Манро - Кресли Коул
Керени уязвима в том туманном прошлом, и уже однажды пала жертвой чернокнижников. Что, если они снова похитят её? Что, если какой-то другой несчастный случай оборвёт её жизнь так рано?
Горе подпитало яростную потребность защитить Керени. Манро пришёл на эту землю именно с такой целью. Ему нужно лишь снять мистический поводок, преодолев заклинание, которое чернокнижники совершенствовали на протяжении тысячелетий. Он стал рабом, потому что его зверь восстал. Что, если он разозлится настолько, что никакой поводок не сможет его удержать? Пламя может ранить, но может и прижечь рану. Зрение Манро прояснилось, и ответ пришёл в голову. Зверь питался эмоциями; а внутри Манро кипела лишь одна эмоция — ярость.
Он всю жизнь готовился, получил опыт, который сформировал его — смерть пары, убийство матери и самоубийство отца, а ещё саморазрушение брата. И если он подпитает звериную ярость, та может стать настолько сильной, что ему никогда не удастся восстановить контроль. Но Манро придётся пойти на этот риск.
— Умный пёсик, — сказал Ормло. — А теперь пойдём, укусим ещё нескольких смертных. Думаю, ты исчерпал себя, так как никто не воскрес, но мы продолжим.
Манро прищурился.
«Хочешь держать сильнейшего альфа-зверя на привязи? Тогда, чернокнижник, крепче держись за поводок».
Он призвал зверя и перестал сдерживаться, позволив грубейшей ярости нагреть кровь, превратив в гнилостную кислоту.
«Восстань, зверь, как никогда раньше».
Манро разрушит это место до основания — ему необходимо воссоединиться с Керени. И даже время не помешает ему добраться до неё.
«Куда бы ни пошла твоя пара…»
Глава 3
Цирк охотников, Ярмарочная площадь, Трансильвания
Век назад
— Да, — произнёс Джейкоб Ховард, чьи зелёные глаза сверкнули гордостью в свете циркового шатра. У жениха Рен, одетого в костюм-тройку, была статная фигура, а светлые волосы собраны в хвост. И не скажешь, что под пиджаком в кобурах у него всегда пара револьверов. Он сжимал её руки в тёплых ладонях.
— Керени Кодрина, — начал Альфонсо, служитель цирка и зазывала, — берёшь ли ты этого мужчину…
Его слова приглушила захлестнувшая волна дежа вю. Проклятье, только не снова. Керени весь вечер это чувствовала. Столько усилий вложено в свадьбу, и она не хотела её портить сейчас. Она так постаралась над внешностью — до блеска начесала волосы и вплела в них цветы. Белое платье в пол — свадебное платье её матери, сшитое в традиционном трансильванском стиле, с широкими рукавами, кружевными манжетами и двумя церемониальными подолами. Повара цирка весь день готовили пир. Сегодня духи будут пировать, а музыканты играть до устали. Последний праздник перед битвой.
Большинство членов Цирка Охотников наполовину циркачи, наполовину охотники — солдаты матерщинники в Ночной войне человечества против монстров. Все стекались сюда, в огромный Лес проклятых. Их привлекли рассказы о том, как борцы за свободу людей, живущие глубоко на Карпатах собираются взять реванш. В последнее время многие присоединились к ним, чтобы сражаться бок о бок с трансильванской девушкой, которая стала жнецом бессмертных. Но завтрашняя битва станет одним из величайших испытаний за четырёхсотлетнюю историю цирка.
И именно Рен поведёт их в бой.
Она вдохнула аромат щербатых досок пола в цирке. Этот сосновый запах всегда придавал сил.
— …оберегать и заботиться, пока смерть не разлучит вас?
Казалось, все уставились на неё. Добрая Ванда, девяносто шестилетняя гадалка, прочистила горло как раз в тот момент, когда Джейкоб сжал руки Рен.
А!
— Да.
Джейкоб нахмурился, но она одарила его яркой улыбкой. Рен хотела этой свадьбы. Впервые он попросил её выйти за него замуж, когда ему было девять, а ей тринадцать. После, каждые несколько месяцев, он повторял предложение. Она думала, что он слишком молод, считала его младшим братом. Но за эти годы он превратился из милого мальчика в привлекательного мужчину. Стал её правой рукой. Рен управляла цирком и следила за подготовкой артистов и охотников, а Джейкоб был связующим звеном с торговцами оружием. Год назад она, наконец, сказала «да», и они назначили дату. И отказались отложить церемонию, даже узнав, что сюда пробирается опасная стая новообращённых Ликанов.
Накатила очередная волна дежа вю.
Рен убрала локон со лба, и готова была поклясться, что уже переживала этот момент.
Когда она вышла из раздумий, Джейкоб надевал ей на палец кольцо. На взгляд Рен, кольцо немного вычурное, но оно принадлежало его матери, какой-то знатной даме из Британии, места, которое, и Рен был в этом уверена, она никогда не увидит.
Альфонсо произнёс нараспев с итальянским акцентом:
— Властью, данной мне, объявляю вас мужем и женой. Можешь поцеловать невесту.
Встав на цыпочки, пожелала, чтобы родители были тут, а монстры не подкрадывались всё ближе с каждой секундой. Когда их с Джейкобом губы соприкоснулись, раздались радостные возгласы. Рен вздохнула. Успокаивающие поцелуи Джейкоба всегда доставляли удовольствие, но джентльмен по натуре, он никогда не заходил дальше. Он наклонил голову, поцелуй стал более пылким. Так сладко приятно. Она хотела раствориться в этом поцелуе, и от осознания этого напряглась.
Через несколько секунд лагерные собаки подали сигнал тревоги. Львы и медведи заревели в клетках. Когда радостные крики в шатре стихли, Рен, нахмурившись, отодвинулась от Джейкоба. Предполагалось, что стая Ликанов явится только к завтрашнему вечеру. Животные замолчали, и воздух стал неподвижным. Неужели какая-то другая угроза нависла над цирком? Прислушиваясь, она вглядывалась в лица окружаюших. Ванда, уроженка Трансильвании, как и Рен, стояла под руку с Пьюделю, пожилым укротителем львов из бассейна Конго. Неразлучные целую вечность, они стали для Рен названными бабушкой и дедушкой. Шведский силач Бьёрн и русская дрессировщица пуделей Ольга — братом и сестрой, которых у неё никогда не было. А Джейкоб долгое время был её лучшим другом.
Не услышав ничего необычного, Рен спросила Пьюделю:
— Каков статус последней проверки? — Аванпосты усеивали лес во всех направлениях.
— Каждый передал сигнал «Всё чисто» перед началом церемонии.
Она немного расслабилась. Сеть наблюдения засекла бы приближающиеся силы.
— Может, гномы прокладывают туннели на поверхность. Их, наверное, привлекли ароматы из кухни.
— Нас всех тоже! — Ванда подняла скрюченный палец, и в её глазах плескалось веселье: — Эти вредители могут есть говяжий фарш, но лучше им не прикасаться к сливовому бренди.
Раздался смех.
Пьюделю похлопал Ванду по руке и рассмеялся вместе с ней. Гадалка широко улыбалась, выглядя так, словно
