Мой сводный некромант - Анна Сергеевна Одувалова

Размышляя о насущном, выезжаю в сторону набережной. Я не был на гонках с того дня, как пострадал Дар. Сначала дурацкий отцовский запрет, потом отъезд, а сегодня адреналин бурлит в крови, и я хочу снова окунуться в атмосферу скорости и азарта, хотя бы как зритель. Гонять не планирую, все же у меня был огромный перерыв. Я, может, и адреналинщик, но не дурак.

Я уже вижу яркие огни и припаркованные на набережной осы, когда раздается трель магфона и перед глазами высвечивается иконка, единственная, которая вылезает, даже если я за рулем. Чертыхаюсь и разворачиваюсь, не доехав до друзей несколько метров. Успеваю поймать пару удивленных взглядов и даже пожать плечами, демонстрируя сожаление. Прибавляю скорость и улетаю в противоположную сторону. Некоторые дела невозможно отменить.

Отец решил отправить меня учиться быть некромантом. Настоящим, жестким, в изначальном понимании этого слова. Он считал, что это научит меня отвечать за свои поступки. Я должен был там вырасти.

Я и вырос, не спорю. Выяснилось, что мое образование гораздо лучше, чем дают на островах. Поэтому полгода у меня была только практика – грязная, неприятная, отрезвляющая. Я выучился, и папа теперь злится, понимая, какой путь я для себя выбрал, но сделать ничего не может, даже возмутиться публично, потому что внештатный некромант в следственном отделе Горскейра – это почетно.

Мне нравится злить отца и быть немножечко полезным. Он в идиотской ситуации, вынужден восхищаться теми поступками сына, которые его неимоверно бесят. Следственный же комитет искренне рад. Мало кто с тем уровнем дара, который есть у меня, снисходит до разговоров с трупами убитых в подворотне.

Некроманты нашего круга или забывают о своем даре, или оказывают услуги наследникам очень богатых усопших. А мне не нужны деньги, дед уже отписал часть наследства, видимо, тоже желая позлить Дариуса. Сам Дариус бесится, но пытается выглядеть хорошим отцом, ну а я стараюсь разобраться с работой. И это непросто, она иногда вмешивается в мои планы неожиданно.

Сегодня у меня всего третий рабочий выезд. Пока ко мне относятся настороженно, я избалованный мажор, а значит, могу подвести в любой момент. Не хочу подводить, поэтому и мчусь, променяв веселый вечер с друзьями на неизвестный труп.

Чувствую смерть даже раньше, чем успеваю припарковаться. Она уже ускользает. Поэтому бросаюсь прыжком в сторону трупа, чтобы успеть поймать в свои магические сети остатки непонятной субстанции, которая переплетается с моей силой и заставляет лежащую на земле девушку открыть глаза.

Мы лежим лицо к лицу. А она молодая и красивая. Каштановые волосы, дорогая одежда и пустота в глазах.

– Это подарок тебе, Ян, – говорит девушка, неестественно улыбнувшись. – Правда ведь похожа, скажи?

А я валяюсь как идиот и таращусь на незнакомку. Вижу впервые, но да… похожа, и внутренности сковывает льдом.

– Эй, парень, – окликает меня старший смены. – Ты ее знаешь? Она обращалась к тебе? Или это наркоманские штучки?

– Я ее не знаю, но подозреваю, кого она имела в виду. Послание действительно для меня.

Оказывается, тут не так далеко, если вдуматься. Раньше у меня не было возможности вот так лениво и неторопливо прогуливаться в одиночестве по улицам Горскейра, наслаждаясь ветерком с реки, в котором отчетливо чувствуется запах цветущих кустов, усыпанных яркими алыми цветочками, названия которых я не слышала.

Несмотря на неудобную обувь, я получаю наслаждение от неспешного шага, теплого вечера и ни с чем не сравнимой атмосферы города, который притягивает самых разных людей. Роднит их только одно: они успешны и богаты, другие жизнь в Горскейре просто не потянут.

Ловлю восхищенные взгляды. Я лишь недавно научилась их нормально воспринимать и не шарахаться. И думаю о том, что, возможно, все же смогу полюбить этот город. Определенное очарование в нем, несомненно, есть.

Темно-синяя оса с росчерками молний на боках и мерцающими крыльями останавливается на тротуаре рядом со мной. Улыбка сама собой появляется на губах.

Парень снимает шлем, взлохмачивает непослушные светлые волосы, которые за год в Монарко стали практически белоснежными, и говорит:

– Запрыгивай. Сказал же, заберу. Не стоило идти самой. У тебя просто невероятные шпильки. Наверное, устала.

– Я хотела прогуляться. Соскучилась по туманам и легкой прохладе, – отвечаю и сажусь за спину к парню, привычно обнимая его руками за талию. Прислоняю щеку к мягкой коже куртки, и мы взмываем в небо, а я думаю, правильно ли поступила по отношению к Киту? Возможно, стоило взять больше времени на размышления, а не пытаться любыми доступными способами отгородиться от Яна и его влияния на меня.

Мое «да» может стать болезненным для нас обоих. Но Кит сумел принести в мою жизнь то, чего напрочь лишил Ян: спокойствие, комфорт и веру в себя. Это стоит очень дорого. И я решила: этого достаточно, чтобы строить отношения. Но сегодня один взгляд холодных синих глаз – и я опять потеряла покой и себя. Не хочу снова проваливаться в бездну, должна держаться подальше от сводного брата. Ничего хорошего рядом с ним не ждет, а вот с Китом мне будет спокойно – он не обидит и не предаст. Просто потому, что ни один его поступок не способен затронуть меня так глубоко, чтобы причинить настоящую боль, а не банальную обиду.

С Китом мне легко, мы нашли общий язык сразу, именно поэтому я без раздумий поехала с ним в Монарко, а там… лето. Солнце и беззаботная жизнь. Мне было очень грустно, а он веселил. Даже разница в возрасте не имеет значения. Его бабушка, моя, родители – все за этот комфортный союз. Пусть и не сейчас, а когда мы оба выучимся.

А мы… Мы слишком привыкли друг к другу. Я поддержала его в трудный момент, когда он думал, что потерял брата, а он вытащил меня из бездны, в которую я провалилась после предательства Яна. Наш роман был закономерен, и я не жалею. Главное, не забыть об этом здесь, где нет легкости Монарко, зато кипят нешуточные страсти и совсем другой ритм жизни.

В этой части набережной много народа. Шумно. Между осами сложно протолкнуться. Они все навороченные, и сразу видно, что здесь тусуются непростые детки. Кита помнят и любят, и мы сразу оказываемся в толпе его знакомых. Некоторые лица узнаю и я. С визгом бегу обниматься с Карен, которая, кажется, стала чуточку мягче. Она единственная, с кем из прошлой жизни я общалась. Ну и иногда с приютскими девчонками, но с ними мы стали слишком разными, чтобы продолжать дружить. Созвоны происходили все реже, а