Испытание мечтой или подруги поневоле (СИ) - Ваганова Ирина Львовна

— И счастие моё возненавидел, — повторил Алекс. — Тот же автор? Кого-нибудь ещё вспомните, пожалуйста!

Были в закоулках памяти стихи Ахматовой и Цветаевой, но я не решилась декламировать их. Как мужчине, не познавшему даже юношеской влюблённости, постигнуть смысл женских страданий? Великий князь ждал, в его взгляде был неподдельный интерес. Не особенно осознавая, что делаю, начала декламировать:

— Как больно, милая, как странно,

Сроднясь в земле, сплетясь ветвями, —

Как больно, милая, как странно

Раздваиваться под пилой.

Не зарастет на сердце рана,

Прольется чистыми слезами,

Не зарастет на сердце рана —

Прольется пламенной смолой.

— Пока жива, с тобой я буду —

Душа и кровь нераздвоимы, —

Пока жива, с тобой я буду —

Любовь и смерть всегда вдвоем.

Ты понесешь с собой повсюду —

Ты понесешь с собой, любимый, —

Ты понесешь с собой повсюду

Родную землю, милый дом.

— Но если мне укрыться нечем

От жалости неисцелимой,

Но если мне укрыться нечем

От холода и темноты?

— За расставаньем будет встреча,

Не забывай меня, любимый,

За расставаньем будет встреча,

Вернемся оба — я и ты.

— Но если я безвестно кану —

Короткий свет луча дневного, —

Но если я безвестно кану

За звездный пояс, в млечный дым?

— Я за тебя молиться стану,

Чтоб не забыл пути земного,

Я за тебя молиться стану,

Чтоб ты вернулся невредим.[2]

Дальше я забыла, да и эти-то строки впечатались в мозг благодаря фильму, сопровождавшему подготовку к встрече каждого нового года. Бабушка непременно прибавляла громкость, когда с экрана звучали стихи.

Баллада произвела на Алекса более сильное впечатление, чем лирика Пушкина. Принц довольно долго шёл молча и не просил прочесть ещё что-нибудь. Я уж вздохнула с облегчением, но получила вопрос, заданный со свойственной Алексу прямотой:

— Вы кого-нибудь любите, леди Елена?

Хотелось закричать «Да! Да, тебя люблю, Саша!» Я лишь наклонила голову, пряча разрумянившееся лицо, и молчала. Рано или поздно проклятье падёт. Видя упорство, с каким принц продвигался к цели, я не сомневалась в этом. Любовь, как великий дар, станет доступна всем. Кого полюбит великий князь? Совсем не обязательно это буду я.

Не дождавшись ответа, Алекс уточнил вопрос:

— Вы так стремитесь вернуться в Большой мир. Могу объяснить это только тем, что там вас ждёт любовь.

— Люблю, — кивнула я, искоса поглядывая на спутника, — у меня там бабушки и дедушки. Они наверняка перепуганы моим исчезновением. Родители тоже. Хоть мать с отцом бросили меня совсем мелкой, но всё-таки я их люблю.

— А мужчина?

— Мужчины там нет.

— Ну, ничего, — ободряюще улыбнулся принц, — вас обязательно кто-нибудь полюбит. Такую красивую и добрую девушку невозможно не любить, если только иметь такую способность.

Похоже, мало у кого осталась такая способность — думалось мне, но я промолчала. Мы вернулись как раз к обеду, расстались в дверях трапезной. Я пошла к девочкам, а принц сказал, что прежде хочет повидать ректора. Так и завершилось наше очередное свидание.

[1] Пушкин Александр Сергеевич «Я помню чудное мгновенье...»

[2] Кочетков Александр «Баллада о прокуренном вагоне»

9. Чёрный замок

Мои подруги уже сидели за столом и оживлённо разговаривали, уплетая кашу с мясом. Я взяла на раздаче порцию и присоединилась к ним. Задумчивость помешала сразу почувствовать неладное. За столом стало тихо. Фрося и Домна быстренько доели и понесли посуду в мойку. Тарелка Прилучной тоже опустела, но Алина не двигалась, гипнотическим взглядом провожая каждую ложку, отправляемую мной в рот.

— Что? — спросила я, прежде чем откусить хлеб.

