Приз варвара (ЛП) - Диксон Руби

Однако мне не терпится заставить его кончить, и я возвращаюсь к его члену, снова беру его головку в рот и начинаю рукой его накачивать, намного быстрее, чем раньше. Я не забыла, как он трудился над головкой своего члена легким взмахом запястья, и поэтому я пробую воспроизвести это своим ртом, слегка потягивая губами всякий раз, когда отступаю.

Он шипит, и рукой нежно меня отталкивает.

— Ти-фа-ни, я… я уже близко…

— Знаю, — говорю я ему. — Хочу, чтобы ты кончил мне в рот.

Он издает еще один мукой пронизанный стон, после чего тянет мою голову обратно к своему члену. Я заливаюсь смехом над его энтузиазмом, и этот смех обрывается, как только снова принимаю его в рот и возобновляю свои ласки. Сосу, накачиваю, потягиваю. Его бедра двигаются быстрее, и я чувствую, как его тело подо мной напрягается.

И вдруг мне в рот разливается горячая влага. Я поднимаю на него глаза и вижу, что он наблюдает за мной, поэтому я приоткрываю губы и позволяю его семени стекать по моим губам и подбородку, потому что это самое бесстыдно сексуальное, что приходит мне в голову. И он начинает кончать еще сильнее, прошипев мое имя сквозь стиснутые зубы и покрывая мои губы нескончаемым потоком своего семени.

Мгновение спустя, упав обратно на пол, он тяжело вздыхает, а я тыльной стороной ладони вытираю подбородок.

— Я погиб, моя пара. Ты меня словно узлом завязала. — Его ладонь ласкает мою щеку, в то время как я использую край туники, чтобы очиститься.

— Я рада, что тебе понравилось, — говорю я, улыбаясь. Поцеловав его в ладонь, я прижимаю его руку к своему лицу.

То, что мы не спарены по-настоящему, не означает, что мы не можем наслаждаться друг другом.

Часть 16

ТИФФАНИ

Оранжевая рука, покрытая галько-подобной кожей, скользит по железным прутьям моей клетки. Отсюда спасения нет. Причем нам, находящимся тут, настолько тесно, что едва можем пошевелиться, а ко мне прижата смрадная плоть другой девушки, тело которой холодное от прошибающего холодным потом смертельного ужаса. Инопланетный охранник разглядывает нас своими странно полуприкрытыми веками глазами и вдруг поднимает руку. Он, тыча пальцем, нацеливается, и мне следует передвинуться, потому что, если он укажет на меня, значит, выбор пал на меня.

Я пытаюсь куда-нибудь спрятаться, но повсюду руки и ноги, а его палец направляется все ближе и ближе к тому месту, где нахожусь я. Но я не могу позволить ему остановиться на мне. Не на мне. Только не на мне.

Я на животе ползу по полу, не заботясь о нечистотах, прилипающих к моей одежде. Позади одной из девушек есть пустое пространство, и я пробираюсь туда. Меня не волнует, что я проталкиваю кого-то впереди себя, мне просто… мне нельзя быть выбранной.

Только не я.

— Ее, — произносит это существо, и тут же раздаются вопли и охи ужаса. Девушку, сидящую прямо передо мной, девушку, за которой я спряталась, хватают и утаскивают прочь. Поднявшись с пола, я усаживаюсь и, пребывая в глубоком шоке, вижу знакомое округлое личико, искаженное животным ужасом.

Это Джоси.

Я променяла свою безопасность на ее.

— Постойте! — кричу я. — Только не ее! Я не хотела проталкивать ее перед собой!

Никто ко мне не прислушивается. Джоси брыкается и кричит, но ее все ровно забирают. Я пытаюсь встать, но ноги у меня словно цементом залиты.

— Постойте! — снова кричу я.

Чья-то рука касается моей руки, напугав меня. Я открываю глаза, но около себя я вижу вовсе не лицо Салуха. В своих мыслях я все еще в той клетке, с Джоси.

Но сейчас я могу двигаться. Я могу двигаться, а насущная потребность спастись просто невыносима. Куда бы я не посмотрела, везде вижу металл и космический корабль, и тут все точно такое же, как тогда, когда меня заперли в том трюме, когда инопланетяне меня похитили. С меня хватит!

Я должна отсюда выбраться.

Я молнией выскакиваю из теплой постели из шкур, в которой мы с Салухом спим, и мчусь к закрытой двери старого космического корабля.

