бессильной яростью понимал, что такого подарка он от меня не дождется. Не в этой жизни.

По правилам поединка, теперь его жизнь принадлежала мне. Теперь он весь до последней блохи принадлежал мне. Главой стаи я автоматически не становился, для этого мне надо было сразиться со всеми его потомками, да мне это было и не надо. Из Ани получится прекрасный вожак, лучшего не пожелаешь. А этот ублюдок теперь будет жить в полной зависимости от меня, испытывая унижение каждое мгновение, не в праве даже чихнуть без моего одобрения.

Впрочем, если он захочет освободить хотя бы душу, совершив прыжок с ближайшей скалы, я возражать не буду. Его преступления были одними из страшнейших по нашим меркам, поэтому вызов прозвучал на смертельный бой, поэтому и последствия были соразмерны. Я был удовлетворен.

Трансформация, и вот уже я в облике человека навис над белым волком.

— Теперь ты мой с потрохами, тварь, — я с силой обхватил его морду рукой, заставляя смотреть в глаза, — позже я решу, что с тобой делать. Будешь сидеть и ждать меня здесь, как преданная болонка, ты меня понял? В сторону Ани я запрещаю тебе даже смотреть. Иначе заставлю всю оставшуюся жизнь выгребать очистные сооружения всех ближайших населенных пунктов, вымаливая глоток чистого воздуха. Ясно?

Белый утробно зарычал, но тут же умолк, мелко задрожав. Это было сильнее его. Древние силы сковывали тело, лишая способности сопротивляться мне, причиняя нечеловеческую боль. Теперь он действительно не сможет навредить никому.

Я брезгливо откинул его пасть, демонстративно вытерев руки о штору. Найдя в гардеробе подходящие шмотки, взамен тех, что разлетелись на мне, столкнулся в дверях с Денисом. На мой вопросительный взгляд друг только отрицательно покачал головой, подтверждая самое худшее.

— Она уехала, брат. Я ничего не смог сделать, — попытался оправдаться Ден, виновато разводя руки.

— Ты не виноват, — я жестким усилием воли взял себя в руки и хлопнул друга по плечу, — если бы я не корчил из себя невесть что, этого бы не произошло. Сам во всем виноват. Надо было все рассказать ей сразу…

Повисло тяжелое молчание, до тех пор, пока мы не вышли на улицу, по инерции направившись домой. Я остановился, как вкопанный, оборачиваясь.

— Куда она могла отправиться? Черт, надо, наверное, вернуться и допросить этого… — у меня язык не поворачивался назвать его ее отцом.

— Нет, у меня есть идея получше, — озарило идеей физиономию Дена, — лучшая подруга наверняка осведомленнее формального родителя.

И мы практически бегом направились к себе, где в гордом одиночестве осталась подруга Ани, которую уговорили остаться «от греха подальше».

Аня

Я неслась по городу, превышая все мыслимые и немыслимые скоростные ограничения, рискуя, как минимум, быть заваленной штрафами по самую шею. Меня ощутимо колотило, а горло жестоко саднило от бурного проявления моих эмоций. Наверняка ведь завтра буду в лучшем случае хрипеть.

Я истерично расхохоталась, представив себя с перевязанным шерстяным шарфом горлом. Смех перешел в слезы, грозя вполне качественной истерикой. Пришлось прикусить до боли губу, ощутив тут же металлический вкус во рту. Странно, но боли я совсем не чувствовала.

Клянусь, я отвлеклась от дороги только на секундочку, на одно малюсенькое мгновение! Светофор моргнул, загораясь красным и разрешая движение пешеходам. Но если обычные люди успели сделать всего пару шагов, то велосипедист, решивший скоренько проехать на своем спортивном друге, вылетел практически сразу на середину дороги. Я одновременно двумя ногами уперлась в педаль тормоза, вдавив ее чуть ли не в дорожное покрытие, широко распахнула глаза от ужаса, и вывернула руль влево. Меня, как профессионального дрифтера, развернуло боком, и, стерев покрышки почти до основания, я остановилась на границе пешеходной разметки, напугав людей и себя до усрачки. Велосипедист уже уносился в закат, даже не заметив летевший на него автомобиль, а я, прилично приложившись головой о боковое стекло, так и не разжимая стальной хваткой вцепившиеся в руль руки, уронила на них голову и разрыдалась. Громко и некрасиво, размазывая слезы по лицу ладонями и совершенно немелодично шмыгая носом.