Злая королева (СИ) - Елена Ахметова
Вышло даже эффектнее, чем я рассчитывала. Чар оказался чуть ниже меня — и от неожиданности еще и отступил назад, наполовину спрятавшись за рослого абордажника. Темнокожего пирата предсказуемо не проняло, но он и без того рассматривал меня с откровенным недоумением — будто дикого зверя, который вместо того, чтобы щерить зубы и вздыбливать шерсть, достал из-за пазухи Морской кодекс и принялся настаивать на гуманном обращении с пленниками.
Не то чтобы я была так уж далека от любого из этих состояний… но признаваться пиратам в собственном малодушии точно не собиралась, а потому остановилась в шаге от абордажника и снова заговорила, бдительно следя за тем, чтобы голос не звучал ни тише, ни громче, чем раньше, — и уж конечно не дрожал!
— Мое имя Марисоль Мединская, — произнесла я, — и у меня есть предложение, весьма выгодное для всех жителей Коринезийских островов. Если же капитан не будет заинтересован им, то за меня и моих фрейлин можно затребовать выкуп… разумеется, только в том случае, если нас вернут невредимыми. В Яфте придерживаются весьма старомодных взглядов на то, какие именно женщины достойны жизни.
Темнокожий абордажник заметно поскучнел. Каталина, не выдержав, спряталась за спину Ампаро, но, к ее чести, хранила гордое молчание.
— Значит, беглая королева, — протянул Чар, окидывая меня неприязненным взглядом. — Что ж, это и в самом деле может быть интересно. На «Бродягу» их, к остальной добыче!
Приказ, что характерно, бросился выполнять вовсе не темнокожий абордажник, а двое подручных Чара, поджидавших снаружи; меня крепко взяли за локоть и без особого пиетета потащили к сходням, переброшенным через борта обоих кораблей. Судя по испуганному вскрику, с Каталиной тоже обошлись не слишком нежно.
И, конечно же, не успела я сделать и десяток шагов, как позади раздался шум — быстро оборвавшийся ударом. Когда я обернулась, сир Родриго уже лежал на палубе, судорожно пытаясь вздохнуть, а над ним скалился тот самый абордажник, что нашел пассажирскую каюту.
— Да вы хоть знаете, кто это такая? — вспылил капитан «Гордости Эль Монте».
Гордиться, впрочем, было особо нечем: он сидел на коленях вместе с остальной командой и беспомощно смотрел, как племянник корчится на грязных досках, не теряя надежды встать.
— Конечно, знаем, — глумливо подтвердил один из подручных, хотя его-то как раз во время разговора в каюте не было и слышать ничего важного он не мог. — Капитанский ужин, уже с сервировкой! — он протянул руку к колье и хозяйственно сорвал «сервировку», а когда я зашипела от боли в ободранной шее — ещё и подпихнул меня под зад, делая вид, что помогает взобраться на сходни.
Разумеется, я взлетела на них белкой, едва сдерживая ругательства. Ветер тут же игриво подхватил верхние юбки, заставив меня пошатнуться, но едва я восстановила равновесие, как тотчас потеряла интерес и к распоясавшимся пиратам, и к сиру Родриго, который наконец-то сумел приподняться на локте и смотрел на подручных так, словно мысленно уже разрубил каждого на предельно мелкие и аккуратные кусочки.
Услышав о капитанском ужине, Чар обернулся, отвлекшись от разговора с темнокожим абордажником. Взметнувшиеся от резкого движения волосы на мгновение обнажили ухо — с воспалённой, недавно проколотой мочкой, в которой блеснула серьга.
Роза невероятно тонкой работы, с бриллиантовыми капельками росы на лепестках — из нежного морского коралла точь-в-точь того же оттенка, что и брошь, которую я отдала Каталине.
Глава 2. Седьмая дочь бейлербея
Следовало отдать пиратам должное: «Бродяга» был готов к приему гостей не хуже, чем «Гордость Эль Монте» — правда, в своем, специфическом противозаконном стиле.
В трюме обнаружилась клеть высотой в человеческий рост — насквозь ржавая, но для того, чтобы удержать трёх безоружных женщин, ее вполне хватало. Внутрь Чар самолично закатил пустую бочку «для удобства прекрасных дам», потому как куча соломы в углу сгнила, похоже, ещё под предыдущим постояльцем. Судя по запаху — вместе с ним.
Незакрепленная бочка так и каталась по клетке в такт морским волнам, и речи об удобстве точно не шло — скорее уж о недобровольных качелях! — но я сдержанно поблагодарила Чара за предусмотрительность. Он оказался достаточно смышлен, чтобы распознать ответную издевку, и даже оценивал себя вполне здраво, а потому не стал ввязываться в перепалку и ушел, демонстративно сплюнув на пол.
Пол, впрочем, и так был сырым, так что особой погоды недостойное поведение корабельного секретаря не сделало. Я потерла шею, все ещё саднящую после варварски сорванного колье, и без удивления обнаружила на пальцах алый след.
— Ваше Величество, вы… — беспомощно ахнула Каталина: расшитый платок у нее тоже отняли, присовокупив к прочей добыче, и остановить кровь было нечем.
— Небольшая ссадина, ничего страшного, — отмахнулась я и оценивающе посмотрела на бочку. Она услужливо подкатилась к моим ногам. — Могло быть хуже, если бы пираты не заинтересовались именно драгоценностями.
— Куда уж хуже, — пробормотала Каталина, затравленно осматривая ржавую клетку, украшенную большим навесным замком.
Мы с Ампаро переглянулись и безмолвно сошлись на том, чтобы не напоминать младшей фрейлине, что ее платье даже на материке стоило примерно четверти всей добычи с «Гордости Эль Монте». Что уж говорить об островах, где в достатке имеются только кокосы да болезни?
Однако наши платья остались при нас, и это внушало некоторый оптимизм. Хоть и не могло убедить колени перестать так предательски подрагивать.
Но на что леди широкие юбки, если не для создания невозмутимого вида?..
Бочка всё-таки пригодилась. Втроём мы сумели худо-бедно разместиться: Каталина и я — лицом к дверце, Ампаро, в противовес, — к борту. Так получилось хоть немного уменьшить качку, но к тому моменту, когда капитан с секретарем наконец-то закончили подсчитывать добычу и вспомнили о нас, куча гнилой соломы обрела небывалую привлекательность.
После плесневелой трюмной вони крепкий мужской дух, царивший на палубе, показался райской амброзией. Меня провожали плотоядными взглядами, но давнишний темнокожий абордажник одним своим видом быстро остужал самых пылких и заинтересованных, а остальные, вдохновившись примером, и сами не лезли. Я подозревала, что после трюма выгляжу вовсе не по-королевски, но все же держала голову высоко поднятой и стойко игнорировала матросские вопли — одобрительные и не очень. В конце концов, что ещё мне оставалось?
Палуба на галеоне казалась бесконечной, а команда — даже излишне многочисленной. Чем кормят всю эту ораву в дальнем плавании, хотела бы я знать?!
Впрочем, именно это мне и предстояло выяснить — если, конечно, удастся убедить пиратов, что королева в изгнании и ее фрейлины принесут куда больше выгоды живыми и невредимыми.
Капитан «Бродяги»
