Татьяна Абалова - Петля Мебиуса (СИ)

Усталость наваливалась волной, но я боялся оставить без присмотра свою нежданную гостью. Достаточно быстро вернувшись в спальню, я не обнаружил девушку на кровати, но из ванной комнаты доносился ее тихий плач. Анна сидела на полу и рассматривала свои ободранные коленки, водя пальцем по дырам на чулках, слезы прокладывали длинные дорожки по бледным щекам.

— Это опять был он, — сказала Анна. Мне не нужно было объяснять, кто такой «он», я понял. Подав руку, помог подняться, подвел к раковине и умыл лицо, потом снял изодранную блузку, расстегнул юбку. Она была безучастна.

Когда юбка упала на пол, она переступила ее. Я снял чулки. Когда присел, она держалась за меня и покорно подавала нужную ногу. Расстегнул застежку бюстгальтера, потянул вниз трусики. Она опять поднимала то одну ногу, то другую. Придерживая ее, отрегулировал воду в душе и шагнул под струи вместе с ней, одетый.

Я аккуратно распустил ее волосы, вымыл их, потом все тело, начиная от плеч и, так до самых кончиков пальцев на ногах, она опять опиралась на меня, вода хлестала по ее спине, рассеиваясь от удара по всей кабинке. Когда мои руки дотрагивались до ссадин, она вздрагивала. Выйдя из кабинки, осторожно вытер ее и, завернув в полотенце, отнес на кровать, только потом переоделся сам.

Когда вернулся, она лежала в той же позе, что я оставил. Я взял сотовый и позвонил своей подруге — врачу, мне не пришлось долго объяснять, она поняла и приехала через тридцать минут и сразу прошла в спальню, выпроводив меня. Потом мы долго молча пили кофе и курили, моя подруга — умная женщина, ей не пришлось объяснять, кто эта девушка и как я благодарен. На прощание она поцеловала меня в последний раз. Поцеловала очень интимно, глубоко. «Не провожай, я оставила машину возле подъезда». Вот и все. Умная женщина.

Глава 6

Я уснул на диване, в халате. Мне снилась убегающая Анна, она оглядывалась, и я видел искаженное страхом лицо. Никак не мог понять, почему она боится меня, пытался догнать, но она бежала еще быстрее, только волосы бились за спиной, словно хлопающие крылья огромной птицы. Я понял, что должен лететь, иначе не поймаю и, взмахнув неведомо откуда взявшимися крыльями, поднялся в воздух. И только тогда понял, что убегала Анна не от меня, а от мужчины в черном, и боялась она не меня, а — за меня. Я опустился, преграждая дорогу мужчине, это был ее обидчик. Он был зол, и его злость клубилась вокруг него, как дым пожарища, и темная ненависть убивала меня, испивая из меня все силы. Потом была непереносимая боль в сердце, и мир стал меркнуть, но я еще слышал голос Анны, ее крик, ее плач, ее зов, а потом и это пропало, только остался ее запах — так пахла шапочка с помпоном.

Позвякивание ложечки о чашку и запах кофе выдернули меня из этого страшного сна. Рядом на диване сидела Анна, на ней была моя полосатая рубашка, она отхлебывала кофе из моей любимой чашки. Она покосилась, когда заметила, что я рассматриваю ее, отставила чашку и плавно легла на меня, обняв за шею. Ее живое тепло, ее тело, придавившее меня приятной тяжестью, ее легкое, пахнущее кофе, дыхание, ее волосы, укрывшие часть моего лица, были привычными, словно так было всегда, словно она была неотделима от меня с самого моего рождения.

Мне не нужно было слов, было достаточно этого действия, чтобы понять, это не благодарность, это объяснение в любви. Анна любила меня, как и я любил ее все эти годы, не понимая до сего момента, выбирая подруг похожих на нее, но бросая их, не находя иного сходства. Они пахли не как она. В них не было солнца.

Обняв одной рукой за талию, другой притянул ее голову к своему лицу, нашел губы и приник к ним, как приникает путник в пустыне к бурдюку с желанной водой. Она неумело отвечала, но вжималась в меня все сильнее и сильнее, я убирал ее волосы, чтобы целовать ее лицо, шею. Она же своими руками стала нетерпеливо тянуть ворот халата, чтобы снять его.

Я не хотел это делать на диване, поднялся вместе с ней, и, продолжая целовать, путаясь в полах халата и ее ногах, дошел до спальни и положил на уже заправленную постель. Волосы ореолом легли вокруг нее, я замер и залюбовался, но она потянула за пояс халата и распустила его. Кожа ее лица раскраснелось, не столько от смущения, сколько от поцелуев и контакта с щетиной, зеленые глаза блестели от возбуждения, грудь под тонкой рубашкой вздымалась вместе с каждым ее вдохом, при этом ясно очерчивались затвердевшие соски.

Она была прекрасна. И она хотела меня. Не спуская с меня глаз, Анна начала расстегивать рубашку, потом приподнялась, и я помог ей стянуть рукава, при этом найдя ее губы, и утонув в приятных ощущениях ее нагого тела. Когда я наклонялся к ней, уже лежащей на спине, за поцелуем, почувствовал ее руку на своем члене. Она сжала его, я застонал и убрал ее пальцы. Еще чуть-чуть и я бы кончил.

Я собрал обе руки и удержал их над ее головой. Перестроившись, стал медленно целовать ее плечи, изгибы шеи, ключицы, постепенно дойдя до грудей. Я застыл, видя, как сосок ее груди подрагивает в такт биению сердца. Потом лизнул его. Анна застонала и сжала ноги. Я приник к соску, глубоко втянул в себя, отпустил, поиграл языком с ним, подул, и опять втянул. Наградой стал долгий стон девушки. Проделал то же самое с другим соском.

Я уже не удерживал ее руки, и она сама помогала мне, обхватывая и приподнимая грудь, чтобы я мог лучше губами захватить сосок, другой рукой прижимая мою голову, чтобы контакт был сильнее. Моя свободная рука в это время, очертив ее мягкие бедра, медленно спустилась до ее колена, а потом перебралась к внутренней стороне. Анна, застонав, сильнее сжала ноги, но я коленом раздвинул их, и моя рука продолжила свое движение выше. Там было горячо и влажно. Круговыми движениями я нащупал клитор и едва надавил на него, Анна выгнулась и стала судорожно глотать ртом воздух, горошина под пальцами начала сокращаться. Она кончала! Я выпил ее стон поцелуем.

Она перестала биться, и я поцеловал каждый кусочек ее сладкого тела. Когда она расслабилась, я осторожно развел ее ноги, приставил головку к входу во влагалище и надавил. Анна напряглась. Я понял, это ее первый раз. Поглаживая бедра, притянул ее чуть ближе. Тут она, обхватив меня ногами, и приподняв бедра, просто одним рывком насадила себя на мой член, а потом застыла, прислушиваясь к своим ощущениям.

Под моими губами билась ее жилка на влажной шее, над верхней приоткрытой губой блестели бисеринки пота, ее частое дыхание заставляло вершинки грудей касаться меня. Глаза были прикрыты, длинные дрожащие ресницы удерживали одинокую слезу, которую я выпил поцелуем. Анна слегка двинула бедрами вверх и вниз и я взорвался. Более сильного и продолжительного оргазма у меня никогда не было. Обессиленные, мы заснули, сплетенные друг с другом, на испачканных кровью и спермой простынях. О презервативе я даже не вспомнил.