Тройня для дракона - Алисия Эванс
Подойдя к коню, я погладила его по морде, успокаивая и благодаря за то, что он все-таки привез отца домой.
- Пойдем, - шепнула я, уводя коня в стойло. Раньше уходом за жеребцом занимался отец. Он очень любил своего коня – Краноса. Выписывал для него лучший корм, мыл и с гордостью ездил на нем. Но то было до смерти матушки. Теперь папа бросает любимого коня на улице и даже не заботится о том, чтобы распрячь его и накормить.
Я зажгла свечу в небольшой конюшне и принялась ухаживать за Краносом. Распрягла его, набрала ведро воды, положила сено в ясли. Конь принялся жадно пить из ведра. Бедный… Должно быть, отец ни разу не напоил его за весь день. Удивительно, что после такого обращения животина вообще довезла его до дома.
- Ты очень верный друг, Кранос, - я вновь погладила коня и вышла из конюшни. Вот и рассвет уже зарделся над столицей. Уже можно и не ложиться.
Подойдя к двери отчего дома, я застыла. Так не хочется входить внутрь, но деваться некуда.
- Арина! – услышала я пьяный голос отца, едва ступив за порог. Он так и не встал с пола, лишь перевернулся на другой бок. – Арина! – нетерпеливо рявкнул он, не услышав ответа. Куда только делось его благодушие?
- Что, отец? – тихим голосом отозвалась я.
- Закрой свой рот!!! – взревел отец, переворачиваясь на спину. Я вздрогнула от его крика и отступила. Его всегда так штормит, когда он напивается: то передо мной ласковый и добрый «котенок», то злобный, ненавидящий всех и вся «тигр».
Даже хорошо, что отец напился так сильно, что не может ходить. Самое страшное начинается тогда, когда отец становится агрессивным, цепляется ко мне и пытается ударить. В такие моменты я стараюсь уходить из дома и возвращаюсь лишь тогда, когда папа трезвеет. Он не помнит всего того кошмара, который творил в пьяном состоянии. Или делает вид, что не помнит…
Я вдруг поняла, что не могу подняться в свою спальню и переодеться – отец перегородил и без того узкий проход на лестницу. Пытаться переступать через него опасно. Отец может внезапно схватить меня, уронить на лестницу и даже ударить. Все это уже было и не раз.
Отнесу снадобья и травы соседям, семейству Бастр. Они давние друзья нашей семьи.
Помявшись у входа, я тихонько выскользнула в гардеробную и накинула сверху плащ. Тщательно запахнулась, спрятала оборки халата и повесила на плечо свою сумку с длинным ремешком. В ней аккуратно сложены травы, снадобья и пара артефактов. Что ж, этот день мне придется провести вне дома.
Я осторожно приоткрыла входную дверь.
- Адель!!! – донесся пьяный крик отца мне в спину. Когда он напивается особенно сильно, всегда начинает звать матушку. – Адель!!! Где ты?! Иди сюда!!! Ты нужна мне!!!
Сердце болезненно сжалось в груди. Я выскользнула за дверь и повернула ключ. Пока отец не придет в себя, покинуть дом он не сможет. Только трезвым он сможет отыскать ключ и открыть дверь.
Я вышла за калитку. Свежий утренний воздух окутал меня. Ботинки мгновенно стали влажными от росы. В столь раннее утро на улицах еще никого нет. Жители столицы долго спят.
Я свернула на Бирюзовую улицу. Здесь живут люди значительно богаче и знатнее нас, мелких купцов. Тем не менее, я вхожа в один из величественных домов высотой в два этажа и с эркером.
Тук-тук-тук.
- Дора Арина! – мне открыли очень быстро. Пожилая экономка семейства Бастр встает очень рано и всегда выглядит идеально, но сегодня мне удалось застать ее врасплох – дама едва успела накинуть халат.
– В такую рань? – удивилась она, выразительно глянув на меня.
- Простите, - я растянула губы в вежливой улыбке. – Бессонница.
Экономка глянула на меня так, что я сразу поняла – не поверила. Однако, вслух ничего не сказала и пропустила меня.
- Входите, дора. Господа еще спят.
- Я подожду, если вы не против, - я изо всех сил стараюсь держаться естественно. Хотя все всё прекрасно понимают.
- Конечно, дора. Кухня в вашем распоряжении, - экономка проводила меня на кухню, поставила передо мной явно вчерашнее рагу и удалилась спать. Я осталась одна в чужом доме. Как же стыдно и неудобно, боги… Раньше я приходила сюда как подруга дочери хозяев поместья. А теперь ищу приюта и еды, как побирушка.
Вооружившись ложкой, я принялась уплетать рагу. Овощи… Тех денег, которые я зарабатываю с продажи снадобий, хватает лишь на муку второго сорта и картошку. Хорошо выручает целительская практика – с ее помощью я могу купить себе немного курятины. Почти все деньги я откладываю на учебу. Да, если я поступлю, мне будут платить стипендию, но до того момента дорогу к Академии, хорошую одежду и новую обувь я буду оплачивать сама себе. А это непросто.
Ко мне обращаются лишь очень бедные люди, которые не в состоянии позволить себе нормально целителя. Матушка научила меня многому. Даже если я не вылечу человека полностью (что нередко случается), то облегчу его страдания.
- Арина?! – услышала я высокий голос подруги и подпрыгнула на стуле.
- Доброе утро, Айла, - выдавила я из себя, застигнутая врасплох. Она стоит в дверях кухни, растрепанные черные волосы ниспадают до талии. Подруга явно только что выбралась из постели. – Я травы принесла. Только вечером собирала, они еще свежие, - отчеканила, объясняя свое поведение.
- Он опять напился? – строго спросила Айла, не поверив ни одному моему слову. Повисла неловкая пауза.
- Да, - я понуро опустила голову. Лгать Айле не умею. – Он тяжело переживает…
- Сволочь он последняя, вот он кто! – перебила меня подруга. – Тети Адель нет уже два года, а он всю жизнь пустил под откос! И ладно бы только свою! Но он тебя на дно тянет, Арина! Тебе ведь есть нечего, скоро побираться начнешь, - Айла посмотрела на меня с жалостью.
- Не говори глупостей, - ухмыльнулась я. – Я вчера ездила в Сизый квартал, вылечила мужчину от желчнокаменной болезни. Мне заплатили целый золотой, - похвасталась я.
- Ясно, - сквозь зубы процедила подруга. Ее не впечатлили мои заработки. Одна только ночная сорочка, которая надета на
