Наследие предков - Даниэль Зеа Рэй
Шум со стороны заставил Терру вернуться к реальности и юркнуть в кусты. Зажав рот рукой и затаив дыхание, она пыталась успокоиться и остаться незамеченной в темноте.
— Шанталь, детка, мне нужно с тобой серьезно поговорить, — отец немного растягивал слова, потому как был пьян. — Вчера у меня состоялся разговор с Савелием Птаховым. Мы обсудили все детали и приняли обоюдное решение. Сегодня вечером Гелиан должен дать мне окончательный ответ и огласить имя избранницы. Но я и без того знаю, кого он выберет.
Шанталь молчала, и Терра, зажмурившись, очень тихо и медленно вдохнула.
— Не молчи, дочка. Ты знаешь, что именно к этому все шло.
— Заставь его выбрать Терру, — произнесла Шанталь.
Отец хмыкнул:
— Терру? Ты в своем уме? Уж Лису, тогда…
— Терра влюблена в него. Она станет ему хорошей женой.
— Вот по этой причине Терра и не станет ему хорошей женой! — отец перешел на громкий шепот. — Интересы нашего рода должны стоять превыше всего! Доверить это дело Терре я никак не могу. Она и так далека от всего, что касается нашей семьи, так еще и влюблена в этого придурка!
— Папа!
— Ни для кого не секрет, что он со своими странностями. Весь этот интерес к истории и поискам артефактов не прокормит голодный люд, а для того, чтобы править, нужны мозги и заинтересованность, не говоря уже о силе… Кроме того и дурню ясно, что из вас троих он предпочтет тебя. Сама же знаешь, что он с тебя глаз не сводит!
— Терра умная и понятливая, — начала тараторить Шанталь. — Если ты надавишь на Гелиана и его отца, они выберут ее.
— Я уже сказал тебе, что Терре в этом вопросе ничего не светит! — перешел на крик отец.
— Тогда я сбегу.
— Что?
— Сбегу и все тут. Я Юрия люблю. За него и выйду.
— Юрия?! — возмутился отец. — Юрий всего лишь…
— Всего лишь начальник твоих воинов, папа. Не самый худший брак в истории нашего рода.
Отец перешел на рык:
— Ты сейчас же вернешься в дом и будешь ждать моего заявления. А через три дня натянешь подвенечное платье и скажешь «да» у алтаря. И только попробуй этого не сделать… Сегодня твой Юрий — начальник моих воинов, а завтра — изгнанный отшельник! Все поняла?!
Терра услышала, как сестра всхлипывает.
— И прекрати реветь! Будешь умной — поставишь Гелиана на колени и сможешь делать все, что душе взбредет! Даже к Юрию бегать на сеновал!
— Па-па… — взвыла Шанталь.
— Я все сказал. Иди умойся и возвращайся в дом. Если через десять минут не появишься перед моими глазами — твой Юрий не жилец! Все поняла?!
— Д-д-да…
Отец и ревущая Шанталь разошлись в разные стороны. Терра же подобрала подол платья и бросилась бежать. Сердце колотилось в груди, как бешенное, слезы текли ручьями, а из горла вырывались сдавленные всхлипы. Терра за что-то зацепилась и рухнула лицом прямо в грязь. Поднявшись, она вытерла щеки руками и прибавила ходу, со всех ног уносясь прочь от родного дома. Единственное место, где ее всегда рады будут видеть, это дом Прокофьи на окраине поселка. Там Терра найдет утешение, там же и обретет свой покой.
***
Терра очнулась ночью. Ее разбудил стук в дверь и отборная брань, которой Юрий сыпал в своей привычной манере. Интересно, что именно в этом мужлане нашла Шанталь? Терра услышала, как Прокофья поднялась с постели и пошла открывать. Нехорошо это, заставлять старую женщину объясняться, но Терра от головной боли даже пошевелиться не могла.
— Где она?! — кричал Юрий.
— Здравствуй, Юра. Кого ищешь?!
— Знахарка, ты мне голову не дури! Где Терра?!
— Девочка у меня, но она сейчас спит. Передайте, пожалуйста, ее отцу, что с ней все в порядке и она вернется домой к обеду.
Звук шагов и скрип половиц заставили Терру натянуть на себя одеяло повыше. Дверь в спальню, где она ночевала, кажется едва не слетела с петель.
— Терра!!! Вставай, идиотка!!!
Терра спрятала голову под одеяло и притаилась.
Рывок, и она в одной ночной рубашке престала перед разъяренным Юрием.
— Скажи «спасибо», что я уговорил твоего отца не идти за тобой лично! Иначе, боюсь, ты бы живой до своего жениха не дошла! — Юра повесил горящую лампу на стену.
Терра скривила лицо и потянулась к кружке с отваром, которую оставила возле кровати заботливая Прокофья. Глотнув отвара, разведенного бормотухой, она присела и схватилась за голову.
— А теперь все сначала, — попросила Терра, глядя на свои голые коленки.
— Вставай, одевайся и пошли! Птаховы тебя ждут!
— С чего бы кому-то из них меня ждать?!
— Дура!!! Твой отец заявление сделал! Тебя в жены берут! И что? Где невеста?! А нет ее!!! Она пьяная валяется у старой знахарки в постели и слюни на подушку пускает!
— Господи, — прошептала Терра. — Только не это…
— Да вставай уже!!! Там все ждут!!!
Терра допила отвар и взглянула на Юрия:
— Дай мне несколько минут. Хоть в порядок себя приведу.
— Я жду за дверью! И не вздумай номер отмочить! Все равно тебя найду и тогда пощады от отца не жди!
— А жених? — спросила Терра. — Это…
— Ждет тебя жених! Все и так в ужасе, а тут еще и твоя выходка!!! Шанталь ревет, а ты…
— Значит, двоих выдают… — прошептала Терра и сделала глубокий вдох. — Выйди. Я оденусь.
Юрий развернулся и вышел, хлопнув дверью. Через минуту в комнату вошла Прокофья. В руках у нее была плотная лента, которую использовали для перевязки раненых.
— Девочка моя, — закачала головой Прокофья, — ногу-то твою совсем «раздуло».
Терра взглянула на лодыжку и поняла, что нога не только отечная, но и синюшная.
— Матушка, принеси мне, пожалуйста, еще отвара, иначе, не дойду.
Прокофья повязала повязку и достала бутыль с мутной бормотухой из-под кровати.
— Девочка моя, как же так… Перед женихом да в таком виде… Я, конечно, охранникам наказала за платьем новым сбегать, но что с лицом-то делать будем?
Терра хлебнула пойла из горлышка трехлитровой бутыли и вытерла рот рукой.
— Дай зеркало, мамуля: на красоту свою дивную погляжу.
Прокофья достала из ящика тумбочки зеркало и вручила Терре. Оценив свою «красоту», Терра погладила пальцами ссадину на щеке и поморщилась.
— Отекла, зараза, — констатировала она и отбросила зеркало в сторону. — Замажь чем-нибудь, мамуля, что б не так видно было.
— А с глазами что делать? Их же совсем не видать!
— Сейчас расхожусь и отек спадет. Лучше дай ленту волосы подвязать. Моя куда-то подевалась…
— Я ее выбросила, — пожала
