Чудовище без красавицы - Любовь Хилинская
Резко усевшись на кровати, сунула ноги в ботинки, потом почувствовала внезапно подкатившую дурноту. Такое было, когда Алина впервые надела линзы. Видимо, мозг не мог так быстро перестроиться и принять тот факт, что зрение теперь нормальное.
Нормальное?
Моргнув трижды, Алина ущипнула себя за руку до боли, чтобы понять, что это не сон, потом встала и медленно обернулась вокруг себя. Что за чертовщина происходит? Ей надели линзы, пока она была без сознания? Последнее, что она помнила, как хозяин этого места трогал ее голову. Может, он офтальмолог? Но как можно против воли лечить человека? Надо немедленно разобраться с этим! И не только с этим. Пусть уже просветит ее, что это за место и как отсюда выбраться в цивилизованный мир.
Потерев глаза на всякий случай и с удивлением поняв, что линзы не ощущаются, Алина растерянно вздохнула. Непонятно совершенно, что происходит, и хочется уже быстрее с этим всем разобраться и оказаться дома. И вообще, кто ее сюда притащил? Если эти мерзкие женщины трогали ее своими ручонками, она не знает, что с ними сделает!
Решив, что только один человек способен дать ей ответы на все вопросы, она вышла в коридор, надеясь, что определила верное направление, и зашагала вперед.
Замок чудовища в дрожащем свете ламп казался еще мрачнее, чем выглядел днем, а потому коридор Алина малодушно проскочила быстрым шагом, добралась до лестницы слуг, и вскоре оказалась в гостиной. Камин уже давно потух, даже углей не было, и ни души. Сколько ж она проспала, если здесь, похоже, глубокая ночь? И где теперь искать Дракулу? Может, подождать до утра?
В комнату возвращаться совершенно не хотелось, но и тут оставаться тоже страшновато. Интересно, может, здесь есть поуютнее помещение? Библиотека какая-нибудь? Желудок настойчиво намекал, что лучше бы посетить кухню, но это было нереально, конечно. И вообще, для фигуры вредно есть ночью.
Утешая себя этими мыслями, Алина обошла гостиную по периметру, подмечая своим новым стопроцентным зрением всеобщую запущенность – гобелены на стенах, вытканные, судя по всему, вручную, поистрепались и были покрыты пылью, мебель в царапинах и давно не протиралась от пятен, на полу слой грязи, мебель старая, да и все остальное тоже. Шторы на окнах висели как попало, внутренний перфекционист заставил женщину подойти и поправить их, отчего вокруг взвилось облако пыли.
– Апчхи! – чихнув, она шмыгнула носом и покачала головой. – Ну и засранцы! – пробормотала себе под нос задумчиво.
– Полагаю, ранее вы жили в прекрасном дворце? – раздалось насмешливое за спиной.
Резко обернувшись и округлив рот, женщина увидела стоявшего на близком расстоянии чудовище. Он глядел чуть прищурившись, скрестив руки на груди, и сейчас казался еще более суровым, чем раньше.
Новое зрение позволяло разглядеть то, что прежде было недоступно – большие темные глаза с лучиками морщинок в уголках, смуглую кожу, сурово сжатые губы, волевой подбородок, заросший черной щетиной, высокие скулы, и презрительный взгляд, которым этот демон сопровождал любопытство Алины.
– Не жила, – смутилась она, – но и такой грязищи не видела еще. У вас же слуги есть! Почему они не следят за домом?
– Вы полагаете, это ваше дело? – иронично выгнул бровь мужчина. – Вас сюда не за этим прислали.
Алина вспыхнула и поджала губы, с которых уже было готово сорваться резкое замечание.
– Что вы сделали с моими глазами? – решила она сменить тему. – И что значит – прислали сюда? Я что, почтовый конверт, чтоб меня присылать?
– Я навел справки о мире, откуда вы прибыли, – произнес какую-то странную фразу мужчина. – магии там нет, но развитие шагнуло дальше нашего.
– Что вы мелете? – вздернула бровь в ответ женщина. – Мой мир! Конечно, если взглянуть на ваше странное жилище, то только и остается предположить, что вы сумасшедший деспот, который живет по средневековым законам! Но я так не хочу! Я требую проводить меня куда-нибудь, откуда я смогу вернуться в «свой» мир! Я хочу жить в комфорте, спать в удобной постели и носить ту одежду, что мне по нраву, а не вот это вот все! – резко провела она рукой вдоль тела и вспыхнула, поняв, что оппонент уставился на ее грудь.
– Удобную одежду? – хмыкнул он. – Если вы называете удобным то, в чем мы вас нашли в лесу, то что ж, не могу препятствовать! Только имейте в виду, что в таком виде вас будут сношать все и каждый. Или вы именно этого и добиваетесь?
Алина потеряла дар речи и гневно сжала губы, сверля взглядом чудовище. А тот шагнул вперед и протянул руку к вороту ее платья, схватив и подтянув к себе таким образом, что лицо женщины оказалось почти напротив его лица с раздувающимися от злости ноздрями.
– Хочешь этого? – прошипел он. – Тогда раздевайся! – и дернул платье, которое с треском начало рваться.
Алина ахнула возмущенно, зашипела как кошка, вцепилась одной рукой в запястье мужчины, а второй как следует приложила его по щеке, с тайным удовлетворением подметив, как там немедленно появился отпечаток ее ладони.
– Что вы себе позволяете? – воскликнула она, отступая и сжимая разорванный ворот платья пальцами.
Глаза ее гневно полыхали, щеки алели, а брови хмурились. Так она обычно смотрела на расшалившихся учеников, и это всегда безотказно действовало. На школьников. На этого же мужлана нет. Он ухмыльнулся, дотронувшись до пятна, качнулся в сторону женщины, чем вызвал в ней противный страх, липкой волной прокатившийся от затылка до пяток, но внешне это никак не отразилось. За долгие годы учительства было бы странно, если б не получилось отрастить толстую шкуру и не пасовать перед грубиянами и хамами. А это чудовище и было именно таким. Об уважении к женщинам, похоже, он не слышал и вряд ли когда-то задумывался, что они тоже люди.
– Позволяю то, что вы позволяете! – ответил, чуть растягивая слова. – Или вы думали, я буду перед вами тут расстилаться? Мне нужно, чтобы вы выполнили свое предназначение в кратчайшие сроки, и потом можете катиться на все четыре стороны, оракул сказал, что врата откроются перед вами в любое место, куда вы пожелаете. Так что и в ваших интересах действовать побыстрее.
– Не понимаю, о чем вы! – холодно бросила Алина, кинув взгляд на диван.
Ей бы хотелось сейчас устроиться где-нибудь в тепле, так как по ногам волокло холодом, да и стоять в жутких ботинках было совсем
