Прелестная леди на вашем пороге - Дора Коуст, Любовь Огненная
— Оставайтесь такой же очаровательной всегда. Это все, чего я прошу.
Еще немного, и я потеряла бы сознание прямо на том полукруглом балконе под взглядами сотен звезд. От его шепота, от жарких взглядов, что опаляли кожу, от губ. Они оставили незаметный крохотный след на тыльной стороне моей ладони, но я ощущала его так отчетливо, словно то место весь вечер и всю ночь пылало кострищем.
Впрочем, так было с каждым участком обнаженной кожи, куда неизменно дотягивались его губы уже позже — в неприметной нише на первом этаже, куда он привел меня после пяти или шести танцев подряд и стольких же бокалов игристого.
Должно быть, в ту ночь я просто сошла с ума, но еще ни разу за год я не находилась так близко к этому парню, к его душе, к своей мечте.
Мы будто срослись, стали единым целым. Каждый бесстыдный поцелуй связывал нас невидимыми нитями. И мне хотелось, чтобы эта связь только крепла, чтобы не пропала и с рассветом, и на протяжении всей жизни.
— Я люблю вас, Алекс. Люблю с тех самых пор, как впервые увидела, — прошептала я, находясь будто в бреду.
Покрывая в этот момент короткими поцелуями мою шею, герцог неожиданно замер после моих слов. Его руки крепче сжали мою талию поверх корсета, стиснули до боли, но я не позволила себе даже ойкнуть.
Потому что боялась, что сказала лишнего. Что сейчас все волшебство рассеется и не останется ничего. Даже аромата горьких трав. Он окутывал мои озябшие плечи с тех пор, как на них был накинут белоснежный китель.
Казалось, я вся пропиталась этим запахом.
— Повтори, Оливия, — попросил Алекс.
В его голосе будто натужно зазвенела скрипка. Тогда я вообще не задумывалась над тем, насколько герцог пьян.
Осознав, что я молчу, он неожиданно с нажимом приказал и без того испуганной мне:
— Немедленно повтори, что ты сейчас сказала.
— Я сказала, что я вас люблю, — произнесла я в ужасе.
— Еще раз. Пожалуйста. Скажи это еще раз, — улыбнулся он, но не мягко, как-то по-другому на этот раз.
— Я… — засомневавшись в том, что делаю, я попыталась найти для себя пути для побега.
Но Алекстандер быстро разгадал мои метания. Взяв меня за руки, он вдруг поочередно поцеловал тыльную сторону каждой ладони.
— Оливия, я прошу. В последний раз, — попросил герцог мягко, большими пальцами поглаживая мои руки. Его голос снова обволакивал: — Ты сделаешь меня самым счастливым человеком на свете.
— Я люблю вас, — повторила я, набравшись смелости.
— Спасибо, — ответил он, погружая меня в еще большее непонимание. Но уже через миг мое ошеломление достигло предела, потому что герцог неожиданно поведал: — Я тоже влюбился в тебя. Влюбился, едва увидел впервые. Но не тогда, когда твоя сестра нас представила. Это случилось на день раньше, когда ты в числе иных первокурсников ступила на территорию академии. Стоило мне увидеть тебя, и для меня померк весь мир. Оливия, утром я стану просить твоей руки у вашей матери. Ты ответишь мне согласием?
Та ночь являлась первой, когда я пробыла на празднике до самого утра, а герцог оказался первым мужчиной, которому я позволила себя так бесстыдно целовать, охваченная страстью и другими ранее незнакомыми мне чувствами.
Для меня все происходило впервые в тот знаменательный день. Каждое касание, каждый взгляд, игра, флирт. Я ощущала себя так, словно попала в сказку.
Даже на драконе летала, истошно визжа. Ведь Алекс все-таки доставил меня в академию. Первые лучи рассвета стали мне свидетелями — там, под окнами женского общежития, он в последний раз меня целовал, никак не желая отпускать.
Но ни тем утром, ни следующим он так и не обратился к моей маме с прошением. В принципе сделал вид, будто между нами никогда не существовало тех поцелуев и страстного шепота, обмена откровенными признаниями.
После той ночи все вернулось на круги своя, как если бы мне просто приснился сон.
Но не приснился. Его платок с инициалами так и остался у меня. В него я ночами проливала горькие слезы.
Герцог Алекстандер Решский стал самым большим разочарованием моей жизни. И до сих пор оставался моей личной тайной, потому что о том случае на празднике я не рассказывала даже сестре.
Глава 3: Сущие ангелы
Мой саквояж до выделенной мне комнаты герцог нес сам. Перехватил прямо из моих рук, когда я протянула его любезному управляющему.
— Куда?! — возмутилась я, растерявшись, так и не обличив свои мысли в слова.
Хотела сказать, что герцогу будет неудобно подниматься по лестнице с такой ношей, учитывая, как трудно ему в принципе ходить, но хорошо, что ограничилась одним словом.
Никак, чувство самосохранения взыграло.
— Я в состоянии вам помочь, — произнес он твердо, с нажимом, а в его глазах полыхнуло.
Разом растеряв всю вежливость, я с возмущением вспыхнула:
— Упрямый гордец!
— Вы что-то сказали? — переспросил он, будто не услышал.
Неужели с возрастом у него еще и с ушами проблемы начались? А ведь ему всего двадцать семь!
— Говорю, что детям нужны мать и отец, — нашлась я с ответом, демонстративно повысив голос.
Герцог, точно не имеющий проблем со слухом, едва заметно поморщился.
— Нужны, — согласился он, толкая ближайшую дверь.
Занеся саквояж внутрь небольшой личной гостиной, он оставил его на полу рядом со столиком для чаепитий, после чего вернулся в коридор, и мы продолжили путь.
— Но пока их нет, нам с вами придется взять заботу о племянницах на себя. Я был бы вам премного благодарен, если бы вы занимали их хотя бы половину дня. Последняя няня сбежала от нас три дня назад, и с тех пор они не дают мне не то что работать, а даже просто выпить чаю.
Состроив сочувствующую моську, я остановилась подле герцога возле следующей двери.
— Я помогу вам, чем смогу, — скромно пообещала я.
В конце концов, именно для этого я бросила работу, раньше срока разорвав контракт, и приехала в родовое гнездо Решских, переступив через стыд и гордость.
Но стоило признаться, что от воспитания детей я была очень далека. Вообще не имела никаких представлений о том, как с ними управляться. Последние пять лет своей жизни занималась исключительно зверьем, а точнее, драконами.
Но ведь дети наверняка не сложнее чешуйчатых, правда?
Толкнув створку, герцог с мягкой
