Есть ли жизнь после свадьбы (СИ) - Козьякова Наталья Дмитриевна

— Ладно, это мы обдумаем, дочка. Когда, бишь, торги — то?

— Вроде бы в первый день зимы. У его сиятельства Чесского спрашивать надо. Вроде бы он всеми делами заниматься будет.

— Ну, с Роксидионом я еще побеседую… А на счет тайников бабкиных…

Сдается мне — за картой у деда сейф был спрятан… Я, пожалуй, тут на диванчике прилягу — Верта пришли, посидим по старинке с ним, о делах потолкуем. А ты иди, дочка, небось мальчонка твой грозы-то боится… А с мамкой оно спокойней. Иди — иди…

Глава десятая. Граф Андре Тишинский

Андре Тишинский уже третий день прогуливался по кварталу Бризон, не решаясь подойти ближе к нарядному домику в глубине увядающего сада.

Разросшаяся береза укрывала дом и осыпала его желтеющей листвой. Когда граф уезжал в добровольное изгнание, эта березка была всего лишь тонким прутиком. Сколько он не был здесь? Лет пятьдесят? Пожалуй, да. С тех пор, как его прогнали из этого дома, запретив даже близко подходить к стройной большеглазой красавице Аксинье.

Издалека графу было видно, как в саду целыми днями кипела жизнь: весело смеялся мальчишка лет пяти, неуклюже бросая палку такому же неуклюжему щенку ресской породы. Щенок был хорош — из таких вырастали замечательные охранники, которым можно доверить и дом, и хозяйство, и детей. Вместе с мальчишкой постоянно находился пожилой слуга. Из тех, что верным псом лежит у хозяйских ног. Не очень удачное сравнение, но по сути верное. Такой слуга на всю жизнь приковывает себя к хозяину, бережет его, нянчит, опекает до самой смерти. Ни семьи у него, ни детей, кроме хозяйских. Видно, и этот пестует сейчас хозяйского сына. А вот хозяина Тишинский еще ни разу не видел. Хотя в сад по ступенькам часто спускалась молодая женщина в домашнем платье и теплой накидке — дни стояли прохладные для начала осени, но в этих местах так было всегда. Недели через две потеплеет, перестанет моросить дождик, и тогда осень развернется во всей своей красе…

— Сентиментален ты стал, граф Андре, — пробормотал он, смахивая с лица холодные мокрые капли. — Уже и краса осени душу бередит…

— Артур, сынок, пора обедать! — колокольчиком разнесся над садом мелодичный голос женщины. — Ты еще не набегался? Смотри — твой друг устал. Иеремей, заходите в дом, хватит уже мокнуть!

— Мамочка, ну еще разочек! Один — один разочек — и все! И все! Правда — правда!

Мальчишка с разбегу влетел в распахнутые объятия женщины и счастливо засмеялся. Щенок, старательно изображавший смертельно уставшую собаку, тут же кинулся следом, весело тявкая и подпрыгивая на длинных лапах.

— Дигги! Фу!

Слуга погрозил щенку палкой, торопливо шагая к воспитаннику и щенку.

— Леди Апрелия, он вас не испачкал? Нет? Маленький он, бестолковый еще…

— Да ладно тебе, Иеремей! На то он и ребенок! — отмахнулась женщина.

— Он не ребенок! — тут же сообщил мальчишка, гладя приятеля по темному загривку. — Он щенок, ты сама говорила.

— Конечно, щенок. А щенок это собачий ребенок. Так что все правильно. Ты мой ребенок, а Дигги ребенок мамы — собаки. Пойдем домой, ребенки…

— А ребенок-то маг, — присвистнул Тишинский, спохватившись взглянуть на ауры уходящих по дорожке женщины и ребенка. — Пардон. Женщина-то у нас еще и не женщина вовсе. Это каким образом она смогла стать мамой пятилетнего мальчишки? И в таком случае — где его папа? А еще у неё весьма не слабый Дар творца. Редкость по нынешним временам. И что-то еще… Надо будет узнать. Пора приступать к своим обязанностям, господин директор Школы одаренных детей.

