Лиза Смит - Возвращение. Полночь
— Ты моя жизнь, — сказал ей тихо Стефан.
Мы ничего не будем сегодня делать.
Там не много времени, и ты заслуживаешь свой золотой пеньюар, и свои розы, и свечи.
Если и не от Леди Ульмы, то от замечательного дизайнера, от которого я могу себе позволить купить.
Но … ты меня поцелуешь?
Елена поцеловала его охотно, радуясь тому, что он готов подождать.
Этот поцелуй был настолько теплым и успокаивающим, что она даже не возражала против небольшого привкуса ржавчины.
И это был так прекрасно быть с тем, кто мог дать тебе все то, что тебе нужно, в независимости от того было ли этого копанием в мыслях, только чтобы она чувствовала себя в безопасности или… И затем зарница попала прям на них.
Это выглядело так, как будто пришло к ним обоим сразу и Елена случайно прикусила своими зубками губы Стефана, высасывая кровь.
Стефан схватил её в объятия и только немножко подождал прежде чес сам укусил её губу и… после этого все ему казалось вечностью… отпустить её было трудно.
Елена чуть не вскрикнула.
Она сразу же расправила все еще неопределенные Крылья Разрушения, и чуть было не использовала их.
Но две вещи остановили ее.
Во–первых, Стефан никогда не причинял ей боль раньше.
И во–вторых, она впуталась во что–то очень древнее и местическое, чего теперь не могла остановить.
Прошло всего лишь минута, а две ранки, которые были у Стефана, уже затянулись.
Из кровоточащей губы Елены кровь попадала в уже почти затянувшуюся рану Стефана и получался обмен.
Её кровь в его губе.
И тоже самое было с кровью Стефана; какая–то часть, наделенная силой, стремилась к Елене.
Это небыло прекрасно.
На блестящих губах Елены образовалась распухшая ранка с капелькой крови.
Но Елену это заботило меньше всего.
Чуть позже капелька оказывалась у Стефана во рту и она чувствовала колеблющуюся силу его сильной любви к ней.
Сама она концентрировалась на крошечной точке в центре этого вулкана, в котором они были.
Этот обмен кровью, она была уверена настолько уверена, насколько могла, что это один из древнейших способов, когда два вампира обмениваясь кровью обменивались любовью и душами.
Она погрузилась в разум Стефана.
Она почувствовала его душу, чистую и необузданную, вращающуюся вокруг нее с тысячей разных эмоций, слезами из прошлого, радостью в настоящем, все открыто без попытки защититься от нее.
Она чувствовала, что её душа летит ему навстречу, без преград и страха.
Стефан уже очень давно видел в ней эгоизм, тщеславие и честолюбие и простил это.
Он полностью понимал её и все в ней любил, даже её плохие стороны.
И таким она видела его, как полумрак, как нежный отдых, как вечернюю песню, окутывающих её крыльями…
Стефан, я…
Люблю… Я знаю…
И в этот момент кто–то постучался в дверь.
Глава 18
После завтрака, Метт нашел в интернете два склада, в Феллс Черч не было ни одного, имевшего бы достаточно глины.
необходимой Миссис Флауэрс и которую они должны им доставить.
Но после того, как он отъехал от пансиона и проехал мимо одиноких остатков того, где был старый Лес.
Он двинулся к маленькой чаще, где Шиничи часто приходил, подобно демоническому Пестрому Дудочнику с одержимыми детьми, крутящемися позади него, места, где Шериф Моссберг догнал их и не смог вернуться.
Где, позже, защищенные волшебными заклинаниями, написанными на стикерах, он и Тайрон Алперт вытащили обглоданую бердренную кость.
Сегодня, он изображал только путь, по которому в прошлом чаща разобрала его хрипящий поддержаный автомобиль на кусочки, и он фактически ехал выше шестьдесяти, когда он летел чащей, даже выполнил поворот идеально.
Никакие деревья не падают на него, нет роя из деревьев, длиною в фут.
Он с облегчением прошептал: «Вот это да» и направился домой.
Он опасался этого — но просто проехать через Феллс — Черч было так ужасно, что его язык прилип к нёбу.
Милый, безобидный городок, где он вырос, выглядел как одно из тех мест, что показывали по телевизору или в Интернете, которые были подвержены бомбежке или чему–то еще.
Возможно, это были бомбы или катастрофические пожары, но каждый четвертый дом был просто грудой щебня.
Несколько полуразрушенных домов стояли, окруженные полицийской лентой, а это значит, что все это случилось или рано утром или поздно вечером.
Рядом с изуродованными домами растительность странно процветала: декоративный кустарник одного из домов разросся настолько, что перебрался на участок соседа.
Лоза оплетала деревья, переходя от одного дерева к другому, как будто это не город, а древние джунгли.
Дом Мэтта находился в середине длинного квартала, в котором жило много детей, а летом еще больше, потому что дети приезжали погостить к своим бабушкам и дедушкам.
Мэтт мог только порадоваться, что каникулы почти закончились… но позволят ли Шиничи и Мисао детям вернуться домой? Мэтт понятия не имел.
И, если им будет позволено вернуться, будут ли они продолжать распространять заразу в своих родных городах? Где это остановится?
Тем не менее, проехав по своему кварталу, Мэтт не увидел ничего отвратительного.
Дети, играли на лужайках или тротуарах, склонившись над марблз (шарики), тусовались на деревьях.
Он не заметил ничего, что могло бы показаться странным.
Но он все еще был встревожен.
Он подъезжал к своему дому, крыльцо которого располагалось в тени могучего старого дуба, итак, ему предстояло выйти из машины.
Он остановился под деревом и припарковался у тротуара.
Он схватил большую сумку для прачечной с заднего сиденья.
За несколько недель в пансионе у него накопило много грязной одежды и казалось неправильным просить миссис
Флауэрс постирать ее.
Он вышел из машины, таща за собой сумку, как раз в тот момент, когда пение птиц прекратилось.
Он не смог понять, что случилось.
Но чего–то не хватало, что–то внезапно прервалось.
Это сделало воздух тяжелее.
Казалось, это изменило даже запах травы.
Затем он понял.
Каждая птица, включая хриплых ворон в дубовых деревьях, замолчала.
Внезапно.
У Мэтта скрутило живот, когда он озирался вокруг.
Позади его машины на дереве дуба было двое детей.
Его разум все еще пытался осознать: Дети.
Играют.
Так, ладно.
Его тело было умнее.
Его рука была уже в кармане, вытаскивая листочек из блокнота, тоненькие бумажки, которые обычно останавливали злую магию.
