Попаданка божественного предназначения (СИ) - Фаолини Наташа

— Вы прекрасны, — сделал мужчина комплимент, не отрывая от меня тщательного взгляда, — самая красивая женщина, на моей памяти.

Я оробела. Кожа зачесалась под таким немигающим изучающим взглядом. Сама — то еще в зеркало не смотрела, но приятно очень. Тем более что это говорит такой красивый мужчина — кремень.

— Это хорошо, что я тебе понравилась, — хотелось говорить начистоту, но при этом смущалась хорошенько под локомотивным напором. Он вроде бы ничего и не делал, только смотрел, но что — то в этом было… властное.

— Госпожа Азриэлла, — прозвенел сзади напряженный голос Калебирса, — вы еще можете отказаться от союза с Берсерком, повязку снимали не вы, я говорил, Эйдегийцы очень большие собственники, боюсь, вы не справитесь с его ревность по отношению к гарему, что вскоре появится.

Я напряженно вздохнула. С одной стороны, мне гарем не нужен, и этого красавчика хватило бы вполне. Но если смотреть по — другому, не я эти правила придумала. Тем более, почему я во сне должна отказываться от гарема?

— Калебирс, советы твои лишние! Это против правил! — стараясь сдерживаться, рявкнул Берсерк, — пусть сама выбирает!

Зазвенела напряженная тишина. Все снова молчали. И я тоже, собираясь с неутешительными мыслями.

Спустя несколько минут подняла на военачальника сомневающийся взгляд.

— Я не знаю, как лучше, помоги мне, — сдвинула бровки и закусила губу. Ну да, я заигрывала! А что такого?

Резар едва уловимо улыбнулся. И это показалось безумно милым и обаятельным.

— Можешь не сомневаться во мне, буду стараться подавлять главенствующие собственнические инстинкты. Просто выбери меня сейчас. Сочту огромной честью. Не подведу.

— Хорошо, — я улыбнулась в ответ.

Во всяком случае, я и императора знаю точно так же никак, как и Резара, так что выбирать к кому склоняться со своим доверием не вижу смысла.

Подошла к нему и взяла за руку, не зная, как еще обозначить, что теперь он мой. Мужчина же не стал размениваться на робкие милости и подхватил меня на руки, прижимая к груди.

Растерявшись, ухватилась за его могучие плечи, обвивая одной рукой шею, а второй придерживая штаны Калебирса, натянутые на грудь. Держались они на одной возмущенной завязке. Сейчас бы хорошо смотрелся поцелуй, но я знаю его двадцать минут и пока не готова. Хотя в его готовности сомневаться не проходится, ощущается призывное дыхание, направленное в мои волосы на макушке.

— Азриэлла, на этом этапе вы должны выбрать еще двоих, — снова нарушил идиллию император слегка мрачным голосом.

Резар нехотя, с сопящим недовольством, опустил меня на мраморный пол, не забывая обещания не сильно показывать своеобразный характер.

Я, практически не сомневаясь, двинулась в сторону Калебирса, у которого десять минут назад нагло отобрала штаны. Раз уж решила не слушаться ни одного из них, то и императора нужно в свой гарем заполучить. А там пусть сами свои дела решают, меня не трогают.

Не стала говорить ему, чтобы сам снял повязку, стянула ее собственноручно через голову, даже не развязывая. И тут же встретила изумленные синие глаза. Он точно не ожидал, что я не стану медлить и выберу его.

Император тоже был прекрасным мужчиной. Волевой острый подбородок под изгибистыми губами, точеный нос, слегка усыпанный веснушками, приятный овал лица, немного попроще, чем у Резара, как и белые взлохмаченные волосы, и десяток сантиметров роста, что он уступал военачальнику. Венчали все это великолепие совершенно потрясающие синие глаза миндалевидной формы, что удивленно смотрели на меня.

— Вот теперь хочу услышать, как охарактеризуют себя остальные, — развернулась, осматривая весь остальной сбор, состоящих тоже из представителей семьи Калебирса и каких — то высших магов.

