Нечаяный сюрприз для графа (СИ) - Ветреная Инга

Перед самым отъездом Ален и его жена поделились с ним еще одной невероятной тайной: король Генри тоже был из другого мира, он попал в тело принца несколько лет назад. Также, как и жена Алена, Ирэйна, ничего не помнил о своей прежней жизни в этом мире, именно тогда королевские лекари ввели в свой лексикон такое понятие как перерождение, то есть в теле как бы заново рождается новый человек с новым характером, с новыми привычками, который не помнит о своей прежней жизни в этом теле, потому что, по сути, это не его жизнь. Оказалось, что Генри и Ира в том, своем мире жили даже в одной стране, они быстро подружились и сначала доверились Алену, позже Генри разрешил открыть эту тайну и Торину. Нельзя сказать, что Ален и Торин подружились с Генри, но они стали его верными соратниками, он доверял им, советовался с ними. Вчетвером они решили, что на людях не будут демонстрировать свои доверительные отношения, чтобы не вызывать ненужных сплетен и не давать лишний повод придворным плести интриги.

От воспоминаний его отвлекло женское хихиканье. Торин попытался сосредоточиться и стал внимательнее разглядывать окружавших его придворных, которые не решались подойти к нему и нарушить его личное пространство. Он сразу же заметил, что, как обычно, находится под пристальным вниманием дам самых разных возрастов. Граф уже давно привык к «наивным» и, на удивление, цепким взглядам девиц на выданье, хищным взглядам их беспокойных мамаш, призывным - от скуки ищущих приключений на стороне замужних дам, или желающих отомстить своим мужьям за измены обиженных леди. Но, как ни странно, раздражения он не испытывал, наверное, потому, что еще пребывал в эйфории от возвращения домой из страны, обычаи и нравы в которой в значительной степени отличались от традиций и правил королевства.

Торин подумывал о том, чтобы найти новую пассию для приятного времяпрепровождения. Он старался не сближаться со своими возлюбленными, чтобы легче было расставаться с ними, а в том, что рано или поздно он остынет к своей временной избраннице и увлечется другой женщиной, не сомневался. Он понимал, что жениться все равно придется, но оттягивал этот момент, потому что не хотел быть привязанным к одной женщине, знал, что будет изменять ей, тем самым заставляя страдать свою вторую половину. Перед его глазами стояло лицо его матери, которая знала о многочисленных увлечениях отца, но старалась не замечать их. Отец видел, как его жена мучается, но не мог преодолеть свою слабость, а, может, не хотел, и продолжал изменять ей. Мать и отец всегда были вежливы друг с другом, сохраняли видимость благополучной семьи, но отец становился замкнутым, Торин все чаще видел его с бокалом в руке. А мать превращалась в несдержанную и безжалостную особу, которая не замечала, как часто срывалась на окружавших ее людях, чаще это были слуги, но иногда доставалось и детям.

Со своей младшей сестрой Торин не был близок, они редко виделись, поскольку он учился в специальной школе для дворян, и много лет подряд изредка появлялся в родительском доме, приезжая только на каникулы. Торину исполнилось двадцать два года, когда скончался его дядя, от которого он унаследовал титул графа. Он бы давно стал циником, если бы не его друг Ален, который был его одноклассником, потом их пути разошлись, Торин увлекся дипломатией, а его друг обучался военному делу и еще в ранней молодости стал главнокомандующим королевства. Ален еще в детстве потерял мать, а когда ему исполнилось семнадцать лет, у него умер отец, они остались вдвоем с тетушкой – сестрой отца, которая заменила мальчику мать. Торин любил бывать у них в замке, атмосфера, царившая там, отличалась от родного дома теплотой и радушием, хотя тетушка Алена – леди Глория, которая обладала безупречными манерами и придерживалась строгих правил, требовала от них неукоснительного соблюдения этикета. Несмотря на жесткий, взрывной характер, Ален был неисправимым романтиком, он верил, что встретит свою единственную, в то время как Торин утверждал, что все женщины одинаковые, поэтому не следует рано жениться, чтобы как можно дольше не осложнять свою жизнь разочарованием. А в том, что оно непременно наступит через какое-то время, у Торина не было никаких сомнений. Но год назад Ален заново влюбился в собственную жену, он наделал много ошибок, преодолел трудности и неприятности, но завоевал доверие и любовь Ирэйны. И почти все это было на глазах Торина, он был свидетелем того, как Ален сначала ошибался, а потом исправлял свои промахи. Торин был покорен женой Алена, он впервые встретил такую женщину, и неожиданно для себя, понял, что тоже хочет встретить свою единственную, предназначенную ему судьбой.

