Дракон и принцесса - Константин Андреевич Чиганов
— А что плохого?
— Да как ты не понимаешь! Ведь я прожил уже полтораста лет, свободный, крылатый, никем не стесняемый. Предаюсь размышлениям и философским изысканиям в уединении. И сменить такую жизнь на ваш страстный, комариный век! Человечишки! Думаете, лучше вашего бытия представить нельзя! — дракон обиделся и замолчал.
Смутно, сквозь сон, принцесса услышала легкий топот и позвякивание. Она нехотя подняла голову, забросив волосы за плечо — жизнь в пещере, без мытья и ухода, стала почти привычной.
Дракон спал, распластавшись на полу. Похоже, ему опять стало хуже — бока вздувались, из самой глубокой раны на ребрах сочилась темная кровь. Топот прекратился, но звяканье раздалось снова — кто-то вошел в пещеру.
Она выбралась из-под засаленной шкуры — своего одеяла. Перед головой дракона в слабом мерцании кристаллов стоял рыцарь в полном вооружении, подымая длинный меч.
— Нет, не смей! — ему в руку вцепилось растрепанное рыжее существо в изорванном платье. Дракон заворчал, зафыркал во сне. Рыцарь поспешно отступил, схватил девушку за плечо стальной перчаткой и потащил к выходу.
Там он махом закинул Алгарию на высокое украшенное седло поджидающего вороного коня. В пещере взревел проснувшийся дракон. Принцесса попыталась вырваться, но рыцарь уже гнал коня прочь, крепко держа ее перед собой.
Только теперь, при солнечном свете, Алгария рассмотрела щит похитителя — разделенный на черную и белую половины серебряным мечом рукояткой вверх. Рыцарь откинул забрало, открыв жесткое синеглазое молодое лицо, обрамленное черными волосами, и воскликнул:
— Вот так номер! Впервые вижу, чтоб так отбивались от спасителя! Похоже, ты, бедняжка, немного тронулась рассудком. Неудивительно! Давно тебя похитила эта тварь?
— Не смейте называть его так! Он никогда бы не напал на беззащитного! И он меня не похищал!
— Я же не такой дурак, чтобы бросать вызов ящерице! Лови момент, вот как я считаю. А ты, кажется, хорошенькая! Ну, ну, сиди смирно!
Они спускались так быстро, как только позволяли ноги жеребца — рыцарь поспешал подальше убраться от дракона, не выпуская добычу. Густой туман затянул ущелья, и конь с двойной ношей скоро совсем скрылся с глаз, выбирая тропу ощупью — умное животное не обращало внимания на прикрикивания хозяина.
Рыцарский лагерь стоял у подножия гор. В общем-то, это были всего-навсего три бело-синих полосатых шатра, возле которых стояли привязанные лошади и неспешно возились оруженосцы и слуги. Рыцарь грубо снял Алгарию с коня и почти втолкнул в шатер. Внутри, казалось, стояли синеватые сумерки.
— Ну, теперь посиди тут, а я пока занят. И не вздумай сбежать — слуги будут стеречь!
Посреди шатра возвышался раскладной столик с серебряным кувшином, вместо стульев были дорожные сундуки. На полу у дальней стенки устроено мягкое ложе из восточных тканей и мехов — рыцарь, пленивший девушку, явно не относился к славной когорте отшельников-стоиков.
Принцесса присела на ложе и попыталась разобраться в себе. Внутренний голос твердил, что все к лучшему, теперь не нужно спать на вонючих шкурах в компании чудовища, вокруг люди, да еще благородного сословия.
— Все хорошо! — вслух сказала она.
И вдруг ощутила, что все вовсе не хорошо, как себя не убеждай. В пещере было… да, холодно и негде помыться, но все же гораздо спокойнее, чем здесь. Может, причиной дракон? Он защитил ее однажды и защищал бы еще… И никогда не причинил бы ей вреда. А тут… Она кое-что слышала о нравах странствующих рыцарей, и это кое-что ей не нравилось. Нет, но… И тут глаза ее стали закрываться, а ложе оказалось таким мягким…
Во сне она лежала в своей спальне в башне старого родного замка и чего-то ждала. Был вечер, в приоткрытое окно тихо веяло запахом цветов, и птичка в саду щелкала немудреную песенку. «Радуется жизни…» — подумала принцесса, и ей показалась, что птичка та самая, спасенная от кошки.
Оконная створка скрипнула, и в проем вскочил молодой человек с длинными золотистыми локонами, одетый в причудливый красно-фиолетовый наряд. Он приблизился и изящно поклонился, блеснув улыбкой в голубых глазах, чем-то очень знакомых. Следом в комнату ворвался грубый рев, и Алгария пробудилась резко, словно от удара ножом.
Рев был настоящий — в шатер ввалилась разудалая компания с ее спасителем во главе. В руках они сжимали бутылки и кувшины — похоже, попойка шла уже давненько.
— Э, а славную зверюшку ты отхватил! — заорал кто-то.
— Да, если ее помыть, так просто о-о…
— Но раз ты говоришь, ты ее спас, дак ты требуй с нее… ик… награду!
— Точно! Ты в своем праве!
— Дики прав, нечего ей жить недотрогой! Научи ее жизни!
Похоже, пьяные выкрики сделали свое дело — все захохотали.
— Давайте оставим их одних, ребята! — возопил рыжебородый рыцарь, и все, хлопая хозяина по плечам, вывалились прочь.
Он один остался стоять, покачиваясь, в расхристанной одежде, белая рубашка залита вином и расстегнута до пупа. Принцессе очень не понравился его взгляд. Она подошла к столу, собираясь выскользнуть из шатра — почему-то буйная компания снаружи пугала куда меньше. Он всхрапнул по-лошадиному и кинулся на девушку.
Алгария оказалась притиснута к краю стола, слишком поздно вспомнив о кинжале. Рыцарь сгреб ее в объятья, дыша в лицо кислым винным запахом и пытаясь повалить. Рукой она коснулась круглого и холодного, схватила горло кувшина и драгоценным сосудом ударила насильника по темени. С гулким стоном он упал, порвав ее платье на плече.
Принцесса плохо помнила, как выбралась наружу, метнулась в ночную темноту, подальше от костров и выкриков.
Они потеряли ее.
Наутро, проведя ночь на ногах, Алгария поняла, что дальше идти не сможет, если не отдохнет. В маленьком ручейке она вымылась, вздрагивая от шороха ветра и оглядываясь. Потом сколько смогла отстирала одежду и развесила на кустах. Кожа покрылась пупырышками, девушка скорчилась под деревцом, стуча белыми зубами. Мокрые рыжие пряди облепили плечи.
«Да, тут тебе не дворцовые купальни, деточка!» — мрачный юмор помог ей не заплакать.
Если бы найти верного человека, что донесет весть до отца! Но где здесь такой? «И единственный мой друг теперь, — подумала несчастная принцесса, — умирающий дракон далеко в горах!» Непонятно почему, но эта последняя мысль наконец заставила ее разрыдаться.
Очень хотелось есть, и она вытерла слезы, оделась в сырое и пошла по лесу, надеясь найти хотя бы сморщенную прошлогоднюю ягоду на ветке. Ягод не нашлось, но скоро принцесса услышала