— Меня зовут Лютимар Индореский, — начал, видимо, самый смелый из оставшихся мужчин, решив не ждать проходящего поезда, — я владею боевой магией, хоть мой отец и был обычным воином, а мать простой горожанкой. Боевая магия сейчас бесполезна. Разве что, в спарингах пригождается, и то, едва ли с десять мужчин наберется в нашей империи, которые могут со мной драться. Не то, что семьсот лет назад, во времена расцвета магических сил по всему миру. Сейчас везде упадок, не такой, как у нас, конечно, но слухи неутешительные.

— Не вижу на тебе шрамов, — протянула задумчиво, после его рассказа, — почему никто не взял тебя в свой гарем?

— Быть в гареме и не укрепиться в любимчиках женщины такое себе удовольствие, я вам скажу, накладываются обязанности похуже, чем у рабов, а иногда бывают женщины с садистскими наклонностями, гарем которых неумолимо расширяется и до нескольких сотен. Глупые молодые парни идут и на это в поисках пресловутой любви, а натыкаются на подвал, наручники и неприятные пытки, ну или, в крайнем случае, безразличие и каморку в большом доме, как и у остальных, таких же. Даже самая древняя профессия постепенно изжила себя. Бывают и случаи мужеложства. Но здесь мы все ждали вас.

И так непонятно на душе стало, аж испугалась немного. Придется еще ждать, я не собираюсь всех мужиков империи удовлетворять.

— У вас есть и рабство? — кое — что в его словах меня заинтересовало больше остального.

— Четыреста лет назад торговым отношениям империи пришел конец, тогда — то и начал весь этот бизнес развиваться. Некоторые мужчины шли добровольно в рабы, но это совсем уж из низшего сословия, те, что не могли сами себя прокормить. Сейчас в рабство можно залететь и по неосторожности. К сожалению, на сегодняшний день все разрослось настолько, что искоренить подпольные сети торговцев рабами практически невозможно, хоть такие торги и вне закона, — оправдался император.

— Раз уж я перевоплощение самой богини, то это мы точно изживем, — припечатала я, — не зря же у меня император в гареме.

Мужчины без повязок только странно переглянулись.

ГЛАВА 4

— Лютимар, — снова обратилась к парню, — если гаремы так страшны, почему ты пришел на этот отбор?

— Ну что вы, — усмехнулся парень полными розоватыми губами, — вы ведь необычная женщина, в пророчестве говорилось, что будете самой доброй и прекрасной из живущих ныне. И я уверен в этом, хоть и не вижу вас.

— Я? Правда я? — вырвалось оторопелое, — неправильное какое — то у вас пророчество.

Перед глазами пролетели все года жизни с Толиком. Работа, посуда стирка, а в ранние годы нашего брака еще и пятнадцатиминутные дрыганья под одеялом.

— Но это правда, — поддержал его Калебирс, не отрывая от меня пристального взгляда, — все женщины, что сейчас считаются красивыми в нашей империи и вполовину не так прекрасны, как вы. Может когда — то были, но Эрнел всегда был воинственной империей, и особи прекрасного пола рождались под стать мужчинам — сильные, крепкие, родовитые. А вы оказались хрупкой, словно цветок светло — синего Азамариса, что рос на кромках туманных полян. Прикоснуться страшно, а смотреть приятно.

Щеки запылали. Никто еще не делал мне столь приятных комплиментов. В этот момент до дрожи в ноющих коленках захотелось посмотреться в зеркало. То, как я выгляжу, стало для меня самой большой интригой.

— Продолжим, — отчеканила, и снова отвернулась от императора, натыкаясь на такой же тщательно — вдумчивый взгляд Резара, который он не сводил с меня ни на мгновение, — следующий, — пошла к ближайшему мужчине, намереваясь выслушать все предстоящие рассказы. Хочу дать шанс каждому.

— Я Саадар Галионский, старший брат Калебирса и придворный маг империи… — он говорил что — то, а меня как обухом по голове ударило, неимоверно захотелось снять с него повязку и посмотреть на лицо, проверить догадки. Что я и сделала. Стянула с него толстую полоску ткани. Наши взгляды встретились. И это было что — то неимоверное. Я смотрела на точную копию своей первой школьной любви. Самый популярный красавчик школы из десятого «Б».

Те же серые раскосые глаза с длинными, завернутыми вверх, ресницами, красивые губы, о которых, четырнадцатилетняя я, лежа в постели, грезила по вечерам. Тот же курносый нос. Даже веснушки…