Поцелуй с вампиром (СИ) - Настя Петухова
От его непосредственности и легкости, у меня вспыхивают щеки, хорошо, что здесь достаточно темно и не видно, какое смущение я испытываю, находясь в компании Шторма и ведя обычную, неформальную беседу.
А то, что Влад назвал меня Ари, было очень неожиданно. Давно меня так никто не называл, это было ласковое обращение родителей ко мне. Обычно все называют полным именем.
Пожалуй, пора покинуть данную компанию, чтобы не нарушать границы с шефом. Нам еще вместе работать.
Собираюсь подняться, Влад, будто чувствуя мое настроение, придерживает за руку, вынуждая остаться на месте.
Украдкой смотрю на Шторма, он резко переводит взгляд на место соприкосновения наших с Владом рук, прищуривает глаза, и вновь надевает безразличную маску на лицо. Но эмоции недовольства, что вспыхнули в нем, я успела заметить и абсолютно их не поняла. С чего это он так?!
Решаю, что все-таки сидеть в одной компании с Артуром Ардановичем противоречит нашему с ним статусу отношений, поэтому мягко освобождаю руку от хватки Влада. Встаю и бросаю мужчинам:
— Влад, спасибо за компанию, но мне пора, — потом обращаюсь к начальнику, — Артур Арданович была рада вас видеть, хорошего отдыха.
Не жду пока ответят, улыбаюсь и слегка киваю в знак прощания и направляюсь в сторону выхода из вип-зоны. Выхожу в общий зал и удивляюсь насколько изменилась атмосфера. Играет уже другая, более эротичная музыка, люди стали откровенно раскованные, более развратные что ли. Кто-то целуется, кто-то страстно танцует…
Музыка наполняет меня и я чувствую легкое головокружение-опьянение, которое резко ударяет мне в голову. Странное ощущение, я пытаюсь привести себя в чувство, ведь только что все было хорошо. Появляется страх, потому что я не понимаю, что происходит.
Тело требует движений, оно руководит мной, мысли полностью отсутствуют. Я плавно начинаю двигаться в такт, музыка просит отдаться танцу полностью, показать свою сексуальность, похоть, расслабленность. Открыться, только чему или кому?
Прикрываю глаза.
Сзади мне на бедра ложатся чужие руки. Я не обращаю на них внимания, продолжаю танцевать, руки начинают гулять по моему телу, трогая все, к чему можно прикоснуться. Чувствую жалящие поцелуи на своей спине, у меня же открытое платье, я совсем забыла. Странно, но мне приятно, но это ощущение кажется не моим, навязанным…
Где-то в глубине моего расслабленного сознания мелькает мысль, что это ненормально, я не должна такое позволять, но мысль не властна надо мной. Здесь власть у музыки, которая направляет меня и приказывает отдаться.
Поцелуи переходят к шее, я наклоняю голову вбок и даю к ней полный доступ. И тут резко кто-то появляется передо мной, я чувствую это по легкому дуновению ветра, потому что глаза до сих пор закрыты. И этот кто-то отшвыривает человека, который был сзади меня.
Открываю глаза и встречаюсь с горящими ярко-голубыми глазами Шторма. В свете софитов клуба они выглядят не по-человечески, в них бушует шторм.
Прихожу в себя, сознание возвращается. Я хватаюсь за голову, потому что она раскалывается, причиняя мне боль и начинаю оседать на пол. В этот момент шеф подхватывает меня на руки, бережно прижимает к себе и несет на выход из клуба.
Я расслабляюсь, не чувствуя от него опасности. Выходим из клуба, я пытаюсь выбрать из его рук, но он продолжает держать.
— Ариэла, я отвезу тебя домой. Ты пьяна.
Отчего-то его слова злят меня, ведь я выпила всего пару коктейлей и за столом с ними чувствовала себя прекрасно. Объяснение своему странному состоянию я дать не могу.
Мне нужно осознать, что сейчас произошло. Разобрать каждое действие по порядку.
Я вышла из вип-зоны, все было отлично. Потом зал и эта музыка, которая заставила меня потерять контроль и позволить то, что я раньше никогда не позволяла. Эти прикосновения и моя податливость… со мной творилось что-то странное. Потом резкое появление Артура Ардановича, неужели он был рядом и видел мое недостойное поведение. Хочется застонать в голос, как же стыдно. А еще его горящие голубым глаза, мне привиделось или это на самом деле было. Не знаю, кажется, я уже ничего не знаю и ни в чем не уверена.
Мы доходим до машины, точнее шеф доходит, а я все еще у него на руках. Он аккуратно ставит меня рядом, открывает дверь и усаживает на переднее сидение. Тянется, чтобы пристегнуть ремень безопасности, но я останавливаю его.
— Артур Арданович, я в состоянии сама о себе позаботиться. Не стоило так беспокоиться.
Вижу, как недоволен моими словами, как прищуривает глаза и смотрит не мигая. Ага, не привык к моему неповиновению, но простите шеф, мы не на работе.
Пристегиваю ремень, он закрывает дверь и садится на водительское сидение, не спрашивает адрес, но направляется в сторону моего дома. Удивлена, видимо запомнил, когда смотрел мое личное дело при устройстве на работу.
Молчим всю дорогу, мне неудобно. Я, в таком откровенном виде, нахожусь с шефом в маленьком пространстве машины. Весь мой настрой на вечер и решительность пропадают. Я хочу скорее оказаться дома и все обдумать.
Подъезжаем к моему дому, я уже открываю рот, чтобы попрощаться и сбежать, но тут Артур Арданович разворачивается ко мне.
— А теперь поговорим, Ариэла.
Я вздрагиваю от того, каким властным, не терпящим возражений, тоном он это произносит. Неосознанно втягиваю голову в плечи, как нашкодивший ребенок. Смотрю неуверенно и тихо отвечаю:
— Хорошо, Артур Арданович. Только о чем?
Ну а что, я правда не понимаю, о чем должна сейчас с ним поговорить. Обсуждать мое «поведение» будем? Так он не муж, который застал свою жену с любовником и сейчас требует объяснений. Всякое бывает и это только моя ответственность.
Я, конечно, ему благодарна за то, что вмешался. Но не более, оправдания в мои планы не входят. Первый шок от вопроса прошел и я начала заводиться.
Мысленно подбодрив, упрямо вскидываю голову и смотрю уже уверенно и с вызовом в его глаза.
На секунду кажется, что он удивляется. Это что же, шеф мысли читать умеет? А то, от чего это он удивился? Смешок против воли вырвался наружу. Мысли читать, как придумаешь Ариэла, точно книжек перечитала. Будь серьезной, тебе еще работать с этим человеком. Может у тебя на лице все написано.
Теперь уже удивление дольше задерживается на лице Шторма. Но он берет себя в руки, взгляд становится упрямым и жестким.
— Что ты делала в этом клубе,
