Елена Саринова - Ваш выход, рыцарь Вешковская!
— Вот ведь… и… к тому ж… Понял! Жду… — вот и жди. «Язык без костей», добытый в полемической схватке.
В результате по казарменной лестнице я скакала, уже на ходу обматывая талию длинным плетеным шнурком. И выпорхнув на крыльцо, замерла… Ах! Тонкий лен платья после шерстяного казенного сукна — легче перышка под полуденным июньским ветром. И я не удержалась — в два прыжка слевитировала прямо к застывшему со скрещенными на груди руками Ло:
— По-шли.
— По-шли, — не разделив моего девического восторга, буркнул тот и первым развернулся к распахнутым в конце аллейки высоким воротам. — Значит, уже свободна?
— Ага. Полностью. Целых четыре дня, — уверенно пристроилась я к быстрому размашистому шагу.
— А… потом? — скосился на меня однокурсник.
— Потом? — вот об этом последние пару недель как-то не думалось. — Потом — диплом подмышку и через два месяца — служба. Как и у всех.
— А-а… Ник говорил, ему место предложили в пятой столичной комтурии.
— Преступления «против Короны». Ну да.
— А тебя ведь тоже туда ждут?
— В девятую. К любимой нечисти.
— И что?
— И пойду. А как же иначе? — вот же дурень. И вопросы дурацкие. — Ло, мы с ним еще с пятого курса решили, что всегда будем вместе. И, по-моему, за последние пять дней планы не поменялись. Или… — прищурилась я сбоку на парня. Тот поспешно выкатил свои глаза:
— Понятия не имею.
— Ага… Ло?
— Что, Агата?
— А чем вы тут занимались? У вас ведь времени свободного больше было.
— Когда?
— Ну, например, сразу после практического экзамена. Я ведь тогда Ника, перед своим отбытием в Тайриль, так и не поймала. Он мне тоже на «призыв» не откликнулся.
— Ну так, отмечали. Как положено. Правда, в мужском половинном составе: Софико к своей политэкономии готовилась, а Ксюха… не знаю. Вроде, в казарме сидела.
— Так вы, значит, втроем: Ник, ты и Года?
— Угу, — кивнул, гладя под ноги, Ло.
— И где?
— Да как обычно — в «Бесхвостом драконе», — и, поддернув тощую сумку, ощутимо прибавил шаг. Однако и я не отстала:
— В «Бесхвостом драконе». Поняла… А следующие несколько дней?
— Да к защите готовились. Мне вообще пришлось две главы переделать. А Нику… Агата, спроси у него сама.
— И спрошу. Только вот встречу.
— О-о, так сейчас-то? — оскалился мне уверенно Ло. — Ты ж теперь — с нами. Вменяема.
— Вменяема, — уверила я его. — И знаешь, что? Дальше — своими подвалами. Я тебя отпускаю.
— Угу.
— Ага. Пока, Ло.
— Агата, до вечера! — и, словно с цепи молодым кобелем. Прямо под готовую арку: был и нет.
— Да-а… «Бесхвостый дракон»… Значит, всё у нас, как обычно, — и сразу от ворот свернула на «обычный» наш, утоптанный сотнями кадетских стертых подошв, маршрут.
По сложившейся же традиции, протекал он вдоль узкой окраинной улицы Куполграда, ведущей прямиком в центр. Тихой совсем в это время. Я и обеденный зной имею в виду и отсутствие толп выпущенных на свободу «узников» казармы. Конец июня. Маются в оставленных за спиной коридорах лишь выпускники и малышня под присмотром рыцарей-наставников (не все музеи еще в столице обозрели). Оттого и тишина сейчас вокруг. Благодать…
— О-хо-хо, — прихлопнула я рукой собственный, перетянутый шнурком живот. Тот, прямо в ладошку вновь жалобно огласился. Законным правом на обед. Хотя, и завтрак тоже мимо прошел. Так что… — «Бесхвостый дракон»… Всем доброго дня!
Тоже наше «обычное» место. Слегка обшарпанное, но полное кадетских легенд и баек. С длинными столами из дуба и видавшими виды (спины, затылки и ноги) скамейками. И отдельным залом для рыцарей-педагогов, защищенным регулярно пробиваемой кадетами магией. Тоже — местная, от курса к курсу, традиция. И, задержавшись лишь на секунду у входа, свернула в сторону нашего «обычного» углового стола. Парочка первокурсников, важно заседавших поодаль, пихнув друг друга локтями, скосилась на мою голодную физиономию. Я тоже им… подмигнула. Да, после «общения» со сколопендрой я теперь сама — новая кадетская байка. На полноценную легенду скромность девичья претендовать не позволит. Вот Ник, он точно. Правда, после другого «общения». И уже не здесь, а на Склочных болотах, где мы в прошлом мае дружно проходили специальную практику. Считай, повезло. А осенью угораздило уже Годарда с Софико. Хотя, она — единственная из нас шестерых, не маг и «гражданская». Студентка Куполградского университета. И вообще, барышня из приличной аристократической семьи… Она и Году раненого тогда из подворотни пёрла тоже, не теряя аристократического достоинства. С идеально прямой спиной: «А тебе, дорогой, не мешало бы и похудеть». С тех пор — одна из наших любимых присказок…
— Агата, привет! Как твоя защита? — упитанный и вечно лохматый Хью, нынешний хозяин «Бесхвоста», хлопнулся на противоположную через стол скамью и продолжил надраивать полотенцем и без того полированную кружку. — Ты ведь последней из вашей компании…
— Ага. В яблочко. Теперь давай, корми меня. Кстати, почему сам? Милена где?
— А, я ей выходной дал, — придирчиво обозрел мужчина глубокое глиняное нутро. — Сейчас соображу самолично. А-а…
— Мымра, как обычно, — смеясь, закончила я. — Сдалась она вам.
— О-о, не далее, как вчера, тут, — мотнул тройным подбородком в сторону соседнего зала Хью. — заседала: конспектами обложилась и одна целый галлон кофе… Я сейчас, не скучай.
— Ага, — проводила я широкую спину с поникшим фартучным бантиком поперек до самой двери кухни и подперла щеку кулаком.
Не скучай… Да разве сейчас до скуки? И вертится вокруг головы что-то важное, да только вовнутрь пока никак. А насчет «Мымры». «Мантикоры». Госпожи Лэшок… Чего душой кривить? На самом деле, я ей искренне благодарна. За Ника. Пусть это и странно. И нелогично. Хотя, с какой стороны смотреть…
Поначалу, на самом первом «сопливом» курсе, отношения у нас с этой преподавательницей складывались ровно. Да и предмет ее, больше схожий со «сказочкой на ночь», стоял одиноким часом в течение всей учебной недели. Пока во втором полугодии не свернул в древнюю историю полудикой и полузнакомой соседки по Бетану, Бередни. Вот тогда исторические сказки в исполнении госпожи Лэшок приобрели совсем уж зловещий характер: нечисть из них поперла завидным для некромантских практик потоком, а когда речь дошла до северо-предгорных перевертышей… мне стало уже по-настоящему интересно:
— А почему вы, госпожа Лэшок, называете этих оборотней «тварями»?
— Потому что твари они и есть. На их счету не одно загубленное селение. Разве вы меня плохо слушали, кадет Вешковская? Или у вас другая позиция? — и руки свои с ногтями, не хуже медвежьих, скрестила с вызовом на груди.
