Стихийный мир. Дракон-вампир - Сильвия Лайм
У меня в ушах зазвенело, в глазах помутилось, а в следующий миг этот нехороший человек поднял руку, и в ладони у него загорелось не абы что, а ослепительное пламя!
— Ох, огонь… — только и выдохнула я, отползая назад по грязной траве. — Пожалуйста, не надо…
Горло сдавило спазмом, я никак не могла взять себя в руки. Яркое ядовито-оранжевое пятно заставляло все внутри скручиваться и холодеть от неконтролируемого адского ужаса.
Никогда со мной не было ничего подобного. Только потом я осознала, что это было что-то вроде панической атаки на фоне пережитого стресса. Но сейчас я лишь отчетливо ощущала, как земля начинает кружиться, а я теряю связь с реальностью.
— Эй, стой, ты что творишь?! — кричал где-то рядом друг этого ушибленного на голову легата Красного дожа.
А потом в меня полетел сгусток пламени. Я едва успела выставить перед собой руки, чувствуя, что сердце от страха вот-вот разорвется. Что я сама вот-вот разорвусь.
Кошмар повторялся. Совсем недавно я едва не сгорела заживо в реальном мире, и вот-вот должна была сгореть в вымышленном.
В обморок я падала с одной единственной мыслью: дурацкое у меня подсознание, совсем без фантазии!
Зато когда очнулась… жаловаться на фантазию стало уже некогда. Потому что легат Красного дожа по чудовищности и рядом не стоял со своим хозяином…
Глава 2. Цвет: запекшаяся кровь
Спустя примерно час в императорском замке Хальвейль…
— Подойди ближе, — проговорил мужчина, которого звали Красным дожем.
Понятия не имею, что значит это имя, но почему-то оно пугало тем сильнее, чем чаще я его слышала. А ещё пугало то, что мои руки и ноги оказались закованы в цепи.
Мужчина взглянул на меня, и все внутри перевернулось. Кажется, будто я попала в рай и ад одновременно.
У него длинные черные волосы, струящиеся по спине и падающие на обнаженную грудь блестящим обсидиановым водопадом. На левом плече вытатуирован громадный горящий дракон с раскрытой пастью. И иногда кажется, что рисунок движется…
Я явно схожу с ума. Под кожей словно медленно расползаются маленькие раскаленные змеи.
Но есть еще кое-что более ужасное. Это глаза Красного дожа. Если бы мне кто-то рассказал нечто подобное, не поверила бы никогда: но они то и дело вспыхивают раскаленным рубиново-красным огнем. Не в переносном смысле, к сожалению, а вполне в прямом.
Вот как сейчас.
— Слушайся моего приказа, если хочешь остаться в живых, — почти рычит он, и я вижу на его лице натуральное бешенство от моего бездействия.
Он стискивает челюсти, отчего подбородок превращается в острую сильную линию, что ведет к самому уху и мощной шее, на которой виднеются вены. А глаза… глаза теряют радужку, исчезают белки, и на их месте загорается чистое пламя. Оно выходит за границу век и слегка облизывает кожу.
Кажется, будто он горит изнутри, и если глаза — это зеркало души, то его душа — Инферно.
Я все еще стою на месте, не в силах пошевелиться или вымолвить хоть звук. Создается впечатление, что я умерла. А, может, что и похуже.
Огонь пугает меня так сильно, что я готова закричать, но зубы стиснуты почти до хруста.
Но есть и кое-что странное. Несмотря на страх, от которого подкашиваются ноги, я не могу не отмечать мрачной, пугающей красоты этого мужчины. Он настолько ослепительно прекрасен, что кажется, от одного взгляда на него можно умереть. Дыхание застревает в горле и в голове пульсирует лишь одна мысль:
«Невозможно быть настолько красивым. Никогда. Это противоречит природе…»
Но вот он, стоит напротив меня, пылая яростью, и хочется кричать от одного его взгляда, как будто внимание его огненных глаз приносит физические страдания.
Частично так оно и есть.
Лишь отдаленно в последний момент перед тем, как становится уже поздно, я понимаю, что снова не выполнила его приказ.
Я не сдвинулась с места.
Красный дож, заводит руку за спину, туда, где благодаря перекрещенной портупее удерживаются две странных рукояти с навершиями в виде золотых драконьих голов. У металлических наверший тоже рубиновые глаза.
Дож достает одну из этих штуковин, и меня пробирает с ног до головы, но что-то делать уже поздно.
Рукоять в мужской руке с крупным рельефом мышц вдруг чуть преобразовывается и удлиняется. Словно змея.
Мгновение — и взмах длинного антрацитового хлыста. Звук удара. Резко — я почти не успеваю уловить это движение взглядом. И черный хвост со всей силы ударил о каменный пол возле моих ног.
Я тихо вскрикнула, попытавшись закрыть лицо руками, скованными цепями. Внутренности стянуло тугим узлом.
Удар был такой силы, что кажется, будто от него блестящая жемчужная плитка пола должна встать дыбом, разлетевшись каменным мясом и крошевом замковых костей.
Но открыв глаза, я ничего этого не вижу. Пол идеально чист, как и прежде.
Дож сжимает рукоять своего колдовского хлыста и смотрит на меня. Его глаза медленно становятся нормальными, но не до конца. Во внешних уголках еще пляшут маленькие язычки пламени.
— Ты немая? Или глупая? — прищурился он, склонив голову чуть на бок.
Мне жутко обидно, и только это колющее чувство внезапно обретает способность привести меня в порядок.
Удивительно: ни страх, ни удивление, ни инстинкт самосохранения. А обида.
Я приподняла подбородок, бросив на Красного дожа настолько мрачный взгляд, насколько могла в такой ситуации.
— Хватит пугать меня, — вырвалось откуда-то из меня отрывистое, но не тихое. — И я сделаю… что посчитаю нужным.
Глаза дожа едва заметно расширились. Огонь из них полностью ушел, что странно.
Ну и слава богу! Раскаленное кольцо страха теперь сжимает грудь уже не так сильно. Без огня я справлюсь. Выдержу.
Поэтому через пару ничтожных мгновений когда липкая змея ужаса потихоньку ослабила кольца вокруг моего горла, я снова начала невольно разглядывать мужчину напротив. Того, перед кем тут все кланяются, едва не расшибая лбы об пол.
Лучше бы отвернуться, конечно, но у меня почему-то нет на это сил. Само существо этого человека цепляет меня невидимым крючком, и я уже не хочу глядеть ни на что другое.
На нем брюки, с виду кожаные, украшенные какими-то серебристыми вставками там, где должен быть пояс. Рубашки нет, как и прочей одежды. Только крестообразная портупея с теми странными жезлами, один из которых дож медленно возвращает на место.
Потом я узнаю, что эти жезлы могут быть как чудовищным оружием, так и кое-чем пострашнее… Но это потом. Сейчас я лишь покрываюсь легкими колючими мурашками, когда смотрю на них. Словно
