Чужая роза (СИ) - Росси Делия

— Открывай, — повернувшись к толстяку, приказал герцог.

Сантони снова приложил ладонь к двери, прошептал что-то, и тут же послышался металлический лязг, с которым открывались многочисленные засовы.

— Прошу, ньор герцог.

Толстяк отошел в сторону, освобождая проход. Абьери потянул меня за собой, мы вошли в хранилище, и я едва удержалась от удивленного возгласа.

Вокруг все искрилось и сияло. Сундуки с драгоценностями, ящики с золотыми и серебряными монетами, расставленные на полках диадемы и тиары, бесчисленные украшения и отдельные камни — у меня разбежались глаза, при виде этой «пещеры Али-бабы».

— Выбирай, — сухо сказал Абьери.

— Ньор герцог?

— Ты сказала, что камень в моем перстне слишком мал. Что ж, выбери тот, который посчитаешь достойным.

Я посмотрела на герцога, надеясь понять, насколько тот серьезен, но его лицо выглядело непроницаемым и холодным. Абьери словно закрылся от меня, и я не могла узнать, ни что он думает, ни что чувствует.

Что ж, разгадывать шарады было некогда. Если я права, то камень перемен должен быть здесь. Я вспомнила, где слышала фамилию Сантони. На днях герцог отправлял Джунио с поручением и назвал именно это имя. Да и сам толстяк говорил о том, что пожелания герцога выполнены, а это значит…

Я обвела глазами заполненное драгоценностями помещение. «Где же ты?»

Взгляд скользил по полкам в поисках знакомого футляра, но его не было.

Герцог молча ждал, но кто знает, как надолго хватит его терпения?

Я сделала шаг вперед и пошла вдоль полок, внимательно разглядывая сверкающие сокровища. Где же этот проклятый камень?

— Ваша спутница ищет что-то конкретное? — рискнул подать голос Сантони. — Быть может, я смогу помочь?

— Я справлюсь.

Волнение сбивало дыхание, сердце билось так громко, что его стук, казалось, был слышен далеко за пределами сокровищницы, но я постаралась успокоиться и почувствовать. Как говорил Ветто? Меня потянет к камню?

Я отвернулась, прикрыла глаза и замерла, делая вид, что заинтересовалась сверкающей тиарой. И в какой-то момент ощутила тонкий, едва уловимый зов. Меня тянуло к дальней стене. Тянуло очень сильно. И я пошла на этот зов.

Оно было на отдельной полке, среди драгоценных кубков. Кольцо сияло в прозрачной колбе, и этот мягкий свет манил, проникал в душу, звал ее…

— Я хочу вот это, — посмотрев на Абьери, ткнула пальцем в стеклянную колбу.

Герцог прищурился. В комнате стало тихо. Неужели откажет?

— Что ж, ты действительно выбрала самый большой камень из моей сокровищницы, — усмехнулся Абьери и приблизился ко мне со спины. — Что это — случайность? Или ты знала, что искать?

Горячий шепот коснулся щеки, и я невольно поежилась.

— Я не понимаю, ньор герцог. Вы сами сказали… Пообещали. Если вы отказываетесь…

— Нет. Я никогда не нарушаю данное слово, — холодно сказал Абьери и одним движением развеял магическую, как оказалось, колбу. — Вот, возьми, — мне в руку легло кольцо. — Оно твое.

Мне стало не по себе от того, как герцог это сказал. А камень уже пылал в моей ладони, прожигал ее холодным огнем, будил в душе видения моего мира, и я едва устояла на ногах, ошеломленная навалившимися образами. Картинки сменяли одна другую, как на ленте кинопленки. Вот мы с Сергеем в ЗАГСе. Симпатичная девушка-регистратор радостно вещает, отправляя нашу «семейную лодку» в путь, а я оглядываюсь на подругу и вижу в ее глазах сомнение. Правда, Ирка тут же пытается улыбнуться, но я-то знаю, что Горчаков ей не по душе. А вот я дома у Сергея. В ванной льется вода, мое свадебное платье свисает с дверцы шкафа, на полу лежат сброшенные впопыхах туфли и чулки, смятое льняное покрывало сбилось к спинке кровати. Теперь это и мой дом. Вернее, наш. И здесь все сделано так, чтобы нам с мужем было удобно: кабинет Сергея, большая спальня, просторные гостиная и кухня. По сравнению с моей небольшой двушкой — настоящий дворец. Горчаков приобрел эти хоромы на деньги от продажи загородного дома своей тетушки. Та была довольно состоятельной дамой, и оставила после смерти немаленькое состояние, полностью доставшееся Сергею. Картинка меняется, и я вижу, как мы с мужем поднимаемся в наш последний поход. Живописные горы, узкая тропа, фотоаппарат на шее, звонкое пение птиц. Про Алтайскую пещеру мы с Горчаковым читали еще в Москве, и она значилась в наших планах одной из первых. Еще бы! Несколько километров подземных ходов, десятки залов, неисследованные ходы и удивительные виды. Живая натура, фактурная и загадочная. То, о чем я так давно мечтала.

