( Не) пара для вампирессы (СИ) - Мэл Кайли
С опозданием вспомнил, что носил на чёрном шнурке…
Сорвав кулон в виде миниатюрного меча из серебра, всадил его в шею нападавшей.
События развивались быстро: крик девушки перешёл в отчаянное нечеловеческое шипение, после чего она бросила меня на пол и рванулась в сторону. Мне повезло не задеть головой угол кофейного столика и завалиться в мягкий ворс ковра.
Говорил я Дэйву, что он вписывается в интерьер, а он блажь-блажь!
Оказавшись на полу, зажал ладонью раненую шею.
Боль ослепляла, и всё же я сумел перевернуться и отползти за подлокотник дивана. Замерев, чувствовал, как кровь сочится сквозь дрожащие от шока пальцы, слушал бешеный ритм своего сердца то ли в ушах, то ли в висках.
Осознав, что я попал в хренов хоррор, сглотнул, а спину прошиб холодный пот. Помню, как я смеялся и комментировал похожие ситуации в кино, практикуясь в остроумии, только теперь мне было ни капельки не смешно.
Да и не так уж я умён, как тогда казалось.
Откинув голову назад, о чём тут же пожалел, так как шея отозвалась дикой болью, прислонился к кожаной обшивке дивана, перевёл дыхание и попытался успокоиться.
Главное не принимать опрометчивых решений. Хочешь жить — умей вертеться! Выкручусь, как-нибудь выкручусь. Надо лишь собраться с мыслями и…
И, чёрт побери, неужели я и вправду привёл в свой дом самого настоящего вампира?!
Глава 2
Твою мать!
Примерно так можно описать диапазон чувств и эмоций, которые я испытал в тот злополучный вечер. Здравые мысли и верные решения, в общем-то, сводились к тому же незамысловатому выражению.
Я словно оказался один на один с акулой, причём в её родной стихии. И если хищная тварь была ранена, она не становилась от того менее опасной.
Вот она бродит где-то в океане маленькой студии, растянувшейся в размерах до самого горизонта. Я даже слышал в голове музыку из старого фильма про акулу-людоеда — такую размеренную, зловещую.
Мозг однозначно ненавидел меня. И в тот миг я отвечал ему взаимностью.
Я взглянул на ладонь, которой зажимал шею. Алая, конечно, но не так, как я себе представлял. Наверное, будь у меня разорвана сонная или какая другая ключевая артерия, кровь текла бы рекой, и я уже скончался бы.
Первая осознанная мысль, посетившая голову, заключалась в том, чтобы по возможности вызвать неотложку и копов. И потом пусть разбираются с буйнопомешанной девицей сами. Сколько хотят.
Ну, а скорая уж явно лучше смыслит в расположении сосудов и их ценности.
Я нащупал мобильный в кармане джинсов, когда за первой мыслью явилась вторая — не менее трезвая, разве что чуть более параноидальная: мне никто не поверит.
Что мы имеем?
Крепкого парня с раненой шеей. Хрупкую девушку с раненой шеей. Лёгкий разгром. Так или иначе, правда будет не на моей стороне.
Николь — прекрасная актриса, в чём мне довелось убедиться на собственной шкуре, уж притворяться она умеет. Будет плакать и отрицать. А на меня повесят домашнее насилие или что похуже.
«Чёрт!» — выругался в своих мыслях, осознав, что помощи ждать неоткуда.
Приходилось действовать самому и действовать быстро.
Привалившись к дивану, ставшему моим временным фортом, выглянул в стан врага. Плотоядная (а может, сумасшедшая?) ундина сидела на полу, опёршись плечом о кухонную стойку. Запачканное кровью лицо перекосило то ли болью, то ли яростью.
К своему удивлению, я не заметил на нём черт монстра или маньяка.
Несмотря на произошедшее, она оставалась так же человечна, как в первый миг встречи. Я уже было поверил, что она просто сбежала из психушки (это объяснило бы, кстати, тонкое белое одеяние в октябре), и вампир из массовой культуры мне только привиделся, когда девушка подняла взгляд.
Светлые серо-голубые радужки стали совсем другими: тёмно-карими, почти алыми. Я протёр бы глаза, однако обе руки были заняты: одной я упирался в пол, другой — зажимал рану на шее. Которая, кстати, снова похолодела, рождая противные колкие мурашки в области затылка.
Я так обалдел, что забыл и про боль, и про осторожность.
Николь схватилась за маленький серебряный кулон — как ни странно, он так и впивался в её шею — и тут же с глухим шипением отдёрнула обожжённые пальцы.
Вокруг миниатюрного меча тоже ширился страшного вида ожог, от центра которого расползались во все стороны чёрные дорожки вен, словно у какого-нибудь прокажённого или не знаю кого.
Ощущение, что очутился в чёртовом хорроре, вновь обрушилось тяжёлой волной, придавило. Серебро… Её жгло и ослабляло серебро…
Твою мать, не может быть! Это же сказки для юной инквизиции!
Я и сам не понимал в тот миг, до чего же я везучий сукин сын! Окажись подарок безделицей из какого-нибудь дешёвого сплава, и я бы сейчас не рассуждал бы и не удивлялся… Вообще говоря, времени, чтобы рассуждать и удивляться, у меня не было.
Приняв происходящее как данность и отложив логические вопросы на потом, я понял две вещи: во-первых, если могу думать и двигаться, да и не вырубился, значит, я везучий сукин сын вдвойне и никаких решающих сосудов не задето.
И, во-вторых, на моей стороне преимущество.
Вампирша не ожидала от жертвы такой прыти, так что надо продолжать действовать на опережение. Если найдётся в квартире ещё что-нибудь из серебра, то в моих руках окажется хоть какое-нибудь оружие против затаившейся акулы.
Серебро, вопреки ожиданиям, нашлось!
Причём там, где я меньше всего ожидал его встретить: у себя на боку.
В экстренной ситуации память обострилась, и я вспомнил, как недавно реанимировал почерневшую цепь на пояс джинсов. А что из металлов чернеет? Серебро!
Может, и другие, конечно, но в тот миг я ни минуты не сомневался, что серебро и только оно, родименькое. Мозг деловито сложил два и два, получил четыре, а дрожащие от радостного возбуждения пальцы в это время уже отстёгивали её.
Лотерейный билет, что ли, купить?..
Воодушевлённый неожиданной находкой, я выстроил в мыслях короткую тактику.
Шаг один: срываемся с места и при этом не теряем сознания и ориентации в пространстве.
Шаг два: набрасываемся на оторопевшую от такой наглости вампиршу и связываем ей руки серебряной цепочкой. Подпункт два: цепочка не ахти как завязывается, но, раз благородный металл жжёт кожу, сильно рыпаться девица не должна, так что сориентируемся по ситуации.
Шаг три: валим загнанного зверя на пол и решаем, что делать дальше.
Идеально! Пришёл, увидел, победил! Доминируй, властвуй, унижай!
Движимый всеми идиотскими лозунгами, которые мой воспалённый мозг сумел
