Ведунья. Проклятая любовь (СИ) - Широков
«Псина сутулая!»
Настя хихикнула. Хорошо, наверное, быть призраком. Ходи себе, обзывай всех, кого захочешь, никакой ответственности, полная безнаказанность. Можно хоть к президенту наведаться со своей «псиной», а тому только бояться и креститься. Можно даже одного известного алкаша одним словом закодировать пожизненно!
Телефон на столовой скатерти зажужжал посланием. Настя сразу вспомнила, что Кирилл заблокирован, значит, либо мама, либо Зорин, либо (тьфу-тьфу-тьфу) кто-то из клиентов с экстренным вызовом. Она нехотя глянула на экран и мученически надула щеки.
Zорин: «Твое богатство у меня осталось» и фото Настиных наушников. Вчера в расстройстве она забыла их в кафе. Хорошо, что они были не единственными.
Zорин: «Заберешь, или мне донашивать?»
«Спрячь, я заеду. Спасибо!» — набрала ответ Настя, памятуя неаккуратность Валеры в пользовании вещами. Телефон у него вечно был бит, а наушники перемотаны изолентой. Настя отвлеклась на сковороду с яичницей, а потом телефон дернулся снова.
— Да что еще тебе? — проворчала Настя, но вместо синей полоски мессенджера «Всети» увидела серую строку сообщения от банка.
«Получен перевод. Сумма: 1 тубер. Сообщение отправителя: «Котён, прости меня, пожалуйста».
Вот же сообразительный говнюк! Воистину, когда мужику надо, он ни перед чем не остановится! Настя села у плиты и принялась думать, что разумнее — попросить Кирилла, чтобы он больше не писал ей, или сменить банковскую карту. Но на карту капала зарплата, и второй вариант был бы проблематичным. А первый — неприятным, унизительным и заведомо провальным. Был ещё третий, наиболее годный — игнор. Деньги когда-то же у него должны закончиться! Или настойчивость. Телефон завибрировал снова.
«Получен перевод. Сумма: 1 тубер. Сообщение отправителя: «Насть, я мудак».
— Спасибо, я знаю, и незачем платить за столь очевидные вещи! — сообщила молчаливому экрану Настя и принялась уминать завтрак. Да, игнорировать — лучший вариант из возможных. Игнорировать и богатеть.
Неделя пронеслась совсем незаметно. Насте так и не удалось до пятницы заехать за наушниками, а Кикус прислал за семь дней всего четыре тубера. Скупердяй. Работа всегда была лучшим лекарством от хандры, особенно такая, на которой не отвлечешься. Настя даже успела скатать на два экстренных разовых выезда: у одних клиентов рыб косил ихтик¹, у других внезапно сдох фильтр. И те, и те были спасены. Насте порой казалось, что она Чип и Дейл в одном лице. Ведь вернуть к жизни целый маленький мир не каждому человеку дано, а для аквариумиста это всего лишь часть обыденности. И пусть даже спасенные миры — рыбьи.
Пятница подкралась тихой сапой и разложила, как карточный ряд, день, полный хлопот. Заскочив перед началом работы к Зорину и отвоевав любимые наушники, Настя побежала по точкам. Гибловский парк всё явственнее окрашивался жёлтыми и багряными пятнами. Деревья готовились к зиме, усиленно выделяя этилен. Если подумать — всего-то газ, а творит настоящие чудеса! Настя любила парк за обилие дубов и клёнов — в детстве она обожала собирать большие листки-ладошки и делать разные фигурки из желудей со спичками. А тут можно было составить красочный гербарий или икебану, если не носиться, сломя голову, с объекта на объект! Мраморный строгий особняк не изменял своему извечному шарму и в скорбные времена. Настя с опаской шла мимо величавого здания и всё косилась на подъезд, где убили Скопидомова. Хотя и машину его убрали, и кровь с каменного двора смыли дожди, даже заградительной ленты не виднелось. Но всё равно место было жутким. Как та галерея в «Яхонте»…
Хорошо, что путь в торговый центр лежал в стороне от усадьбы. Пока Настя добралась на последний пятничный объект, уже стемнело. Народ потихоньку расходился из «Яхонта», Настя ждала на фуд-корте момента, когда можно будет спуститься к аквариуму. Меланхолично жуя картошку фри, она пялилась в мобильник. Но тут к ней за столик кто-то подсел. Настя враждебно зыркнула на вторженца и вздрогнула, узнав Кикуса. Он был опухшим, но трезвым, и выглядел как человек, полностью разбитый жизнью.
— Котён, прости меня, — дохнул Кирилл двухдневным перегаром. — Я без тебя никак. Вытащи меня, сам я не могу.
Настя вздохнула. Ах, если бы эта сцена разыгрывалась перед ней впервые, и если бы Кирилл хоть как-то благодарил её, кроме нового ухода в запой, чуть приспусти она поводок! Он всё ещё не был чужим для Насти, но и продолжать всё это она не имела ни сил, ни желания.
— Обратись в центр помощи алкоголикам, — рассудила Приблудова. — Там работают профессиональные врачи. А я — ветеринар и аквариумист.
— Котёна, я правда готов бросить! — Кирилл наклонился поближе к Насте, и та отодвинулась. — Дай мне шанс. Я чувствую, что долго так не протяну. Насть! Я… Мне даже сегодня, пока я шел сюда, бабка на улице сказала, что у меня земля на лице. К чему такое, а? Насть, мне страшно.
— Какая, нафиг, земля? — нахмурилась Настя. — Ёжик, ты б помылся?
— Без шуток. Подошла, седая, такая, костлявая, растрепанная, смотрит зло, как ты прям сейчас… И говорит: «Земля у тебя на челе. Не бросишь кутить, талтыга брыдлый², совсем ею покроешься!» Так страшно, Котён. Никогда мне так страшно не было.
Кирилл заплакал и принялся размазывать слезы по припухшим щекам. Настя поняла, что ещё немного, и она дрогнет. В очередной раз. Из множества прошлых и будущих. И всё вернётся на круги своя, если только она дрогнет. Рука на автомате сжала наушники.
«Давно пора бы перестать скакать на мёртвой лошади».
— Знаешь что, Пересветов, — спокойно и твердо сказала Настя. — Хватит на мне кататься. Слезай-ка ты и топай отсюда! И не пиши мне! Все, дальше сам!
И, не слушая дальнейших стонов Кирилла, встала из-за столика с тем, чтобы отправиться вниз по эскалатору на первый этаж. К Серёге, Белке и Аркаше. Кирилл, вопреки ожиданиям, не стал её догонять. Впервые за долгое время Настя почувствовала себя вольной птицей.
— О, привет, рыбачка! — Серёга, как всегда, встретил её с почти щенячьим восторгом. Настя пригляделась к нему, будто только что познакомилась. Да, Баянов выглядел огурцом во всех смыслах. Светло-русый ёжик на голове, добрые зелёные глаза,
