Хозяйка проклятого острова - Алина Углицкая
К этому времени она уже обжилась, выучила расположение комнат и имена прислуги. Единственное, что ей не давалось, это установить отношения с мейн-куном по кличке Зевс – огромным, независимым котярой, который каждое утро лежал на пороге в столовую и не желал ее пропускать.
А еще был английский дог Цербер, гуляющий по вольеру. Обмануть животных оказалось сложнее, чем людей, но и здесь ей повезло. У Дианки была квартира в столице. Сюда, в особняк, она приезжала редко, с питомцами особо не контачила. Так что нелюбовь животных можно смело списывать на их короткую память.
В светлой столовой уже собралась вся семья. Во главе стола сидел сам Борис Суховской – немолодой мужчина с фигурой борца-тяжеловеса и лицом криминального авторитета.
При виде него сердце Ленки от страха пропустило удар, а ладони вспотели.
– Дочка? – он пристально посмотрел на нее. – Что-то ты похудела, что ли.
– Так есть от чего, – тут же заискивающе хихикнул Игорь, сидящий чуть дальше, – мы ведь молодожены как-никак.
Борис даже не взглянул на него.
– Садись, – кивнул Ленке на свободное место рядом с собой.
Игорь подскочил как ужаленный, отодвинул ей стул, помог сесть.
Теперь напротив Лены за столом оказалась полноватая женщина. Это была мать Дианы, но какая-то слишком простая. Без укладки и маникюра, явно не светская львица. Ленка едва сдержалась, чтобы презрительно не скривиться.
Таких она называла “терпилами”. Это была та категория жен, которая даже при муже-миллиардере оставалась “клушей”. Тихая, безынициативная и безотказная. Готовая носить мужу тапочки и выполнять все его прихоти. Такие ходили по дому тенью, а если благоверный надумал вдруг изменять, то молча глотали измену и терпеливо ждали, когда супруг нагуляется.
Ленка таких женщин не понимала и презирала.
– Привет, – сдержанно улыбнулась Тамара Львовна, – как поездка? Хорошо отдохнули?
Лене пришлось сделать усилие, чтобы голос не дрогнул:
– Да, мам…
– Ну, расскажешь потом, – пробасил отец. – Мне после завтрака ехать на важную встречу, а вечером посидим втроем, пообщаемся. Расскажешь, что вы там с этим новым проектом надумали.
В первый момент Ленка подумала, что “втроем” это значит без Игоря. Но потом поняла: нет, “втроем” – это значит без матери. Ее первое впечатление подтвердилось: жена Суховского была здесь в роли мебели. А еще явно не испытывала к дочери каких-то особых чувств, в отличие от отца.
– Диана Борисовна, ваш завтрак, – из кухни показалась незнакомая домработница с подносом.
Ленка напряглась: эти дни завтрак подавала другая, а кофе делал Игорь. Он знал, какой она любит.
Сейчас же перед ней дымилась чашка с густой черной жижей. Дианка пила по утрам двойной эспрессо без сахара и заедала “цезарем” с креветками. Лена не любила ни эспрессо, ни морских гадов, ни вонючий “грана падано”, которым кухарка щедро сдобрила салат.
Но деваться некуда. Суховской и так смотрит пристально, будто что-то подозревает.
Решившись, Ленка поднесла чашку к губам, сделала осторожный глоток и… поняла, что ее сейчас вырвет.
Как только пьют эту гадость?!
Она поспешно отставила чашку, но не успела скрыть выражение отвращения на лице. Да еще от резкого движения часть кофе выплеснулась на белую скатерть.
Ленка с ужасом поняла, что все взгляды устремлены на нее. Мать смотрит вопросительно, отец – хмуро, а Игорь… Игорь делает знаки глазами, но она же не телепат, чтобы мысли читать!
– Ди, что с тобой? – первой заговорила Тамара.
– Дочка, что-то не так? – прищурился Суховской.
Спохватившись, лже-Диана изобразила улыбку:
– Нет-нет, все в порядке, просто… кофе горячий.
И, с трудом сдерживая желание попросить воды, чтобы запить эту горькую дрянь, наколола листик салата на вилку.
Глава 2
Тамара Суховская смотрела на дочь и думала, что за столько лет не сумела ее полюбить. Диана так и осталась чужой. Да и само слово “дочь” произносилось с трудом.
Впрочем, тогда, двадцать два года назад, казалось, что она поступает правильно. А сейчас? Стала бы она устраивать такое, если б знала, как все обернется?
Ей еще нет и пятидесяти, а она уже чувствует себя старухой – одинокой и никому не нужной. Борис терпит ее, но не любит. Да он и не старался ее полюбить. Все свое
