Страшная сказка Красного леса - Ольга Александровна Валентеева
Из всего, что произошло, он помнил какие-то вспышки, блики, будто память вытравливала все ненужное и темное. Люмьер помнил большой, залитый светом факелов зал, длинный стол, девчонку в алом платье, которая надела на него ошейник, как на пса! И Алую Мередит. Ту самую, которую называли убийцей оборотней. Именно при ней было уничтожено больше всего волков. Алая? Ей бы лучше подошло прозвище Кровавая.
Волк повернулся на бок. Лежать на спине все еще было некомфортно, пусть и ожог быстро заживал — регенерация всегда отличала оборотней от людей, и через день или два Люмьер перестанет чувствовать дискомфорт. Перестанет, да, но не забудет о клейме. Теперь даже если он сбежит, дома его не примут. Побег… Миг желанной свободы перед смертью. Однако Люмьер желал не только свободы — он жаждал мести!
— Рикко, — услышал он вдруг знакомый голос и поднял голову.
Девчонка стояла у решетки, отделявшей часть комнаты, превращая ее в клетку. Алое платье сменилось на бледно-зеленое, однако в волосах были все те же ленты. Дочь Мередит казалась растерянной и расстроенной. Люмьер с особым удовлетворением заметил, что на фоне матери эта малышка выглядит блеклой и слабой.
— У меня есть имя, — просипел оборотень, зная, что язык у них один, и девчонка его понимает.
— Тебе придется его забыть, — с нотками грусти сказала та.
— Забыть? — Люмьер приподнялся и потащился к решетке, заставив девушку отступить и покраснеть — одежду ему так и не выдали.
— Ты теперь не свободный волк. — Дочь Мередит совладала с собой и грустно покачала головой.
— А кто? Раб? — выпалил Люмьер, почти вжимаясь лицом в решетку. — Рабам не положено имя, да? Только чем я от тебя отличаюсь? У меня не такая кровь? Не такое тело? Да, я могу обращаться. А вы способны творить чары. Невелика разница, не находишь?
— Как тебя зовут? — тише спросила девушка.
— А вот не скажу! — Волк гордо задрал подбородок.
— Тогда как мне к тебе обращаться?
— Просто… Волк, — ответил Люмьер, стараясь скрыть растерянность.
— Хорошо, — кивнула его новая знакомая. — Мое имя Дженна.
— Я помню.
И оба замолчали. Люмьер снова почувствовал себя скверно, однако нельзя дать этого заметить! Он сильнее, он справится. Он… пропал.
— Тебе сильно больно? — спросила Дженна. Зачем, интересно? Хочет убедиться, что ее враг жестоко страдает?
— Мне вообще не больно, — бодро солгал Люмьер, принюхиваясь к дочери Мередит. Она пахла молоком, а не кровью, и какими-то цветами. Приятно, если забыть, кто перед ним. Его хозяйка! Только у волков не бывает хозяев, и рано или поздно… Рано или поздно эта холеная вылизанная девица заплатит за все. О, с каким удовольствием он вгрызется ей в горло! Заставит молить о пощаде, а потом захлебываться кровью. Только для этого надо подождать и казаться безобидным, покорившимся. Кажется, эту задачу Люмьер успел с треском провалить.
— Я принесла тебе лекарство. — Дженна протолкнула сквозь решетку баночку с мазью. — Матушка заругает, если узнает, конечно, поэтому спрячь под сеном склянку, хорошо?
Люмьер задумчиво кивнул. Он не собирался принимать помощь от врага, однако надо быстрее выздороветь, потому что слабым и больным он бесполезен.
— Зачем я тебе? — спросил он прямо.
— Поговорим об этом в следующий раз, кто-то идет, — почти шепотом ответила Дженна и скрылась за дверью.
Вот бы ее поймали! Хотя, что предосудительного она тут делала? Соврет, будто привыкала к новому питомцу, и никто не посмеет ее журить. А вот мазь — хорошая улика. Внутри Люмьера бились два противоречивых желания: сделать так, чтобы баночку заметили, и все же использовать мазь, чтобы уменьшить боль от ран. Не только клейма, но и тех, что он получил, когда вырывался от охотников. Но когда послышались чужие шаги, волк все-таки спрятал добычу под сено, как и говорила Дженна. Выздороветь! Потом мстить. В другом порядке не получится.
А в комнату-камеру, холодную и сырую, вошла ат-тея Мередит. Высокая, красивая, в плаще из волчьей шкуры на плечах. Другие шкуры Люмьер заметил в пиршественном зале: на стенах и под ногами у правительницы Красного леса. Сколько крови на ее руках!
Мередит смерила затаившегося волка холодным взглядом глаз странного светло-коричневого цвета.
— Волчонок попался во время первого оборота. — Неприятная усмешка исказила красивые губы. — Как жаль!
Люмьер молчал. С этой женщиной ему не хотелось говорить. Только сверкал глазами из-под длинной челки.
— Злишься? — Мередит подошла ближе. Даже находясь в глубине клетки, можно было ощутить ее дыхание, уловить запах трав, которые обычно жевали люди, чтобы отбить вонь изо рта после приема пищи. Ему об этом рассказывали старшие, и травы эти Люмьер узнавал.
— Хороший волчок! — рассмеялась вдруг ат-тея. — Только молодой и глупый. Послушай меня, волчишка, и сделай выводы. Ты все равно мертвец, однако я могу подарить тебе быструю смерть от моего клинка либо мучить тебя годами. Ты будешь угасать, как все те волки, которые томятся в темницах чародеев в моей столице. Мучиться, мечтать издохнуть — и не иметь такой возможности. Ты превратишься в ничтожество, пыль под ногами каждого, кто пожелает пнуть, а когда придет твой смертный час, станешь чучелом, на котором и после твоей смерти продолжат обучать маленьких охотников. Хочешь этого, волчонок?
— Нет, — тихо ответил Люмьер.
— Тогда слушай меня внимательно. — Мередит впилась взглядом в его лицо, и по коже юноши заструился холодный пот. Он весь взмок за секунду, будто кто-то вылил на голову ушат воды, потому что у этой женщины были страшные глаза. — Через месяц моя дочь пройдет испытание и докажет, достойна ли быть моей наследницей. По традиции в путь отправляются двое — наследница и волк. Вам нужно будет пройти Красный лес, добраться до его сердца и