Я проснулась, но глаза открывать не спешила, боялась, что снова окажусь в том кошмарном сне. Как в детстве, уговаривала себя, что мне это просто привиделось, а, когда открою глаза, то окажусь дома. Хотя, понимание того, что это не сон, а вполне себе кошмарная реальность все больше овладевало мною. И доказательством недоброго предчувствия служило то, что я сплю одетой, и нет рядом Олега. А за последний год я привыкла просыпаться от его поцелуев и нежных прикосновений, ну, не это сейчас важно, а то, что лежу одна, одетая, под пуховым одеялом, «утонув» в таком же матрасе и подушках. Так, хватит бояться, пора разбираться! Открыла глаза и при слабом освещении светильников странной формы увидела врача, дремлющего в кресле, стоявшем недалеко от кровати.

- Доктор! – негромко позвала я.

Сон у него был чуткий, потому что он сразу очнулся и подошел ко мне, настороженно поглядывая.

- Мне надо в туалет, и я хочу принять ванну, - проинформировала его.

Он понятливо кивнул и, оглянувшись, сказал:

- Марта! Помоги леди Оливии, а я позову Лесли.

Ко мне подбежала пожилая женщина, которую я видела здесь ранее и помогла дойти до туалета. Когда вернулась в спальню, увидела, как доктор взволнованно расхаживал из угла в угол, заметив меня, он остановился, грустно взглянул и, как мне показалось, обреченным голосом произнес:

- Лесли поможет Вам искупаться, она сейчас наполняет ванную, а я пойду. Если потребуется моя помощь, леди Оливия, я всегда к Вашим услугам.

- Не уходите, пожалуйста, - испуганно попросила я. – Мне необходимо с Вами поговорить.

Он изумленно вскинул бровь, внимательно посмотрел на меня, а затем медленно кивнул. Кажется, удалось удивить его, но, судя по неуверенной, доброжелательной улыбке, доктор не сердился. Что ж, надо же с чего-то начинать, чтобы приспособиться жить здесь, пока я не вернусь обратно, домой, и в данный момент разговор с доктором мне показался наилучшим вариантом для этого.

Войдя в ванную, я остолбенела: почти все стены были увешаны огромными зеркалами, где спокойно можно было увидеть себя в полный рост. Но в ступор меня вогнало не множество отражающих поверхностей, а то, что я там увидела. Во всех зеркалах была отображена женская фигура в белом балахоне и белом чепце с оборкой, чуть меньших размеров, чем козырек у бейсболки, которая смотрела на меня, выпучив глаза и открыв рот, все лицо ее было покрыто красными прыщами, которые ярко выделялись на бледной коже. Я пару раз вяло махнула рукой, чтобы отогнать пугающее видение, но визави отзеркалило мое телодвижение. То есть, не померещилось, это мое отображение! Мой внешний вид вполне соответствовал тому кошмару, в котором я каким-то невероятным образом оказалась. Я попыталась взять себя в руки и стала распутывать завязки чепца, стараясь не смотреть в зеркало, когда заметила насмешливую улыбку бесшумно подошедшей ко мне горничной, которую она не особо и скрывала. Я сосредоточилась на ней: девушка помогла снять злополучный чепчик и ночнушку, и, будто в предвкушении забавного зрелища, медленно, стараясь не смотреть мне в глаза, со злорадной усмешкой, отошла в сторону. Я думала, что хуже того, что я уже видела, быть не может, но ошиблась: все мое тело было усыпано красными прыщиками разных размеров, начиная от мелкой сыпи до ярко-красных отчетливо выделявшихся на молочной коже гноящихся болячек. От увиденного меня замутило, я закрыла глаза, но тут же вновь открыла их, потому что закружилась голова, и я чуть не упала на каменный пол. Шатаясь, в поисках опоры, наткнулась рукой на стену за спиной, прислонилась к ней и беспомощно сползла на пол. Некоторое время я сидела с закрытыми глазами и глубоко дышала, боясь потерять сознание, потом открыла их и в зеркале наткнулась на лицо горничной, на котором читалось торжество, ее ожидания я явно оправдала. Поведение горничной было довольно странным, разве она не должна блюсти интересы хозяйки? Понятно, что никто не ждет от нее переживаний или страданий в связи с неприятностями у той, которой служит, но радоваться моей беде – это, пожалуй, перебор. Я продолжала смотреть на нее и, судя по всему, она что-то разглядела в моих глазах, потому что перестала улыбаться и теперь растерянно озиралась, уводя глаза в сторону, но повсюду в зеркалах натыкалась на мой неотрывный взгляд.