Служебный роман для богини любви (СИ) - Катерина Заблоцкая
Я невольно втянула голову в плечи. Что значит, ему и только ему? И…
Проклятье. Он был влюблен не в местную Эдиту. Потому что в зеркале с подозрительными убийствами он её видеть точно не мог. Он был влюблен в меня. В очкастую, мышеподобную, загнанную, иномирную меня!
Черт, что делать-то?
Насчет вопроса «что делать» у Себастьяна был один очень толковый ответ: он планировал меня поцеловать. Склонился ко мне так близко, что случайно ускользнуть от поцелуя не получится, выдернул наконец-то мешающий ему букет и швырнул его на пол — тот разлетелся на мелкие косточки, заплясавшие по всему кабинету, — и склонился ко мне.
— Ты мой подарок… разбил… — пискнула я.
— Тебе не понравился. В следующий раз будет вазон, — пугающе пообещал Себастьян — и поцеловал меня.
Вообще, я намеревалась воспротивиться. Как раз перед тем, как перейти дорогу и, собственно, влететь под колеса автомобиля, я поклялась, что больше никогда в жизни не буду иметь ничего общего с мужчинами. Я торжественно, клятвенно заявляла, что всё это не к добру, что с мужчинами меня ничего хорошего не связывает, а в жизни нет места свободе, если рядом тащится какая-то скотина противоположного пола и пытается ещё свои проблемы перевесить на шею…
В общем, я была очень зла на своего несостоявшегося женишка, мысленно проклинала всех и вся за то, что пустила его в своё сердце и в свою квартиру, а никакие боги смерти с их поцелуями не входили в мои скромные планы начинающей мужененавистницы.
Но сопротивляться, когда тебя целует красавец-мужчина — это одно. А когда этот красавец-мужчина ещё и почти в курсе, что ты — неучтенный несостоявшийся мертвец, жертва случайности и коварства местной богини, то как-то оно…
Не до сопротивления.
И да, что уж греха таить. Себастьян был не просто пугающим, он ещё и оказался привлекательным. И я, по глупости умудрившись даже потерять очки, потянулась к нему и ответила на поцелуй настолько искренне, насколько от меня этого вообще можно было ждать.
Когда Себастьян наконец-то ослабил хватку, я осознала две вещи. Во-первых, я неплохо видела и без своих очков. А во-вторых, предыдущая Эдита очень зря сбежала от этого мужчины.
Или не зря. Потому что она явно понимала, что увидел он не её, а её двойника.
— Ты сменила духи. От тебя больше не пахнет той чертовой карамелью, — отметил вдруг он.
Нет, оно-то правда, я терпеть не могла сильные ароматы и пользовалась легким, почти неощутимым, но… Он же может понять, что я — подставная! От заявления Себастьяна я аж подпрыгнула, врезалась затылком в шкаф — и, увы, умудрилась этот самый шкаф перевернуть. Уж не знаю, что за горе работнички его конструировали, но антресоли, очевидно, державшиеся на соплях, решили объявить бой простуде, вылечить насморк и от этих самых соплей избавиться.
Иначе как объяснить то, что они с грохотом полетели вниз? А следом и та огромная кипа бумаг, которая там хранилась?
Себастьян среагировал первым. Он швырнул меня на диван, а сам свалился сверху. Получил по голове и по спине несколькими папками, а по ноге даже полочкой, но, в принципе, был куда более цел, чем если бы всё это свалилось нам на затылок. Я же умудрилась ушибить копчик — почему этот диван такой твердый?! — а теперь понятия не имела, как бы выбраться из-под Себастьяна, да желательно поскорее. Он прижимал меня к дивану всем своим немаленьким весом, и я чувствовала себя, если честно, полной идиоткой.
Моя ненависть к мужчинам грозилась пасть смертью храбрых. Вон, даже забрать её трупик будет кому, сам бог смерти валяется рядом.
Извините, не рядом.
На мне.
— Эти духи лучше, — сообщил мне на ухо Себастьян и нагло, нисколечко не задумываясь о том, что я могу быть против, поцеловал меня в шею.
— Слезь! — запротестовала я, но он держал достаточно крепко, чтобы не было ни малейшего шанса без жертв выбраться на свободу. — Бастиан!
Так, кажется, надо было сокращать его имя?
Он подозрительно покосился на меня, а потом вдруг выдал:
— Эдита, замуж за меня пойдешь?
Да что ж такое! Первое предложение делали моей квартире, второе — моему двойнику, а мне настоящей — никто ничего не предлагает, даже место в троллейбусе не уступали! Впрочем… Может, Себастьян действительно в меня влюбился, с первого взгляда, но только он наверняка по долгу службы должен будет отправить меня на тот свет, когда узнает всю правду о том, кто я и как здесь оказалась.
— З-замуж? — заикаясь, поинтересовалась я. — Я не планировала замуж! В ближайшие лет эдак…
А сколько они тут живут? Как обычные люди? Или Себастьян будет молод и красив где-то лет до трехсот, а я старухой истлею к семидесяти?
И меня не то беспокоит! Если я сейчас же как-нибудь от него не избавлюсь, то старухой я истлею к своим двадцати четырем, и ничем хорошим эти не закончится! А я умирать не хочу. Я хочу жить, даже если для этого придется работать богиней любви.
Хорошо, что не жрицей.
…От попыток ответить Себастьяну отказом меня спасла с грохотом раскрывшаяся дверь. И чужой наглый гогот.
— О, госпожа Эдита, — протянул подозрительно знакомый голос. — А говорили, пошлете, откажете, не нужен он вам, не в вашем вкусе…
Гонимая страшными подозрениями, я набралась наглости и даже стряхнула с себя Себастьяна. Тот, вовремя поняв мой настрой, всё же изволил слезть с дивана, а заодно и с меня, отряхнулся, а теперь разгневанно смотрел на незваного гостя.
Я тоже встала. И смотрела в том же направлении. Вот только то, что я увидела, меня, мягко говоря, не порадовало. Потому что голос я опознала правильно.
В дверях, облаченный в совершенно розовый, кричащего, кислотного оттенка наряд, стоял мой несостоявшийся женишок. Точнее, его двойник, но от этого мне легче не стало.
Выглядел он по меньшей мере странно. Хоть и был блондинист и светлоглаз, как в более