— Открыть дверь! — кричу я. Мне нужно отсюда выбраться. Мне нужно на солнце.

Раздается звук, похожий на потрескивание льда, после чего медленно открывается дверь, показав…

Сплошную белизну.

Снаружи нет ничего, кроме белого снега, заваленного поверх белого снега. Неба не видно. Мы полностью погребены.

— Ти-фа-ни? — Салух подходит ко мне сзади и мягко касается моей руки. — Что с тобой?

Я плечом стряхиваю его руку и принимаюсь ногтями разгребать снег. Он сырой и холодный, и падает большими глыбами, отчего меня пробирает озноб. В отчаянном стремлении увидеть солнечный свет я продолжаю продираться на поверхность, прорывая тоннель, чтобы увидеть небо над собой. Чтобы знать, что я нахожусь на планете, а не в космосе.

— Ти-фа-ни?

— Мне нужно немедленно отсюда выбраться!

— Почему? Зачем тебе это? — он оттаскивает меня от двери, а у меня такое чувство, будто пальцы у меня превратились в кубики льда, мокрыми от слякоти, и он держит их в своей большой теплой ладони. — Ты навредишь себе, если продолжишь…

— Я должна спасти Джоси, — заявляю я ему, и у меня на глазах выступают горячие слезы. Мой кошмар не идет у меня из головы. Этот сон обличил во мне трусиху, потому что я пожертвовала безопасностью Джоси, чтобы сама могла остаться здесь, с Салухом, и поиграть в семейную идиллию. А теперь один Бог знает, сколько футов снега покрывает землю, а она может быть где-то там, превратившись в человека-сосульку.

— Джо-сии наверняка уже дошла до Главных пещер и пьет теплый чай, сидя у костра. — Он массирует мою ладонь, а затем идет вперед, останавливаясь перед снежным беспорядком, который я учинила. — От чего такая паника из-за Джо-сии?

Я прикусываю губу, пытаясь изо всех сил подавить рыдания, угрожающие вырваться на свободу.

— Она променяла свою безопасность на мою! Ей грозит опасность!

Он наклоняется и обхватывает ладонями мое лицо, глядя мне прямо в глаза.

— Ти-фа-ни, жизнь вообще не безопасна. Жизнь таит в себе немало опасностей. Есть и сладкие моменты, есть и ужасные моменты. Неизвестность — это то, что делает жизнь по-настоящему стоящей…

Я дрожу, мое тело застыло, будто захваченное в плен его интенсивным взглядом.

— Я боюсь. — Боже, я боюсь столь многого.

— Испытывать страх — это нормально. — Его большие пальцы вытирают мои слезы. — Но ты не можешь позволять ему управлять тобой, Ти-фа-ни. Нужно принять, что в жизни всегда будут происходить неприятные вещи, но их значительно перевешивают хорошие. Если бы не происходило ничего плохого, мы бы в полной мере не понимали всю исключительность тех чудес, что может предложить жизнь. Страх будет, но ты ни в коем случае не должна позволять ему взять над собой верх. — Глядя на меня сверху вниз, он улыбается мне, такой замечательный и такой понимающий. — Джо-сии смелая. Она знала, что идти опасно, и ей было страшно, однако она не позволила своему страху себя контролировать. Таков был ее выбор.

Я медленно делаю глубокие вдох и выдох, наслаждаясь его запахом и прикосновениями.

Он ведь прав.

Я так устала от того, что мной управляют мои страхи, от постоянных волнений и опасений сказать что-нибудь не то и кого-нибудь огорчить. Я цепляюсь за его руки, и слезы скатываются по моим щекам. Думаю, в состоянии постоянной паники я живу с тех пор, как мы прибыли сюда, на ледяную планету. Потому-то я так стремилась занять себя работой — потому что, если я буду плодотворной и много работать, никто не станет меня упрекать. Никто не обратит внимания на то, что я доставляю всем неприятности, и на то, что я не хочу выбирать мужчину, если я не сижу сложа руки. Никто не поймет, насколько мне страшно и что внутри я разбита вдребезги.

Он абсолютно прав — Джоси смелая. Она не позволяет прошлому властвовать над собой и уничтожать ее в настоящем. Она сама определяет свою судьбу и с нетерпением ждет и радуется каждому новому дню. Даже если с ней и не все в порядке, то это оттого, что она предпочла сделать что-то со своей жизнью. А я? Я та, кто, цепляясь за прошлое, съеживается от страха.