Ведьма для Архимага драконов - Лана Воронецкая
— Вот это, — маг осмотрел меня с ног до головы, — за штуку шиллингов? — он снова наморщил нос, отчего шрам на левой щеке перекосился, уродуя его еще больше, — Мадам Тюссо совсем берега попутала? Распустила своих магичек. Что это за внешний вид?
— Ошибка же, говорю, — в этот раз голос сорвался, но голову я держала высоко и продолжала смотреть прямо ему в лицо.
Он прищурился, ожидая продолжения.
Я прочистила горло:
— Ошибка в базе данных. Я — не элитная магичка.
Он бесцеремонно потрогал розовую метку. Я дернула рукой. Как это неприлично — лапать незнакомых девушек своими огромными пальцами. Но промолчала.
Он хмыкнул.
— У меня нет времени разбираться. Метка есть. Магичка явилась. Все. Идешь со мной.
Выдохнула. Хотя бы идешь, а не ложишься. Уже легче. Я развела руками демонстрируя потрепанный вид, скептически изогнула бровь.
— Уверена, вам следует позвать кого-то еще.
— У меня нет времени, — хотя он бросил взгляд на большое зеркало туалетного столика.
Сейчас оно показывало карту, захватывая центральную площадь столицы с ратушью, фонтаном посередине и «Асторией» снизу. На гостином дворе горела красная метка — наше расположение, и тут же розовая звездочка. Видимо, это я. Больше никаких меток не было.
— Чертова мадам Тюссо. Куда подевался весь эскорт? И это в центре-то столицы. Единственная магичка, которая нашлась, и та — нелепое недоразумение.
Он снова уставился на меня, на лице проявились желваки и тут же расслабились. Он принял решение.
— Ладно. Посмотрим, что у нас здесь, — снизошел до меня, замарашки, сделал пасс рукой прямо у меня перед носом и стряхнул ею вниз.
Вот это да. Чудеса. Слышала, но видеть не доводилось. Вся грязь скатилась с меня на пол. Прямо вся-вся: с рук, с одежды, даже с волос, должно быть с лица тоже. Правда, она растеклась вонючим пятном под ногами.
Он опять распустил руки, без слов схватил меня под локоток, подвинул к торшеру поближе. Свет при этом загорелся ярче.
Я приоткрыла рот, собираясь высказать возмущение, когда он мягко ухватился за подбородок, приподнял голову на свет, разглядывая лицо, повернул его одной, потом другой стороной. Я поджала губы, выражая возмущение. Не подействовало.
— Ничего так, — пробормотал, разговаривая сам с собой. — Только, вот, что ж мадам так плохо следит за вами? — это уже вопрос ко мне. — Веснушки не могла вывести что ли?
Пальцем другой руки аккуратно потрогал по очереди щеки. Кольнуло мягким приятным теплом.
Опустил взгляд ниже:
— Зачем эта родинка на шее?
Вот, еще. Родинка ему моя не понравилась. А мне нравилась. Она была, как маленькое миленькое сердечко.
Ее тоже осторожно коснулся.
Он продолжал вертеть лицо. Сквозь стиснутые губы я процедила:
— Зубы еще посмотри.
Он хмыкнул и заломил бровь. Похоже, не ожидал ответной реакции с моей стороны.
— Рот открой, — он явно насмехался.
И я разозлилась. Так вывести из себя меня обычно могла только Белка. На чем и ей спасибо, приучила реагировать на хамство. Я вывернула подбородок из его руки, широко раскрыла рот и укусила за палец. И вот, когда зубы уже впились в грубую мужскую кожу, меня окатило осознанием, что я просто рою себе могилу. Вот, как даст мне сейчас по зубам в обраточку — мало не покажется.
Я запоздало зажмурилась, расцепила зубы, больше не пытаясь отхватить кусок мяса, но так и продолжила стоять с его пальцем во рту, не зная, что делать дальше.
— Забавно, — я с ужасом почувствовала, как высвобождая палец, он медленно обвел губы по контору, немного примял их. Нежно так. Приятно. Дыхание перехватило.
Глава 3
Мамочки, он же куда-то спешил. Кажется, говорил, что нет времени. Он же не передумал? Ему же, ведь, надо куда-то? Не станет же он со мной забавляться?
— Маловаты, — вынес вердикт, — как-то не тянут на элитную магичку. Что, ваша мадам решила на внешности девушек экономить?
Просто. Нет. Слов. Губы ему мои маловаты. Да сам урод со шрамом. Я, конечно, промолчала.
И вдруг его ладони оказались на моих грудях. Я распахнула и округлила глаза. Он деловито примерялся, ощупывая.
— Маловато, — кажется, он повторяется.
Я очнулась от оцепенения и отпрыгнула задом, попутно стукнула по рукам.
И почему мне кажется, что его это забавляет? Может потому, что шрам разгладился, а уголок губ едва заметно приподнялся. Сразу почудились смешинки в глазах. Почудились ведь?
Этот гад снова провел рукой по воздуху. Ткань на платье затрещала, но выдержала. Только стало тесно в груди. С ума сойти. Он мне сиськи увеличил. Нормальные сиськи у меня были. Свои, третьего размера. Куда больше? Вот, гад. Вокруг бедер ткань тоже натянулась. Мамочки, ему и моя задница не угодила.
А еще я заметила, что волосы изменили цвет. Он превратил меня в блондинку? Я бросилась к зеркалу, смахнула карту и уставилась на собственное отражение.
— Верни мои волосы, — закричала во весь голос, — и губы, и мои веснушки, и родинку!
Он сотворил из меня силиконовую куклу. Да, стильную, шикарную, яркую. Но такую же яркую, как и все другие эскортницы — прям под копирку. Не понравилась ему моя фигура. Ничего не понравилось. Ни волосы, ни губы, ни мои задорные конопушки. Я показала язык своему отражению, а хотела, конечно, ему. Он точно заметил, не подал виду.
— Пока будет так. Рыжие волосы — слишком приметные.
Он сделал еще пару пассов руками.
— Так, пожалуй, метка нам не нужна. Нечего им знать откуда ты.
Звездочка на руке исчезла. Фух. Оказывается, это так просто. Теперь можно и свалить от него. Только дождаться подходящего момента.
Он задумался, разглядывая меня, сложил на груди руки, пошевелил ладонью с парочкой перстней. Два больших камня отделились от оправ и зависли в воздухе. Маг задумчиво перебирал пальцами, тем самым играя в воздухе камнями.
Я завороженно наблюдала. Это успокаивало.
Затем он вынырнул из раздумий, камни вернулись на место, а он принялся указывать:
— Так, повернись, — взмах рукой.
Я стою, как стояла. Но мое разодранное платье исчезло, а на его месте появился темно-зеленый бархат. Конечно, я не выдержала, крутнулась обратно к зеркалу.
Мамочки. Красотища. Но, это слишком. Неприлично откровенно. Силуэт узкого платья тесно обнимал контуры стройного тела, и все вновь появившиеся изгибы: сзади и на груди. Хоть талия осталась моя собственная — узкая и хрупкая, а фигура из песочных часов превратилась в очень выразительные песочные часы.
А
