Академия СиЛ. Покорение стихий - Широков
Я никогда не задумывалась о строгой классификации жителей Ариза, о жизни высших, о возможности с ними встретиться, потому сидела, раскрыв рот, и заворожённо слушала.
— Так вот, — продолжил голос, — я представитель второго подкласса людей, хотя согласен, что звание первого подошло бы артефактникам куда больше. Я считался лучшим адептом Академии на курсе артефакторики, а после стал близким другом и советником императорской семьи — тогда ещё Жизни — до трагедии, случившейся в тот день.
— Когда их убили? — осторожно предположила я.
— Да. Ма́рта, жена императора, поддерживала со мной связь через ментальный пергамент, — подтвердил маг.
— Ментальный пергамент?
— Слиток, через который общаются на расстоянии. Этот уникальный и весьма редкий артефакт изготавливается индивидуально под ауру человека. Я сам изобрёл его, — похвастался Око и вернулся к своему рассказу. — В тот день мне пришло сообщение от Марты: «Помоги». Разумеется, я помчался во дворец, но опоздал. Всё, что я нашёл: окровавленных супругов, Марту и Ге́ра, около изуродованного тела их дочери, Ви́и, на которую невозможно было взглянуть, — её лицо изрезали ножом, который я обнаружил в руках Марты. Я не мог поверить, что Марта способна на подобное зверство, поэтому разжал её пальцы и забрал оружие. Однако в этот момент появились стражники…
— Ты им всё объяснил? — взволнованно уточнила я.
— Нет. Да и кто бы поверил, что мать убила собственную дочь и мужа, пытавшегося её остановить, а после заколола себя? Наверно, вечная жизнь — мучительная штука, и нужно её прожить, чтобы понять смысл поступков высших.
— Око, выходит, всё указывало, что это ты убил последнюю семью династии Жизни?
— Да, именно так. Меня бросили в одиночную камеру ждать своей казни. А, знаешь, чем уникальна тюрьма?
Я пожала плечами:
— Нет.
— Смысл тюрьмы в том, что ты не можешь её покинуть, используя магию: её стены сделаны из камня, блокирующего любое колдовство, то есть внутри и снаружи колдовать ты можешь, а снести эту чёртову стену, чтобы освободиться — нет.
— Но ты смог… Иначе бы не говорил со мной.
— Да, но какой ценой… — голос Око охрип. — Взгляни на меня.
Я смотрела вперёд и решительно ничего не видела, если он не превратился в призрака, то прозрачным стал точно — это что-то на уровне фантастики.
— Я никого не вижу, — растерянно пробормотала я.
— А вот так?
— Ай! — меня что-то больно укусило за левую ногу.
Это… это был паук — малюсенький паучок с фиолетовой спинкой. Добавить к нему булавку — получится великолепная брошь, сродни тех, что носят высокородные дамы, как амулет. Забавно: артефактник, чтобы избежать смерти, превратил себя в артефакт, — наверно, это была его лучшая работа. Я невольно улыбнулась и резко одёрнула себя.
— Я не надеялся на твоё сострадание, — не дожидаясь моих слов, сказал Око. — На тот момент единственным шансом на жизнь был побег. А как его совершить безобидному артефактнику без заклятья обращения? И я его придумал: ещё никто прежде не превращался в животное, тем более в паука, поэтому, можно сказать, я сделал невозможное. Однако из-за недостатка времени заклинание оказалось несовершенным, а я не учёл, что проход через решётку и вовсе заблокирует бо́льшую часть моих сил.
Паук разочарованно цыкнул, будто его роковая ошибка произошла вчера.
— Кстати, жизнь в паучьем теле полна трудностей, — охотно пожаловался Око. — Я планировал попасть в Академию, чтобы добыть в библиотеке необходимые све́дения для возвращения своего тела, но перепутал повозки и укатил на окраину государства с пьяным нудным возницей. Кроме того, кучер оказался не особо умён: он остановился около этого дома в надежде на ночлег и горячую пищу, но тут же наткнулся на двух голодных троллей — ей-богу, лучше бы этот забулдыга в канаве уснул!
Я понимающе кивнула, разделяя недовольство паука его хмельным попутчиком.
— Как ты понимаешь, — вздохнул Око, — та ужасная ночь стала последней для наивного толстого возницы, а для людоедов первой сытой. Тушки кучера и конины зелёной парочке хватило, чтобы выжить и даже подумать о потомстве. Вскоре у них родились двойняшки, которых ты созерцала в окно, а я был вынужден остаться жить здесь и наблюдать за людоедской идиллией: трупы, вонь, снова трупы…
— Как же ты выжил? — затаив дыхание, спросила я.
— Ну, знаешь ли, тролли умом не блещут, а их магия на меня не подействовала — есть и преимущества в жизни паука, — засмеялся Око. — Я легко внушил им мысль передвинуть мебель так, чтобы они навсегда забыли о существовании чердака, поэтому не бойся, здесь ты в безопасности.
— К-какая магия? — заикаясь, боязливо принялась уточнять я. — Они же низшие.
— Конечно, низшие, но дурманить-то умеют, — типа успокоил Око. — Вот что ты увидела, когда зашла?
— Камин, постель, накрытый стол…
— Естественно! — воскликнул паук и звучно топнул лапками. — Каждый приходящий в логово троллей видит то, что ему жизненно необходимо, но стоит путнику попробовать еду с манящего стола или прилечь на кровать, как бедолага засыпает, а просыпается уже в печи.
— И много таких бедолаг было?
— Сотни… — грустно подытожил маг. — Кто-то заходил в поисках пищи, кого-то тролли ловили около гор.
— Неужели никто не пытался проверить весь дом или, почуяв неладное, сразу сбежать?
— Нет, — скучающе ответил Око. — У кого-то не было ментального щита — чей-то, чтобы противиться, был слишком слаб; а сильные маги сами бы близко сюда не подошли, но если бы и подошли, то только, чтобы уничтожить пристанище нечисти. К тому же, раз ты не в курсе, магия троллей с годами только крепнет: чем дольше людоеды живут на одном месте, тем больше их дурман влияет на путников. Я сам уже едва справляюсь с зелёным мороком — ещё пару лет и он заполонит чердак.
— Выходит, ты сильный маг, — подвела итог я. — А почему бы тебе не уйти самому, раз их морок на тебя не действует?
— Не действовал, — уточнил паук. — Десять лет назад я встретил двух полумёртвых людоедов, а сейчас же их четверо, они регулярно кормятся и полны сил. Для меня безопасно лишь здесь: моя магия тоже пропитала эти стены.
Я молча осмысляла услышанное и потихоньку
