Отверженный принц - Ольга Олеговна Пашнина
– Это все? – спросила Селин. – Ты пришел ко мне сразу после дозора, чтобы насладиться триумфом после детской выходки?
– Нет. Я пришел, чтобы попросить помощи.
Ее руки замерли над бумагами.
– Помощи? Ты просишь помощи у меня?
– Ты можешь пересекать границу между нашим миром и Землей.
– И что ты хочешь от меня?
– Я хочу избавиться от Аиды Даркблум. Без тебя это сделать не выйдет. Ну что? Хочешь спасти свой брак, Селин Сонг?
Глава вторая
Из-за наказания, на котором меня заставили чистить кастодиометры после занятия очередной группы бедолаг, я не успела поспать. Боялась, что если усну и в этот момент зайдет Дэваль, то потеряю шанс попасть в архив. А мне нужно было в него попасть. Мысли об отце буквально сжирали изнутри.
От недосыпа подташнивало. От волнения трясло. Когда раздались три коротких стука, я подскочила и пулей метнулась к двери, не давая Дэвалю шанса передумать.
– Идешь? – мрачно спросил он, и я закивала. – Тогда тихо. Если нас увидят – будь уверена, мытьем чашечек не отделаешься.
– Твоя работа, да? – скривилась я. – Знал, что меня накажут.
– Ага. И ты ничего не можешь мне сделать, потому что очень хочешь в архив. Хочешь настолько сильно, что если я попрошу попрыгать на задних лапках, то прикинешься цирковой собачкой.
– Напомнить, что ты ведешь меня в архив, потому что чуть не угробил во время дозора? И не хочешь, чтобы папа узнал о развлечениях любимого сыночка?
– Главное, – Дэваль демонстративно поправил мне воротник куртки (его же собственной, к слову), – чтобы папа не разочаровался в тебе. Когда узнает.
– Твой папа меня мало интересует, я забочусь о своем.
– Хватит препираться! Идем уже, ночь короткая, и я не собираюсь тратить на тебя ее всю.
Как две тени мы проскользнули к выходу, и на этот раз судьба была ко мне благосклонна: нам не встретилось ни одной живой души. Хотя я была почти уверена, что из-за какого-нибудь шкафа выскочит Самаэль с торжествующим криком «Ага!». И пугало не столько то, что он накажет за попытку проникнуть в архив, сколько увидит нас с Дэвалем, куда-то собирающихся вместе. Моя репутация не позволяет гулять с ним по ночам. Единственное, что я могу делать с Дэвалем ночью, – это закапывать его тело на заднем дворе.
– Значит, так, – сказал он в полный голос, когда мы достаточно удалились от дома, – архив – не библиотека и не книжная лавочка. Это непростое место, поэтому слушай внимательно. Мы зайдем. Найдем записи о твоем отце. И выйдем. Не отвлекаясь. Не читая другие дела. Поняла?
– Ага. Другие меня не интересуют. А что такого необычного в архиве?
– Там хранятся все судьбы миров.
Дэваль произнес это таким будничным тоном, словно мы говорили о меню в министерской столовой. Я поежилась. Для нас жизнь, судьба – это все. А для них просто папка в огромном архиве.
– Ты же не думаешь, что кто-то бегает и вручную записывает все ваши мелкие грешки? Архив – место пересечения множества дорог, единственная точка в нашем мире, откуда можно выйти в немагические миры. И в Аид. Поэтому не лезь к неизвестным дверям и не суйся в непонятные коридоры. Никогда не знаешь, где выйдешь. Мы не можем пересечь границу миров без сопровождающего, это чревато очень мучительной смертью. И под смертью я имею в виду окончательное прекращение существования.
– Архив создал Вельзевул?
– Нет, – после паузы произнес Дэваль. – Лилит. Это ее детище. Именно поэтому оно так опасно. Мы до сих пор не знаем всех секретов архива и того, куда ведут двери в нем. Хотя я не буду возражать, если ты нарушишь правила и исчезнешь. Даже не стану придумывать правдоподобное объяснение, скажу как есть.
Я закатила глаза и пробурчала что-то невразумительное, но едкое, как обычно. А сама подумала: как так вышло, что за сутки (мучительные, невыносимые, опасные и нервные бессонные сутки) Дэваль научил меня большему, чем Самаэль и преподаватели колледжа, вместе взятые?
Ненавижу нас обоих за то, что его так интересно слушать.
Где бы разузнать побольше о Лилит?
В этой части города я еще не была. Здесь не было баров и скверов, только пугающе одинаковые корпуса с темными окнами. Похоже, здесь никто не жил, во всяком случае, даже окраины, куда меня пару раз заносило вечерами, казались оживленнее. Дэваль подтвердил мои подозрения:
– Здесь слишком много магии. Жить здесь невыносимо.
– И снова магия. Та самая, от которой я должна избавиться.
– Некоторые вещи невозможны без нее. Архив – одна из таких. Неизбежное зло.
– И что, здесь хранятся все-все истории душ?
– Да. Всех, когда-либо существовавших и существующих… кроме тех, что отправляются в Элизиум. Там начинается новая жизнь.
– И мы просто туда войдем? Или полезем, как домушники, через окно?
– Просто войдем, – разочаровал меня Дэваль, – я могу входить куда захочу.
– И никто не узнает?
– Никто не узнает. Если ты не растреплешь.
На это я промолчала. До сих пор не была уверена в дальнейших действиях. Жажда залезть в архив так затуманила разум, что я совсем не думала о том, что будет дальше. Ну залезу я туда, ну узнаю, что папа, например, топил котят и за это отправился в Аид, что дальше? Как вытащить его оттуда?
Горгульи на входе не шелохнулись, когда мы приблизились, и это удивило. Обычно при виде посетителей они расступались. Две уродливые крылатые твари с огромными – при виде их пробирала дрожь – зубищами сидели у входа, опустив головы, словно спали. Дэваль мягко коснулся плеча одной из них и что-то прошептал.
– Что это значит?
– Доказательство того, что я имею право войти.
– Какое?
Он смерил меня таким издевательским взглядом, что я даже слегка покраснела. Но попытаться-то стоило.
В нос ударил запах старой библиотеки. В архиве почти не было света, приходилось идти медленно и осторожно. Шаги эхом разносились по длинному коридору, ведущему куда-то в глубь города-замка. Помня о предостережениях, я старалась на всякий случай даже не шевелиться и, если б не была такой заносчивой стервой, взяла бы Дэваля за руку. Но вместо этого сунула руки в карманы куртки и напустила равнодушный вид. Мол, и не в таких библиотеках бывала.
Правда, в следующую секунду равнодушие как рукой сняло. Я ахнула и завертелась вокруг собственной оси, как восторженный щенок.
Мы оказались в огромном зале, с невероятной высоты потолками. Наверное, сюда вошел бы какой-нибудь средненький небоскреб, потому что как я ни пыталась, так и не смогла рассмотреть потолок. Он уходил высоко-высоко во тьму, и вместе с ним туда стремились стеллажи.
Миллионы. Миллиарды. Проходы между ними расходились лучами от зала в центре. На каждой полке сотни тонких книг. В каждой – история души.
