Эпоха сияния - Шари Л. Тапскотт
Но не было смысла ворошить прошлое, а тем более бояться того, чего не случилось.
Я улыбнулся, снова глядя на свою смеющуюся супругу. Она была в таком же приподнятом настроении, как и мои рыцари. Мы проделали большой путь. Разве нас могло что-то остановить?
— Ты в порядке? — тихо спросил меня Эдвин. — Ты какой-то задумчивый.
Я кивнул и вновь сосредоточился на ужине.
***
Мама была одета в чёрное.
Она подняла на меня глаза, когда я постучался в открытую дверь её спальни, и слабо улыбнулась.
Худший страх отца не сбылся. Эдвин сам объявил на похоронах, что он был приёмным сыном почившего короля, и поведал всем историю его матери. Он рассказал нашим подданным о верности отца и его убеждённости, что мы все одна семья, чья бы кровь ни текла в наших венах.
Вместо того чтобы обсуждать мать, народ говорил только о благородстве отца. Они видели, как его королева скорбит по нему, и восхищались её любовью и верностью.
Все чтили их историю.
Они отреагировали лучше, чем мы ожидали, и всё благодаря Эдвину. Открыто заговорив о таком болезненном вопросе, он пролил свет на их прошлое, отказавшись скрывать его, как будто это нечто скандальное.
— Мы уезжаем через несколько минут, — сообщил я маме. — Зашёл попрощаться.
— Кассия только что… была здесь. — Мама улыбнулась. — Кажется, она… счастлива.
— Похоже на то. Как ты себя чувствуешь сегодня?
Я опустился на колено рядом с ней и поправил одеяло.
Она накрыла мою ладонь своей.
— Я… устала.
Её слова всколыхнули боль в моей груди. Мама не из тех, кто легко признаётся в слабости. Даже когда эта странная болезнь отняла все её силы, мама до последнего старалась скрыть своё состояние.
Из-за этого я переживал, а не покидаю ли я её в самое неподходящее время, когда она больше всего нуждается во мне?
— Я найду того, кто тебе поможет, — пообещал я. — В Ренове есть врачи — умные, образованные, с такими лекарствами, каких мы бы здесь не смогли приготовить.
— Позаботься… о Кассии. — Она закрыла глаза. — Она должна… быть для тебя… на первом месте.
— Я прослежу, чтобы она хорошо устроилась. Не покину Ренову до тех пор, пока не буду уверен, что она в безопасности и счастлива.
— Это всё… о чём я прошу. — Она закрыла глаза. — И возвращайся ко мне.
— Я вернусь. Так скоро, как только смогу.
Она слабо кивнула.
— Хочешь, я заплету твои волосы? — негромко предложил я.
До болезни мама делала это сама, даже без помощи служанок. Решив, что я должен заботиться о ней, я научился этому несколько лет назад. Не сказать, что я добился особых успехов, — Кассия может делать куда более сложные причёски, у меня же получались только простые косы из трёх прядей, — но мама никогда не жаловалась.
Она знала, зачем мы это делали. Мы избавляли её от необходимости лишний раз полагаться на посторонних — таким образом мы показывали ей свою любовь.
Мы с Кассией были намерены найти в Ренове опытного врача, который сможет помочь маме с её недугом, чтобы в будущем она вновь смогла сама заботиться о себе.
— Да, пожалуйста, — согласилась она.
Наклонившись, я осторожно приподнял её и перенёс в кресло. Накрыл её ноги одеялом, пока она устраивалась. А затем тихо начал расчёсывать волосы.
Я видел, как это делает Кассия: она щебечет, точно птичка в реновийском лесу, легко и радостно. В отличие от своей сестры и Триндона, я был не такой общительный. Мама от меня этого и не ждала.
Но как бы нам обоим ни было комфортно в тишине, я бы хотел задать ей кучу вопросов. Например, предпочла бы она, как и отец, видеть на троне Эдвина? Верит ли, что я смогу стать достойным правителем? Расстроена ли она, что корона оказалась у её второго сына, а не у первенца?
Вот только она сейчас была не в том состоянии, чтобы поддерживать такого рода разговоры. Пускай её разум сохранен, физически ей слишком тяжело говорить.
Так что пока я просто заплетал её волосы, оставив все свои мысли при себе. Не хотел омрачать наши последние минуты перед разлукой болезненными расспросами.
3
КИР
Я сидел один в своих покоях, уперев локти в бёдра, и смотрел на кинжал. Он лежал на столе. Блеск драгоценных камней в его рукояти словно бы дразнил меня за слабость. Я носил его уже две недели, зная, что нужно сделать, но трусливо оттягивал время.
Моя сестра похищена правителями Дрейгана, возможно, её там пытают, а я не могу найти в себе смелость совершить то, что должен, чтобы спасти её и своё королевство.
Наследник Дрейгана в любой момент может явиться за короной отца. Кто знает, вдруг он уже в Ренове. Или даже в Кенроу.
Но отец отказывался верить, что вражеское королевство по ту сторону Разлома похитило Амалию, чтобы использовать как пешку в своей игре. И я не мог привести ему доказательства, потому что мой источник — из преступного мира.
Вот уже несколько недель нам поступали странные донесения — о появлении существ, каких раньше не видывали и которые передвигались исключительно в темноте. О гибели урожая. О крайне заразном заболевании, из-за которого пришлось изолировать несколько мелких деревушек на севере (и всё же оно продолжало распространяться).
Дрейганцы принесли с собой своё проклятье.
Единственный способ остановить их — самому занять престол прежде, чем его завоюют они.
Мейлор говорил, что только в этом случае тёмная магия поглотит их самих и оставит нас в покое.
Но отец не верил. Даже не слушал.
А всё почему? Потому что кузен написал ему письмо, в котором заверил, что они с Амалией сейчас в Солете и у них всё хорошо.
Зачем Гейджу лгать? Он ведёт какую-то свою игру против Амалии?
Подозрения пожирали меня изнутри, отравляли мои мысли. Может, он тоже хочет захватить корону? Может, он заодно с дрейганцами? Поэтому он настоял, чтобы они с Амалией отправились на Реквимар вдвоём? Чтобы он мог избавиться от неё под шумок, не привлекая внимания?
Разозлившись на себя за бессилие, я закричал, вскочил со стула и швырнул его через комнату.
Я ничего не мог сделать. Слишком много вопросов и сомнений терзали меня.
Если бы отец
