Горький гренадин - Sonya Seredoi
Когда тебе уже девятнадцать лет, ты привыкаешь отвечать за свои поступки и справляться с обидами и проблемами, сыплющимися на голову. После успешной сдачи тестов, я обучалась под руководством членов Алой Стражи, чтобы вступить в их ряды. Было трудно, временами накатывали истерики, хотелось махнуть на все рукой, но когда меня спрашивали, как идут дела, я утирала слезы и с улыбкой отвечала, что все хорошо. Мне будто становилось легче от собственных слов, я начинала верить, что усердный труд и нервные срывы окупятся в будущем.
Да уж, окупятся…
— Хватит! — Устав терпеть крики, я с вызовом посмотрела на мать и отчима, стоявших по разные стороны больничной койки, в которой я находилась.
Они обратили на меня удивленные взгляды, словно все это время я спала и не слышала, как они осыпают друг друга обвинениями. Точнее — в ярости пребывала мама, в то время как мужчина отчаянно пытался ее успокоить.
— Она права, хватит с меня…
— Но Вэйдис!..
— Что «Вэйдис»?! — Не удержалась я от крика, подняв перебинтованные руки, на которые мне страшно было смотреть. — Ты видишь, что они со мной сделали?! И это только первый рабочий день!
Глаза оказались на мокром месте, я едва удерживала слезы, поглядывая на белоснежные бинты, под которыми скрывалась обожженная плоть. Несмотря на количество обезболивающего, блуждающего по моим венам, боль не утихала, конечности напоминали оголенный нерв — малейшее движение вызывало отвратительные чувства.
— Можешь оставить нас?
Мама с негодованием посмотрела на мужа, напоминая львицу, готовую защищать детеныша до последнего вздоха. Но мужчина обратился к ней столь ласково и нежно, что невольно испугало ее и натолкнуло на мысль, что лучше не спорить. Она хотела возразить, сражалась с искушением бросить гневное слово, однако промолчала. Тяжко вздохнув, женщина сдалась. Мягко погладив меня по выбеленным растрепанным волосам, она напоследок осуждающе посмотрела на бывшего собеседника, прежде чем оставить нас наедине.
— Вэйдис, я понимаю, ты расстроена. Нет… ты в шоке, и я прекрасно осознаю, что ты чувствуешь. — Присев на край кровати, произнес отчим.
Я подняла на него тяжелый взгляд, задаваясь немым и очевидным вопросом, а действительно ли он понимал? Мне нравился этот человек, он всегда заботился обо мне и маме, заменил отца, но никогда не настаивал на том, чтобы я воспринимала его, как родителя. Благодаря ему я начала карьеру в военной структуре Первого Ордена, в рядах Алой Стражи. Пусть он и хвалил меня за успешно сданные экзамены, но что-то подсказывало — мужчина приложил руку к тому, чтобы я прошла в любом случае. В конце концов, у него были связи.
— Ты же понимала, куда шла. Военное дело сопровождается рисками, на войне люди редко остаются целыми и невредимыми.
— Но я-то была не на войне…
— Это несчастный случай, такого никто не мог предвидеть.
Спорить с этим бесполезно. Но едва я вспоминала яркую вспышку плазмы, меня бросало в дрожь, боль прожигала руки, и никакие оправдания не могли успокоить.
— Если бы не Сила…
— Что?
Видимо, я слишком тихо пробормотала слова под нос. Но едва отчим ухватился за них, мне расхотелось продолжать разговор. Это звучало глупо, однако я понимала, что придется завершить мысль:
— Если бы не Сила, я бы не отделалась одними руками. — Тяжко вздохнув, я посмотрела на мужчину тоскливым взглядом. — Я едва начала свой первый рабочий день, а уже чуть не стала инвалидом. А что будет потом?
— Потом будет сложнее. — Признался собеседник. — Но тебе повезло в том, что ты поймешь это уже сейчас. Если ты испугаешься и уйдешь, то к чему была эта жертва? Твои руки останутся изуродованы, и, глядя на них, ты будешь постоянно вспоминать момент, когда решила отказаться от всего. Будет выглядеть так, словно ты пожертвовала ими зря.
Мои руки, к ним вряд ли захочет кто-то прикасаться, мне придется прятать их в перчатках по локоть, чтобы не вызывать отвращение у людей. Но мужчина прав — если я уйду, то это будет напрасная жертва.
— Пусть они станут напоминанием. — Предложил отчим. — Одна рана не способна сломать щит, она лишь засечка, подтверждающая пережитую битву. Моя задача — победить в этой битве, твоя — проложить к ней дорогу.
— Победить в битве? — Озадаченно уточнила я, поймав в ответ теплую, и в то же время снисходительную улыбку собеседника.
— Я из генеральского состава, и в мои обязанности входит вести людей в бой. Такую же задачу выполняет и Верховный Лидер, и ты должна стать его щитом, чтобы он смог принести победу Первому Ордену. Мы, солдаты, будем защищать народ и участвовать в войнах, — бодро ухмыльнулся мужчина, — но кто-то же должен прикрывать и наши спины.
* * *
…сейчас.
Нас снесло взрывом, словно тряпичных кукол — говоря «нас», я, скорее, подразумеваю себя, поскольку понятия не имею, что произошло с Вэсилем и генералом. Судьба первого меня не особо волновала, я даже позволила бы себе на миг обрадоваться, увидев его обгоревший труп. Но если погиб Хакс, чувствую, я отправлюсь за ним следом на небеса — или в пучины ада, — как только до Сноука долетит весть, что мы с командиром провалили задание.
Вдыхая горький дым, колющий ноздри, я закашлялась и спровоцировала вспышку головной боли, молоточком ударившую по виску. Приоткрыв левый глаз, я ничего не распознала, только вихри пепла и яркие огоньки пламени, пожирающие пластик и униформу погибших солдат.
Присев на корточки, я долгое мгновение терпела звон в ушах и головокружение, меня будто уносило на льдине, качающейся из стороны в сторону. Однако сознание возвращалось, демонстрируя сцены воздушного боя за разбитым стеклом, донося рев истребителей и грохот выстрелов.
Темно-русые волосы испачкались в саже, выбеленные кончики обуглились, а лицо покрывали ссадины. Мундир тоже не пережил схватку, обзаведясь прожженными дырами. Скинув его с плеч и оставшись в плотной влагоустойчивой кофте, я ощутила свободу, которая приободрила меня и подстегнула подняться на ноги.
Я осмотрелась. Хакса нигде не было. Здесь два варианта: либо я настолько облажалась, что мужчину сожгло мощью взрыва, либо он раньше меня пришел в сознание, подумал — что за черт? — и поспешил в безопасное место. И мне необходимо отыскать его как можно скорее, чтобы в очередной раз подставиться под удар противника и помереть, даже не услышав благодарности.
Удручающе, но справедливо. Боже, как я обожаю свою работу.
Со стороны показалось движение — кто-то приходил в сознание. Я едва успела вздохнуть с облечением, как ощутила прилив разочарования, признав в солдате Вэсиля. Добить бедолагу,
