Стажировка богини - Милисса Романец
Альфэй казалось, что давно атрофировавшая за ненадобностью страсть мощным взрывом вернула ей вкус жизни, заставляя трепетать и молить о большем. Ощущения стремительно нарастали, захватывая и возвращая запретные до этого момента чувства.
Альфэй задохнулась восторгом и обрушившимся на неё всесокрушающим удовольствием.
— Не знала, что у богов это так… — поделилась Альфэй своим открытием, расслабленно нежась рядом с любовником.
— Понравилось? Секс богов не сравнить с человеческими переживаниями, — пренебрежительно дёрнул плечом Ежан. — Я уже и забыл, как пресно и скучно это когда-то было. Кстати, не советую развлекаться со смертными. Энергообмен между богами ни с чем не сравнится. Даже маги и заклинатели не так хороши для этого.
— Но на Небесах обитают только боги…
— Вот именно. Боги, которые могут создавать собственные миры, населённые кем угодно. Но кому оно надо, когда богини лучше всего, — нежный поцелуй увёл мысли Альфэй далеко от богов и их игр со смертными. Ежан был прав то, что происходило между богами, не шло ни в какое сравнение.
Утром Альфэй не торопилась гнать Ежана, потакая собственной слабости и желанию насладиться нежданным подарком судьбы ещё чуть-чуть.
— А у меня бусины тёмно-красного цвета, — сказал Ежан, вертя в руках её чётки с заготовками под будущие миры.
— Наставник Ли говорил, что такие заготовки не отличаются друг от друга. Вот если бы они были наполнены божественной энергией, так чтобы светиться, тогда другое дело. Но нам придётся напитать их собственной энергией, что в разы усложняет процесс сотворения.
До стажировки их всех снабдили специальными артефактами-накопителями, которые следовало заблаговременно зарядить под завязку. Разумная предосторожность, ведь новички, истратившие больше божественной энергии, чем могли себе позволить, рисковали оказаться запертыми в ловушке закрытого тренировочного мира.
— Когда мы сможем увидеться в следующий раз? — отложив чётки, Ежан подошёл, чтобы коснуться её губ сладким поцелуем.
От полноты ощущений Альфэй прикрыла глаза. Внутри вновь расплавленным золотом разлилась сияющая и горячая волна тяжёлого желания. Она нехотя оторвалась и с трудом сглотнула ставшую вдруг вязкой слюну.
Почему она так долго отказывала себе в удовольствии? Почему боялась почувствовать себя вновь желанной? Альфэй не хотела вспоминать.
Все обиды и страхи казались мелкими в сравнении с волшебными ощущениями, которые дарил ей Ежан.
— Пришлю тебе божественного посланника, как только справлюсь с сотворением первого мира, — пообещала Альфэй.
— Возможно, я не смогу прийти сразу же, — заботливо предупредил он.
— Ничего, я подожду.
— Тогда до встречи, — прощальный поцелуй обжёг обещанием новой сказочной ночи.
Оставшись в одиночестве, Альфэй, не медля больше ни минуты, активировала защиту павильона и взяла в руки чётки. Первая среди одинаковых бусин замерла в пальцах. В прозрачно-голубой глубине словно пробегали блики солнечного света, завораживая и маня окунуться.
Альфэй всей собой потянулась за игрой света и тени.
Часть 1
Глава 1. Сотворяющая богиня
Альфэй словно нырнула в поток прохладной прозрачно-голубой воды с пробегавшими по поверхности бликами. Звуки и запахи как отрезало. Перестали ощущаться температура, влажность, движение воздуха. Тело сдавило со всех сторон. Она застыла в самом сердце ничто и нигде.
Сосредоточившись, Альфэй затянула песнь сотворения.
Напротив неё сгустилась энергия в виде маленькой, всё разраставшейся чёрной дыры. Вскоре окружающую голубоватую прозрачность затянуло в эту чёрную дыру, внутри которой далёкой звёздочкой сиял сотворённый мир.
Усилием воли Альфэй переместилась на поверхность планеты, ноги утонули в рыхлой почве, до слуха донёсся приятный шелест волн и крон деревьев. Света, исходящего от самой Альфэй, едва хватило, чтобы разглядеть песчаный морской берег. Она подняла взгляд и вновь запела, наблюдая за рождением звёзд, солнца и луны.
Опытные боги могли обойтись без песен и сотворяли голым намерением и силой мысли. Для Альфэй такое пока что было невозможно. С каждым новым актом сотворения божественная энергия покидала её. Последнее, на что ещё хватило Альфэй, — населить этот мир людьми, после чего силы окончательно оставили её.
Очнулась Альфэй от колющего во все места сена, заменявшего ей постель, в маленькой хижине, сделанной из бамбука. На ней оказалось всего две холщовые тряпки: одна прикрывала грудь, другая опоясывала бёдра. Ноги же и вовсе оказались босыми. После десятилетий ношения многослойных одежд, казалось, что она неприлично обнажена.
— О, ты очнулась? Твои тряпки вымазались, так что я их сожгла. Пока походишь в том, что я для тебя нашла. Иди поешь, а то в чём только и душа держится? Такая бледная и тощая. А чтобы прокормиться, нужны силы, — в хижину вошла высокая, ширококостная, загорелая женщина, чьи мышцы и полные груди, казалось, были натёрты маслом и упруго перекатывались от каждого движения.
Альфэй заподозрила, что её одежду попросту присвоили. Если и так, то женщине, которая оказалась на голову выше и вдвое шире её самой, хватило бы ткани разве что обмотать объёмные грудь и бёдра. Та тоже носила холщовые тряпки, но поверх них блестели стальным плетением кольчужный лиф и юбка, на ремне висели ножны с внушительным тесаком, обута она была в кожаные сапоги до голени. Её чёрные, коротко остриженные волосы были выбриты у висков. Ни грамма косметики, ни единого украшения на женщине или в её жилище Альфэй не заметила.
В том, что Альфэй поняла обращённые к ней слова, ничего удивительного не было. Всё же именно она создала этот мир и само собой понимала всех его обитателей, как и они её. Тут неприятных сюрпризов не предвиделось.
За грубосколоченным низким столом они с женщиной разделили скудную трапезу, состоявшую из овощей, вяленого мяса и фруктов, запив всё это простой водой. Женщина попросила звать её сестрицей Юн, а Альфэй сократила своё имя до Фэй.
— Мы находимся на большой земле. Бывает, к нам прибивает кого-то из варваров. Таких же тщедушных и маленьких. Видимо, жизнь за большой водой совсем тяжёлая, вот вы там и хиреете, — поделилась своими умозаключениями Юн.
— Ничего я не тщедушная! — возмутилась Альфэй под задорный грудной гогот.
— Не обижайся, малышка, но тебя бы откормить как следует. Я живу охотой. Места у нас изобильные, в лесу полно дичи, так что мясо всегда есть. Можешь жить у меня, пока не придумаешь, как быть.
— Пожалуй, я приму твоё предложение, сестрица Юн, — согласилась Альфэй.
Она почти не чувствовала согревавшую изнутри и дарующую ощущение всемогущества божественную энергию, и по всему выходило, что застряла в сотворённом мире до восстановления
