Цена мира - Александр Петрович Нетылев

В сравнении с королевским дворцом замок Мозаль не отличался от крестьянского амбара ни роскошью, ни защищенностью.

Надев бесформенный синий плащ с глубоким капюшоном, Линетта бесшумно прокралась мимо стражи. Пробиралась она коридорами чужого замка, и перед её мысленным взором вновь и вновь вставали интерьеры отчего дома.

Дома, где она жила совсем недавно.

И где, как думала порой, проживет всю жизнь.

Весть о её помолвке грянула, как гром среди ясного неба. Еще громче грянули изящные резные пяльцы из красного дерева, которые она со злости швырнула в стену. Разбежались придворные дамы, не желая попасть под горячую руку любимой дочери короля. А принцесса Вин’Линетта, первая красавица и самая завидная невеста всего Данаана, не задумываясь об этикете, выдала тираду, где лишь половину слов благородной даме полагалось вообще знать.

Вдохновения ей хватило минут на пятнадцать, по истечении которых она почувствовала себя совершенно вымотанной и опустошенной. Только тогда, прекрасно знавший свою дочь, король Риардайн вошел в её покои. Он не стал бранить её, кричать, ругаться и упирать на свою власть. Не стал он и напоминать ей, какая честь стать будущей королевой Асканийской.

Вместо этого он позвал её с собой. В первый раз отец и дочь покинули дворец вместе. Одетые в простые одежды. Без свиты. Практически без охраны, если не считать ненавязчивого наблюдения тайной стражи.

Шли они по внешним кварталам. И оглядываясь по сторонам, король Ар’Риардайн начал говорить:

— Смотри, Лин. Смотри. Видишь вон того человека? Это гончар по имени Мабон. Среди простонародья он известен за свои золотые руки.

— Ты намекаешь, что мог бы выдать меня замуж за простого гончара? — поморщилась девушка, поглядывая на указанного мужчину.

Грязного, неопрятного, заросшего и кажется, нетрезвого. Линетта представила, как он целует её, и её чуть не стошнило от этого образа.

— Нет, — покачал головой Риардайн, — Посмотри на его руки. Внимательно. И не говори, что забыла все секреты лекарского искусства, каким научил тебя жрец Встречающего.

Она посмотрела. Внимательно.

И что-то показалось ей неправильным.

— Как он мог заслужить такую славу с такими руками? — спросила принцесса.

— Никак, — ответил отец, — Его природный талант был загублен навсегда, когда в бою за нижний Бойн ему раздробило запястье. Все, что ему осталось, это сожаления.

Они двинулись дальше. Здесь, в столице, дома по большей части были целы. Лишь один раз, в начале войны, асканийские войска попытались обезглавить своих противников, сосредоточив силы здесь. Тогда королевской гвардии удалось выдержать штурм, и асканийцы были отброшены на юг.

Но это не переломило хода войны.

— А теперь посмотри вон туда.

На этот раз Линетта сразу поняла, на кого он показывает. Сперва ей показалось, что это древняя старуха. Но уже на второй взгляд принцесса с удивлением поняла, что женщине перед ней не больше сорока лет. Однако не так-то просто это было рассмотреть из-за совершенно седых волос, сгорбленной спины и пустого, потухшего взгляда, уставленного в одну точку.

— Шестеро и Седьмой, что с ней случилось?! — не удержалась от возгласа девушка.

Риардайн грустно улыбнулся:

— Некогда среди соседей она слыла самой счастливой женщиной. У неё был любящий муж, который обращался с ней как с самым драгоценным сокровищем. Трое прекрасных сыновей, что радовали своими успехами.

Он в упор уставился на дочь и повторил:

— У неё БЫЛ любящий муж и трое прекрасных сыновей.

Король и принцесса двинулись дальше, и практически на каждом шагу у него находилась история. Увечья. Смерть близких. Сожженный дом. Голод. Лишения. Плен. Пытки. Изнасилование.

На десятой истории Линетта сломалась.

— Хватит! — взмолилась она, — Хватит, отец. Если тебе есть что сказать, скажи прямо.

— Никто из нас не выбирал, кем рождаться, — серьезно ответил Риардайн, — Где рождаться. В какую эпоху. Нам с тобой выпало ужасное время — и роли, в которых мы вынуждены нести ответственность не только за себя, но и за тысячи других людей.

Принцесса отвернулась.

— Ты не можешь победить, ведь так? — спросила она.

Король молча покачал головой.

— Ты сдашься? — задала следующий вопрос девушка.

— Пока что нам предлагают договор, который позволит уберечь хотя бы часть наших людей. Это — мир. Неравный, но мир. Но если мы не примем этот договор, война продолжится. С каждым годом нашей стране все тяжелее будет выдерживать эту войну. И в конечном итоге… Да, я сдамся.

— И залогом неравного мира должна стать я, — печально улыбнулась Линетта.

Риардайн мог бы извиниться. Заверить, что у него не было другого выбора. Заверить, что все не так страшно, как кажется.

Но вместо этого он ответил коротко:

— Да.

На следующий день король Данаана Ар’Риардайн дал свое официальное согласие отдать свою младшую дочь Вин’Линетту невестой в королевский дом Аскании. Линетта принимала этот указ, молчаливо склонив голову, как подобает покорной дочери. Еще днем позже начались приготовления к путешествию, что должно было завершиться в самом сердце государства-победителя.

И каждый раз, когда процессия останавливалась в каком-либо поселении, Линетта улучала хотя бы час на то, чтобы улизнуть и инкогнито пройтись по улицам.

Глядя на людей, ради которых отправилась она в путь. Наблюдая, слушая, пытаясь понять их истории и пропустить их через себя.

Это помогало ей сохранить решимость идти до конца.

Сегодня ей это было особенно важно. В первый раз в своей жизни принцесса Вин’Линетта ступила на землю чужой страны. На землю людей, пришедших в её страну как завоеватели и забравших её как трофей.

И очень хотела она увидеть, как живут люди этой страны. Радовались ли они? Купались ли в богатой добыче? Злорадствовали ли бедам всех тех людей, что потеряли свои семьи и дома?

Или все-таки война — это обоюдоострый меч?

Владение эдлинга Ар’Бардальфа состояло помимо замка всего из трех деревень, среди которых лишь одна находилась в шаговой доступности. Она же, насколько могла судить Линетта,