Честно признаться, его сиятельство вовсе не жаждал взваливать на себя обязанности директора Школы. Наоборот — собирался навести справки, осторожно прощупать почву, выяснить — что тут за прожорливая рыбка завелась, доложить куда следует и заняться, наконец, собственными делами. Купить дом, обустроить по собственному разумению, завязать кое — какие знакомства — чтобы было, куда поехать с визитом. А все остальное время посвятить дальнейшему совершенствованию. Магия — такое дело! Можно всю жизнь на неё положить, и только с краешка зачерпнуть. Однако, все сразу же пошло не так. Директрисы на месте не оказалось. Педагоги в количестве пяти человек жались по углам, перешептываясь и горестно вздыхая. Андре велел послать на квартиру — но и там леди Силлы не оказалось. Хозяйка сказала, что леди вот уже четыре дня, как съехала. Куда — не знает. При переезде ни присутствовала. Деньги за последний месяц обнаружила на пустой тумбочке у кровати. И вообще, это не в её правилах — совать нос в чужие дела… Пришлось брать управление на себя. Копнул документы… И отложил начало учебного года на неделю. Ни одного одаренного в первом классе! Один — в подготовительном. Артур Тарский, виконт, пять лет.

Перелистал остальные списки. Все то же: от силы десять человек на класс, при том, что в Браске около двадцати тысяч жителей, самых разных сословий. И уж он¬то, Андре, прекрасно знает, сколько детей в семьях того же купеческого сословия может быть. Да у них через одного рождаются одаренные не в том деле, так в другом! А тут даже класс бытовой магии из четырех девиц знатного происхождения! Да быть такого не может. Просто потому, что такого не может быть…

— Леди Сияла не брала учеников из необеспеченных семей, — прошелестел голос секретаря. — Она говорила, что таким детям магия совершенно ни к чему. Мол, все равно они не смогут в люди выбиться, так и незачем на них тратить силы. Особенно девочки… Вот их всех и отправляют в пансион для девиц.

Андре помянул леди Силлу весьма нелестным словом, вдохнул, выдохнул и велел срочно дать в "Городской Вестник" объявление о повторном наборе в Школу одаренных детей.

— А к какой семье принадлежит этот малыш? Виконт Артур Тарский?

— Я точно не знаю, ваше сиятельство, — ответил секретарь, проворно ставя перед графом бокал с горячим чаем. — По слухам — он вроде как сын графа Тариэла Тарского. Он вступил в права наследования год назад, после смерти отца и деда. Граф Тариэл, разумеется. Там темная история вышла. Женился, развелся — изменяла жена направо — налево. И вроде как не уверен он, что ребенок его. А нынче весной вроде бы снова женился. На дочери купца Гордея Аэрт. Говорят — за богатым приданым погнался. Гордей-то купец богатейший, большое приданое за дочерью дал. Девица перестарок — двадцать шесть ей уже. И опять не заладилось что-то. Врозь живут. Сам граф-то в столицу собрался. Имение вроде как продает. А графиня через две улицы отсюда живет с его ребенком. В квартале Бризон. Дом их приметный — береза над ним ветви распустила — старая, мощная. Дом когда-то прадеду принадлежал, потом Аксинья — целительница долго жила. Теперь вот — дочь Гордея живет.

— Ладно, ступай, да пригласи ко мне педагогов… — отмахнулся от разговорчивого секретаря Андре.

А под вечер граф Тишинский вновь прогуливался мимо приметного домика, исподволь наблюдая за его обитателями.

— Не дожила Аксинья до встречи, — печально думал он, рассматривая в ярко освещенном окне мелькающие силуэты людей. — Почему же внучке дом завещала — неужто детей нет? Гордей Аксинье не сын? Эх, как бы в дом попасть, с Апрелией познакомиться. Уж больно она кого-то мне напомнила. Нет, в Аксинью она разве что фигурой удалась, а вот лицом… Милостива Светлейшая к детям своим! буквально на следующий же день в дверь кабинета постучали.

— Лорд Андре, к вам посетитель, — заглянул в кабинет секретарь. — Его сиятельство граф Роксидион Чесский.

— Проси, — кивнул Андре, откладывая в сторону бумаги. Поистине — стоит приехать в родные места, как сразу потянутся знакомые — если не лица, то фамилии. Виконт Сезарион Чесский был его другом в далеком прошлом.

В кабинет неторопливо вошел молодой мужчина. Светловолосый, сероглазый, довольно высок, одет по предпоследней столичной моде. Ах, да — в провинцию новинки всегда доходят с опозданием года на полтора. Ведет в основном, диванный образ жизни: не толст, но и не мускулист чрезмерно. Вполне приятен на вид. Аура… Аура достаточно здорового человека. Мага средней руки. Стихия — воздух. С ленцой, с ленцой граф — мог бы и развить задатки, если б стремился к этому.