Сталь и шелк. Акт второй - Алиса Рудницкая
Я много времени потратила на осознание собственной магии, и решила, что она напоминает мне клубок из невесомых ниток. Можно, конечно, просто бросить, но смысла мало – в цель не попасть, намерение оборачивается пшиком. А можно использовать нити по назначению – и плести чародейсво. Представить, например, как огрызок от большой и сочной – аж слюнки от воспоминаний – груши на подоконнике опутывает тоненькая, но крепкая веревочка, подхватывает в воздух и тащит в мусорное ведро. Даже можно обойтись без заклинаний и рукомахательств, что вроде как плюс, но вот не особо радуют медлительность и напряжение мозгов при таких действиях в больших масштабах – когда приходится сразу много предметов удерживать. Но и книжки, и радостно-возбужденная милейшая Лэйли Фиш убеждали меня, что в таком подходе много преимуществ. Мне, типа, доступна филигранная работа с тонкими материями, о чем всякие откровенно могучие маги могут только мечтать.
В любом случае, сидеть и наблюдать, как по моему желанию вещи разлетаются по своим местам, как мусор сам убирается и стекла на большом окне начинают блестеть – круто. В каком-то смысле похоже на рисование или мастерство сложной, но красивой финтифлюшки из десятков мелких деталей – процесс вроде и муторный, но такой кайф доставляет и он сам, и, особенно, результат.
Погруженная в дело, я не сразу заметила, .что в комнату нагрянул гость.
Я с трудом сохранила сосредоточенность и приветствовала этого гостя летящей в лицо подушкой. Цели удар, как обычно, не достиг.
– Приятно видеть, что мои советы пошли тебе на пользу, – сказал Уильям Хоук, все такой же красивый и самоуверенный как три, целых чертовых три недели назад. – В своей агрессии ты уже учишься обходиться без примитивных физических движений.
– Использую магию по назначению, – мой тон был ледяным. Пусть Хоук и не мечтает, что после такого продолжительного исчезновения, я встречу его с распростертыми объятиями.
– В таком случае, лучше бы повесила на свои комнаты оповещающие чары, чтобы нежелательные гости без разрешения не приходили. Разумеется, для меня это не будет преградой, но мало ли какой нехороший человек захочет покуситься на мою дорогую невесту.
– О, мой дорогой жених, кстати о нехороших человеках. Я тут давеча пострадала от одного такого, – я по-театральному печально вздохнула, спрыгивая со своего подушечного трона на пол. – И что же? Мужчина, с которым я жизнь должна связать, не возник внезапно в самый страшный миг, не сразил врага и девицу невинную не спас. И даже не примчался с утешениями, после того, как все закончилось. Честно говоря, я даже подзабыла, что у меня там какой-то жених был. А тут надо же... опять заявился, как ни в чем не бывало.
Под конец в моем голосе стало слишком много злого ехидства. Но Хоука не пробрало. Ни капли раскаянья на самодовольным лице.
– О, моя дорогая невеста, – вкрадчиво произнес он, приближаясь. Сегодня он был весь в черном и нарядный, мама не горюй. Только трость все та же – из красного дерева и изящный шейный платок бородового цвета. Будто с какого приема сбежал. Торжественно-траурного. – Хочешь сказать, что мечтала в тот самый страшный миг быть спасенной? Ощутить себя в безопасности за крепкой мужской спиной? Или беспомощной славной пичужкой дрожать в моих объятья, любуясь на побежденных злодеев у ног?
Он обдал мои губы жарким шепотом:
– Лги кому-нибудь другому.
Я непроизвольно облизнулась. Как он одним своим голосом и обжигающим взглядом темных, почти черных, глаз так сносит мою и так неустойчивую крышу?
Черт, все-таки я скучала по этому сукину сыну.
– Даже самой крутой женщине иногда хочется почувствовать себя девицей в беде, – отступать я не намеревалась. Но и наступать тоже. Замерла перед ним, напряженная, как струна. Рассматривала. Впервые заметила маленький шрам на виске. С трудом сдержалась, чтобы не провести по нему пальцем.
– Может быть... Но тебе ведь хочется победить самой? Принципиально.
Никак не могу определиться, эта его пугающая проницательность в отношении меня бесит или восхищает?
– И ты отлично справилась.
Я не выдержала и горько рассмеялась, развеивая наваждение. Плюхнулась на кресло, закинула нога за ногу.
– Ой, да брось. Дешевая лесть. Победила я на минуту, а потом... ну, потом меня спасла подруга. Или демон в ней. Ну, ты же наверняка и так все знаешь. Ты всегда все знаешь. Говорят, в близких отношениях с ректором?
– Ревнуешь?
– Ах, прости, дорогой, но я уже начала забывать, как ты выглядишь.
Как ты дьявольски хорошо выглядишь в своих старомодных камзолах и с хвостиком.
– Значит, в глубине души ты из тех женщин, что требуют к себе внимания каждую секунду? Ничего, я тебя еще переучу, невестушка.
– А ты значит из тех мужчин, что не держат свои обещания? Можно сказать, совратил меня, хотя клялся ничем таким экскурсию по Эквариусу не дополнять. И вместо прогулки на Землю – три недели молчания. Ничего, ты мне такой просто ни к чему... женишок.
К моему удивлению Хоук помрачнел.
– Что же... здесь я действительно виноват, поспешив с обещанием. Оказалось, что ректорского одобрения на твое знакомство с Землей не добиться. Странно, учитывая, что остальные миры не под запретом.
Я подозрительно прищурилась. К чему такие ограничения? Чтобы я не попалась на отсутствии удивления перед техническим миром? Не нравилось мне это.
– Ты такая сейчас серьезная девочка, – ухмыльнулся Хоук, навис надо мной, опираясь на подлокотники кресла. Как же он все-таки любит это – нависать. – Расскажи, что тебя гложет.
– Хм... – протянула я. – Для начала – а зачем ты вообще приперся? Просто поболтать?
– Поболтать? Обижаешь! Мы можем заняться кое-чем поинтересней... – он наклонился еще ниже с явным намерением поцеловать. И как бы мне не хотелось, я решительно остановила его взмахом руки.
– Но-но, Уильям Хоук, сначала заслужи мое прощение. Черт с ней, с Землей, невиданных мною миров еще хватает.
Да, я дама меркантильная. Гордость гордостью, но упускать шанс познакомиться с другими мирам я не собиралась. Особенно в компании