Тропа идет вверх, мимо мелькают деревья, колючие ветки кустарников цепляются за рукава ветровки, словно преграждая дорогу в подземное царство, затвор фотоаппарата щелкает все чаще, я не могу удержаться и снимаю все вокруг, а Сергей торопит, нетерпеливо поглядывая на часы. «Леся, у нас мало времени, — уговаривает он меня, — ты еще успеешь снять прыгающих по деревьям белочек, нам нужно успеть ко входу ровно в восемь. Иван будет волноваться». Иван был местным проводником, согласившимся провести нас по пещерам. И да, нам нужно торопиться, иначе он решит, что мы испугались. «Ну же, давай руку». Сергей помогает мне подняться на очередной обломок скальной породы, мы обходим поваленное дерево, и вскоре оказываемся у входа в знаменитые пещеры. «Я уж решил, вы передумали», — встречает нас Иван и смотрит на моего мужа так многозначительно, что мне становится не по себе. «Нет. Мы не можем отступить, когда подобрались так близко». Сергей странно серьезен, в его словах мне слышится какое-то второе дно, но в тот момент я еще ни о чем не догадываюсь. Все мое внимание сосредоточено на неровном темном проломе, за которым начинается подземный ход. И я фотографирую его с разных сторон, нахожу удачные ракурсы, рвусь вперед и снимаю, снимаю, снимаю. Сталактиты, сталагмиты, вспышка выхватывает из темноты причудливые наросты и скопления камней, подземные переходы уводят все дальше. В какой момент исчез Иван? В какой момент мы с Сергеем свернули в сторону от проверенного маршрута? Я не заметила, увлеченная съемкой и открывающимися видами. Это вам не однотипные свадебные фотосессии, где ты часто идешь на поводу у клиентов, а самая настоящая свобода творчества. И меня настолько поглотила эта свобода, что я не сразу поняла, что со мной что-то не так. В глазах стало двоиться, грудь сдавило, словно меня зажало между кусками скальной породы, во рту пересохло, несмотря на выпитую бутылку воды. Видимо, Сергей что-то в нее подмешал. Пару минут я еще пыталась собраться и прийти в себя, но зрение пропало окончательно, и я провалилась в непроницаемую темноту.

Пробуждение вышло странным. Руки болели, тело затекло, в горле першило, как при простуде. Я открыла глаза и с удивлением поняла, что вместо спортивного костюма на мне надет какой-то темный балахон, а запястья крепко связаны альпинистской веревкой. В первый момент я даже не испугалась. Мне показалось, что это какой-то розыгрыш, типа посвящения в туристы. И только когда увидела заострившееся лицо Сергея и безумие, горящее в его глазах, поняла, что дело плохо. «Ты должна меня понять, Леся, — шептал муж, рисуя на камне у моих ног какие-то знаки. — Ты идеально подходишь для ритуала, я все проверил, ошибки быть не может. Огненная женщина, рожденная в первый день месяца арог, может открыть врата силы. И ты сделаешь это, Леся. Ты мне поможешь. Как только я тебя увидел, я сразу понял, что не ошибся, и сегодня все подтвердилось. Пещера позвала тебя, ты нашла путь… Теперь я смогу преодолеть кольца времени и оказаться в новом мире!»

— Что ж, осталась самая малость.

Голос Абьери вернул меня в действительность, а когда я поняла, что он говорит, внутри все похолодело.

— Сантони, — герцог повернулся к толстяку, и тот поспешил изобразить на лице льстивую улыбку. — Моя конреди хочет открыть в твоем аргестерии личную сокровищницу, и положить туда свое кольцо.

— Разумеется, ньор герцог, — закивал толстяк, и улыбка на его лице стала еще шире, превратив глаза в узкие щелочки. — Я все понимаю, и вы совершенно правы, такую ценную вещь нельзя хранить дома, ее место в самой лучшей сокровищнице.