Мой охотник на монстров - Марина Сергеевна Комарова

— Стася, — звонко позвала меня симпатичная блондинка, сидевшая рядом с Гораном, — а долго мы будем тут стоять?

Большие голубые глаза, мягкий взгляд, белокурые локоны. Красотка, что тут говорить. Молочная девочка, нежная и мягкая. Так и хочется протянуть руку и дотронуться, чтобы убедиться, что она настоящая.

Смотрит заинтересованно и с любопытством. Сейчас её не интересует ничего, кроме моего ответа.

— Искренне надеюсь, что недолго. Перед нами всего один автобус, — ответила я.

Аня. Её зовут Аня.

— Ой, хорошо как, — улыбнулась она. — Я первый раз еду за границу, просто не могу быть спокойной. Измучила вопросами уже всех соседей.

— Всё будет хорошо, — мягко сказала я, глядя, как туристы из стоящего перед нами автобуса взяли вещи и пошли проходить паспортный контроль.

— Соседи были совершенно не против, — раздался рядом голос Горана, и я невольно вздрогнула. И когда только успел подкрасться?

Однако тот стоял, как ни в чём не бывало и раскуривал сигарету с каким-то густым головокружительным ароматом.

— Границы — это не так страшно, как можно подумать, — сказал он и улыбнулся, переведя взгляд на меня: — Правда, Стася?

Глава 2

Охотник на монстров

Пять лет назад

Сзади раздался рык, я резко крутанулся на месте и секанул боевым ножом. Лезвие вошло в упругую плоть. Тут же над морем пронёсся дикий визг.

Шипастый хвост ударил по волнам. Я отпрыгнул назад. Щелчок чудовищных челюстей. Ещё прыжок. Снова удар. Чёрная вязкая кровь залила руку, в нос ударил резкий солёный запах.

— Осторожнее! — крикнул Живко. — Сзади!

Я успел пригнуться, над головой просвистела когтистая лапа. Взмах ножом — окровавленный обрубок, отдалённо напоминающий человеческую кисть, отлетел в сторону. Вой, от которого даже мне стало не по себе, оборвался рваным бульканьем, когда моё оружие распороло горло чудовища.

Живко мгновенно оказался рядом, проговорил несколько тягучих непонятных слов, отчего тут же захотелось заткнуть уши. Трупы обоих монстров тотчас вспыхнули белым пламенем. Короткий треск, искры в стороны — и вот уже ни следа. Ничего. Словно и не было тут тварей с Границы. Ночной берег, покой, шёпот листвы на тяжёлых от фруктов ветвях.

Несколько секунд мы молчали. Потом я повернулся и направился к морю. Присел и опустил лезвие ножа в воду, чтобы смыть чужую кровь.

— Теряешь хватку, — прозвучал за спиной голос Живко.

Я невольно вздрогнул и обернулся, глянул на старика через плечо. Хотя чего уж там, сейчас в свете полной луны несколько десятков лет будто слетели с его лица и фигуры.

— Я в самом расцвете сил, — заметил, вынимая нож и протирая его тканью. — Мне всего третий десяток.

— Дело не в возрасте, — хмуро сказал он.

Ничего не оставалось, как вздохнуть. Ну да, конечно, сейчас опять начнётся: найди свою пару, иначе сойдёшь с ума, тебя сожрёт чудовище, твои кости будут разбросаны по берегу, ими будут играть безумцы.

Представления о прекрасном у Живко очень своеобразны. Но что ж поделать, в конце концов, это двоюродный прадед, возраст которого уже страшно называть. И до старческого маразма ему очень далеко. Поэтому хочется или нет, а к словам старшего Ладича прислушиваться стоит.

Однако вот принять, что надо бросить весь свой нынешний уклад жизни и отправиться неведомо куда в поисках своего медиума… Нет, это слишком. К тому же я не один.

— У меня есть Злата, — сказал я как можно спокойнее, глядя на воду, казалось, вобравшую в себя всю тьму ночи.

Живко чуть склонил голову к плечу. На тонких губах появилась птичья усмешка.

— Злата — красивая и умная женщина. Её род знаменит был ещё тогда, когда Ладичи только набирали силу.

— Ну так… — попытался добавить я, но Живко тут же отмахнулся.

— Ой, знаю я это всё! Даже не начинай! Злата — не медиум. Она не сможет дать тебе нужную силу и сохранить психику.

Я нахмурился и закусил губу. Спорить не хотелось — слишком часто мы это делали. Но ведь бывали же случаи, что охотники оставались в здравии, не связывая судьбу с медиумом. Случалось, что счастливо жили два охотника, охотник и целительница, охотник и огнедар.

— К тому же рано или поздно она заметит, как на неё смотрит Стефан, — тем временем продолжил Живко, медленно поднимаясь по ступеням.

Спуск к берегу в Ловране не так крут, но для людей уважаемого возраста, увы, прежняя резвость уже недоступна.

— Никак не смотрит, — почти прорычал я, чувствуя, что внутри разливается пламя гнева.

Стоило кому-то сказать, что на мою женщину заглядывается Стефан, как вмиг хотелось придушить последнего. Но всё осложнялось тем, что Стефан — мой двоюродный брат, прекрасный огнедар, как и Живко. У нас никогда не было разногласий, и он не заявлял права на Злату. Только смотрел. Но от этих взглядов закипала кровь.

Останавливало только одно: я ещё не прошёл ритуал поиска своей пары. Если, не приведи господь, случится так, что кто-то завладеет моим дыханием и мыслями, очень подло и низко лишать Злату права на счастье.

Такие мысли мне совершенно не нравились. Но так уж вышло, что воспитывали меня с пониманием положения в роду и семьях. Не губи другого, если должен сгинуть сам.

— А ты не груби деду, — тихо рассмеялся Живко, остановившись возле куста лавра и сорвав листочек, чтобы тут же надкусить.

Вот уж привычка! Как проходит — вечно стянет, словно лавр тут — большая редкость.

— И не думал грубить, — буркнул я, и отвёл взгляд.

Мы поднялись к петляющей змеёй дороге и направились в Старый Град.

— Чудовища сидеть на месте не будут. Им сладко здесь, привольно, — тем временем произнёс Живко, поглядывая на проезжавшие мимо машины.

Туристов тьма, жизнь не прекращается даже ночью. Хорошо, что твари Границы не приметили этих гуляк. Правда, в Старый Град соваться им боязно. Здесь столько охотников и огнедаров, что можно потерять голову, едва коснувшись выщербленных временем ступенек возле маленького рынка.

Поняв, что моё молчание — явно не признак жажды общения, Живко покачал головой, потом посмотрел на меня:

— Зайдёшь? У меня есть сливовица и рыба. Готовил сам.

Я чуть улыбнулся:

— Совращаешь молодое поколение с пути истинного?

Живко поднял руки в немом жесте, будто призывая небо в свидетели.

— Именно! Горан, нельзя быть таким серьёзным. Жизнь — это не только бой с чудовищами. Это совершенно прекрасная штука, где есть место доброй сливовице и отличному пршуту[1].