Осиновый кол прилагается - Елена Станис
Когда я проснулась, то вся моя лёгкость, подаренная сновидением, тут же испарилась. Мрачное и тяжёлое осознание новой реальности грузом легко на всё моё существо, хотя во рту до сих пор ощущался вкус эфемерных пирожных. Я закрыла глаза, желая снова вернуться в мой мир, единственный для меня мир и остаться там на всегда. Но заснуть не удавалось. Ком подкатил к горлу и слёзы потекли по щекам, оплакивая саму себя и тех, кого я оставила не по своей воле. Тех, кто сейчас, наверно, скорбит обо мне. Или хуже — надеется, что я найдусь, переживает и не находит себе места от волнения. Мама… Хорошо, что она не одна, хорошо, что есть дядя Женя и Сенечка. А Лёшка? Мне почему-то захотелось, чтобы он страдал, беспокоясь обо мне, корил себя из-за того, что так и не… Я устыдилась своего желания. Нет. Хорошо, что мы так и не стали ближе. Пусть живёт счастливо.
— Алина, ты проснулась? — Услышала я за дверью господина Тилли.
Алина. Наконец-то запомнил как меня зовут. Я улыбнулась сквозь слёзы. Но горечь и тяжесть на сердце никуда не ушли. Чувствовала себя как пирожные из сна: их можно увидеть, можно взять в руки, откусить и даже почувствовать вкус, но это не сделает их настоящими.
— Да, господин Тилли, сейчас выйду.
Несмотря на то, что я ещё не приняла эту новую до жути пугающую меня реальность, забеспокоилась, что он выставит меня. Тилли мне ничего не должен. Я ворвалась в его дом, разбила зеркало, хорошенечко напугала, наверное. Он и так отнёсся ко мне милосердно. Позволил переночевать у себя в конце концов. Но куда же я пойду если меня выгонят?
Я вышла из комнаты с тяжёлым чувством. Наверно глаза у меня были припухшие, потому как посмотрел Грэг на меня с сожалением. А может сочувствует из-за того, что собирается выставить за дверь?
— Проходи завтракать.
Я послушно кивнула и пошла на запах свежезаваренных трав в помещение, через которое уже проходила вчера, когда Тилли вывел меня на улицу. На столе дымилась кастрюля с чем-то, напоминающим манную кашу. От бадьи рядом распространялся манящий аромат трав.
Хозяин дома разложил кашу (это всё-таки была каша) по двум деревянным мискам и плошкой налил чай из второй кастрюли в кружки. Я поблагодарила. Каша оказалась безвкусной, сахара в ней не было вовсе, но я съела всё и даже не отказалась от добавки. Кто знает, когда ещё удастся поесть человеческой пищи. Разнотравный чай, к счастью, оказался с сахаром, и я с удовольствием выпила аж несколько кружек.
— Алина, — проговорил Тилли и по его напряжённому лицу я поняла, что речь пойдёт о моём будущем, по крайней мере ближайшем.
— Да, — напряглась я.
Мужчина молчал что-то обдумывая, собираясь с мыслями.
«Вот сейчас выставит, точно выставит» — решила я.
— В свой мир ты вряд ли сможешь вернуться. Если хочешь, можешь жить здесь.
— Да, да, хочу, господин Тилли! — вдохновлённо воскликнула я, да так бойко, что мужчина слегка опешил.
— Хорошо, — растерянно улыбнулся Грэг. — Уберу посуду.
— Давайте, я вам помогу, — вскочила я, показывая свою полезность.
Тилли было начал протестовать, но быстро сдался. После того, как я помыла посуду в лоханке с водой, вызвалась помочь с развешиванием пучков трав.
— Я — здравник, помогаю больным в Сторнуле, — не оборачиваясь на меня сообщил Грэг. — Год назад погибла моя жена. Её высосала тварь, питающаяся кровью.
— Мне очень жаль, — вставила я.
— Думал, оно приходило через окно, — продолжил Грэг, — заколотил его, окропил святой водой, нарисовал кресты на ставнях и на двери. А оно влезало через зеркало! — Мужчина ударил по столу кулаком, заставив меня вздрогнуть. — Говорят, чтобы вурдалак попал в дом его надо пригласить. Пригласить должен хозяин или хозяйка. Эти твари хитры, они прикидываются людьми, выглядят и говорят как люди, а на самом деле это — порождения преисподней!
— Но тот зверь, что я увидела не был похож на человека, — вставила я. — Вернее, скелет у него был человеческим, но всё остальное… Никто бы не принял его за человека.
— Ты, верно, видела вурдалака в истинном обличье. Говорят, они могут принимать разные формы.
— Волка, летучей мыши, чёрного тумана, — вспомнила я книгу Брэма Стокера и вопросительно уставилась на Грэга.
— Боже, надеюсь нет! Но почему ты так решила? Тебе что-то известно о них?
— В нашем мире много литературы про вампиров, есть фольклор и всё такое.
Тилли внимательно на меня посмотрел, словно был близок к научному открытию.
— Расскажи о своём мире, Алина.
О, с чего-бы начать?
— Я живу в России, — начала я и запнулась. — А в этом мире есть Россия?
Грэг отрицательно покачал головой.
— Тогда почему вы говорите по-русски? — Изумилась я.
— Ты говоришь по-виенски, — медленно, делая акцент на каждом слове возразил Тилли. — А ну-ка, попробуй прочесть, — он положил передо мной потрёпанную книгу.
Я открыла на середине и начала читать:
— Боярышник обыкновенный — помогает снять отёки, унять головную боль…
— Ты можешь читать, — констатировал Тилли. — Должно быть знания нашего мира передались, когда ты прошла сквозь чёрный камень. Так они и получают знания о нас….
— Через порталы… — Задумалась я, ища какое-то хотя бы немного правдоподобное объяснение в своих скудных познаниях второкурсницы физмата.
— А насколько продвинутая у вас медицина? — спросила я, предвкушая как могу улучшить тот мир, в который меня забросило.
Вот открою таблицу Менделеева, Специальную теорию относительности, изобрету компьютер, стану здешним мультимиллионером, да мне при жизни памятник поставят….
— Мы умеем лечить многие недуги, знаем полезные травы, вот, — Тилли положил передо мной ещё три толстенькие книги.
Пролистав их, я поняла, что застряла где-то на рубеже средневековья и Нового времени. Может даже в начале эпохи Возрождения.
— Ну, мы продвинулись куда больше, пиявками не лечим, кровь не пускаем.
— Отец Брауниг тоже против кровопускания и пиявок, считает это дело бестолковым, — воодушевился Тилли и подсунул мне книгу с пустыми листами, птичье перо и чернила. — Вот, Алина, запиши всё что помнишь полезного.
Уфф, а я ещё боялась, что он меня выставит! Да Тилли будет рыдать от счастья, что такая удача в виде меня ему подвернулось! Сейчас как совершу технологическую революцию! Надо начать с изобретения шариковой ручки. Я с вдохновением опустила перо в чернила и зависла…
Вот ведь, учись я в меде, могла бы реально помочь этому Сторнулу, как его там. Изобрести пеницилин, например. А сейчас что? Я привыкла пользоваться вещами, но изобрести их… Как? Ну как я изобрету, например, электричество? Переменный