— С кем встречалась? — Она схватила мою руку и повернула кисть так, чтобы увидеть перстенёк. — Откуда у тебя это?

 Я не успела ответить — надо было хотя бы прожевать и проглотить пищу. Прилучная стащила с моего пальца колечко и поцокала языком:

— Обалденный камушек! Где взяла? — Она попыталась надеть кольцо, но оно не лезло ни на один палец, что было удивительно. Алина остановила проходившую мимо Домну: — Примерь-ка!

С тонких её пальчиков кольцо спадало. Домна засмеялась, подмигнула Прилучной и протянула колечко мне:

— Знает хозяйку!

Я уткнулась в тарелку, выскребая остатки еды. Алина облокотилась на стол и сверлила меня взглядом. Вот ничем не провинилась перед подругой, а вынуждена оправдываться. Это раздражало. На сердце и так неспокойно, а тут ещё укоряющий взгляд Алины:

— Александр? Он подарил? Почему такое?

— У него спроси, — отрезала я.

Честно говоря, хотелось послать её. Жаль, бабушки-дедушки не привили таких навыков. Я поспешно собрала посуду, чтобы отнести в мойку. Прилучная тащилась за мной и горячо шептала прямо в ухо:

— И спрошу! Не думай его заполучить!

— Ничего такого я не думаю, успокойся ты, наконец! — сказала я довольно громко.

Кухарка и мойщица посуды синхронно вскинули головы, посмотрев в нашу сторону.

— Т-с-щ-щ... — зашипела подруга.

Я кивнула и, когда мы вышли из трапезной, как могла спокойно объяснила:

— Алекс подарил мне кольцо на прощанье. Он знает, что я иномирянка.

— Знает? А про меня знает?

— О тебе мы не говорили. Всё. Достала ты меня со своей ревностью. Идём на урок, а то опоздаем.

Я припустила в учебный корпус, Алина не отставала, продолжая убеждать меня в том, что она всегда готова мне помочь.

— Что бы ни потребовалось, только попроси — в лепёшку расшибусь, но сделаю.

Моей фантазии не хватало, чтобы представить, как Прилучная могла бы мне пригодиться, и я засмеялась:

— Не боишься, что принц откажется жениться на лепёшке?

Она тоже засмеялась и, подхватив меня под руку, прижалась щекой к моему плечу:

— Ты не думай, мне жалко с тобой расставаться, но ведь ты сама хочешь домой! Алекс удивился? Как отреагировал?

— Никак. Спросил, есть ли у меня там парень.

— А ты?

Я отмахнулась от вопроса. Что ей за дело, в конце концов?! К счастью, мы пришли в класс и стали готовиться к уроку Технологии.

Права была Домна, сказав, что это самый интересный и нужный предмет в школе. Действительно, если и получится у меня когда-нибудь составить заклинание для перехода в Большой мир, только благодаря Харитону Харитоновичу. Объяснял он доступно, не ленился повторять, когда кто-то из девушек переспрашивал. Задания всё ещё оставались примитивными, но радовало, что почти у каждой студентки появились первые достижения. Не у меня. Взяла сложную задачу и пока не достигла результата, но размениваться на мелочёвку не хотела.

На технологии я садилась с Домной — надеялась на помощь. У неё уже три заклинания вышли вполне работоспособными. Доминошка, как Фрося прозвала подругу в отместку за «Синичку», с любопытством вникала в мои рассуждения и давала вполне разумные советы. Вот и теперь мы увлечённо шептались и не заметили, как к нашей парте подрулил Харитон Харитонович.

— Позвольте взглянуть, леди, — он наклонился так низко, что едва не коснулся длинными патлами моей щеки, — пытаетесь создать заклинание перемещения? Дайте-ка!

Вытянув из-под моего локтя тетрадку, он распрямился и нахмурил брови.

— Просто... — лихорадочно искала я оправдания, — попасть куда-нибудь быстрее, чем...

Учитель не дослушал. Захлопнул тетрадь и потряс ей перед моим носом:

— Это недопустимо! Такого рода заклятья испытывают исключительно на полигоне! Не вздумайте подобно леди Давыдовой экспериментировать на подругах!

— Что вы, Харитон Харитонович! — Я пыталась поймать уголок тетради, мелькавший туда-сюда. — Не буду, конечно!

Препод спрятал руки за спину и отступил от меня со словами: