Дикое сердце - Николай Эндрю

— К черту, — рычит волчен. — Я сказал тебе звать меня Варгром.

— Варгр, — повторяю я в изумлении. Варгр. Такое ощущение, что я уже слышала это тысячу раз. Мне хочется кричать, когда он склоняет меня над старым упавшим дубом в лесу. Я хочу прошептать это ему на ухо, умоляя о большем…

Господи, Холли, какого хрена?

— Это неправда, Данлоп, — Мак хватается за горло, слова натянуты, как у старика, чья привычка выкуривать пачку в день наконец-то настигла его. — Мы выпивали, занимаясь своими делами. Ты же знаешь этих иностранцев.

— Заткнись, Мак, — говорю я и указываю на Варгра. — А вы, отойдите назад. Вы сделали более чем достаточно. Я должна арестовать вас за нападение.

— Мой чертов палец сломан. Ты должна арестовать его. Он…

Варгр рычит, и об пол разбивается стакан, когда Мак отшатывается. Мне приходится прикрыть рот, чтобы сдержать смех при виде этого зрелища.

— Твоя жена неважно выглядит, — говорю я Торгейру. Сегодня я уже отправила одного человека в больницу — пожилую женщину, миссис Ортис, которая пострадала во время взлома и не была найдена до сегодняшнего утра. Похоже, это будет один из тех дней. — Тебе нужно, чтобы я вызвала скорую?

Он качает головой, переводя взгляд с меня на Варгра.

— Она будет в порядке. Никаких машин скорой помощи, я отвезу её домой.

— Нет, — редкие белые проблески в всклокоченных черных волосах Варгра отражают свет лампочек над головой. — Она ложится в больницу. Эта женщина вызовет скорую.

— Эй, кем, черт возьми, ты себя возомнил? — я крепко цепляюсь за свой гнев, как будто он держит меня на плаву, как будто все другие реакции на него можно отбросить, если я только буду злиться. — Во-первых, для тебя я шериф Данлоп. Во-вторых, я…

— Мы не можем заплатить, — говорит Торгейр, и они вдвоем продолжают свой собственный разговор, как будто меня здесь нет. — Нет страховки. Когда мы вернемся в лагерь, с Эрикой все будет в порядке.

— Она едет в больницу. Я заплачу. Никаких споров, — Варгр поворачивается ко мне. — Вызови скорую, женщина.

На секунду я снова ловлю его взгляд и ловлю себя на том, что киваю. Как скажешь, Варгр. Фу. Я собираюсь серьезно поговорить с собой позже.

— Перестань называть меня женщиной. Я шериф Данлоп. Ты можешь звать меня шериф, или мэм, или Холли, но откажись от женщины. И говори «пожалуйста», когда просишь о чем-то.

— Пожалуйста, — бормочет он, и я не думаю, что это искренне. Он немедленно поворачивается к четырем марионеткам позади нас, и тот низкий рык, который я слышала ранее, возвращается, когда он делает шаг вперед. — Ты прикоснулся к ней…

Клянусь, его тело утолщается, бицепсы набухают, а на лбу и шее вздулись вены. Воздух трещит, и мне нужно остановить то, что вот-вот произойдет, потому что в этом городе не хватит машин скорой помощи для всех этих шутников.

Я нахожу свой полицейский голос.

— Прикоснешься к ним, и я пристрелю тебя. Я справлюсь с этим. Потом. Но сейчас нам нужно убедиться, что с Эрикой все в порядке. Так что отстань, Варгр.

Он выпускает низкий, рокочущий вдох, плечи напрягаются. На секунду мне кажется, что он все равно это сделает, и мне интересно, смогу ли я в конце концов его застрелить.

Затем он расслабляется и что-то бормочет в сторону теперь настороженной команды позади меня. Я не понимаю, что, но предполагаю, что это не благодарность. Он поворачивается ко мне, осматривая меня с ног до головы, как будто я его следующая еда, затем мычит.

— Отлично.

Отлично? И все?

Требуется много самоконтроля, чтобы привести себя в порядок под его бдительным взглядом и выполнить свою работу. Большой зверь мешает мне делать мою работу. Не так, чтобы я могла его арестовать, но достаточно, чтобы беспокоить меня до конца дня.

У меня есть дела и мысли о нем, нужно игнорировать.

Глава 3

Холли

Я не поехала с ними в больницу. Когда говорю Варгру, что мне надо в другое место, он пристально смотрит на меня. Я не знаю, что это значит, но когда он уходит, мне больно. Но к тому времени, когда я иду в «Угощения Сэнди» на свой обычный субботний послеобеденный кофе с Гейл, я отговариваю себя от трепетных, похотливых чувств, которые были раньше. Не знаю, что там произошло, но знаю, что лучше проигнорировать это.

Я даже не знаю, что меня привлекло. Какой-то неандерталец с проблемами отношения? Спасибо, не надо. Мысленно вздрагиваю, когда мое тело снова начинает гудеть при воспоминании о его пристальном взгляде.

Гейл сидит в угловой кабинке, когда я добираюсь до десертного кафе Гавани Ульрика, и она машет мне рукой, наблюдая поверх своих красных кошачьих очков и высокого мороженого, стоящего перед ней на столе.

Я изображаю фальшивую ухмылку, отодвигая мысли о Варгре туда, где я хотя бы могу их контролировать, и направляюсь в ее сторону. Мы встречались для кофе с тех пор, как я переехала сюда, но, когда Гейл говорит кофе, она на самом деле имеет в виду мороженое. Я? Официантка, вероятно, заварит мне тройной Ред ай (прим. пер. — (англ. Red eye, букв. — «красный глаз») — американский крепкий кофейный напиток, получаемый путём добавления эспрессо в обычный кофе, приготовленный при помощи фильтра) еще до того, как я доберусь до столика.

У нас мало общего, особенно во внешности, но мы подружились почти сразу, как пару лет назад я переехала в Гавань Ульрика. Первый вызов, который получила в качестве шерифа, был в ее книжный магазин, где произошел взлом. Ничего особенного не украдено, просто странный старый фолиант о лечебных травах, стоящий несколько баксов, но она встретила меня с улыбкой, а это было то, что мне было нужно после того, как я пережила в жизни, чтобы приехать сюда.

Знаю, что я высокая. «Неуклюжая», — всегда звала меня мама. Думаю, я должна быть благодарна, что она звала меня так, а не неповоротливая. Или что-то подобное. У нее была собственная многомиллионная компания, и у нее никогда не было времени на меня, даже когда я жила с ней, до того, как она передала меня моим бабушке и дедушке по отцовской линии в возрасте четырнадцати лет «на лето», а затем придумывала отговорку за отговоркой, почему, наверное, мне было лучше остаться с ними. Теперь мы общаемся, может быть, раз в год и обмениваемся