Джентльмены предпочитают русалок (СИ) - Мэллори Х. П.

Все меняется, когда я захожу и вижу состояние дома. Я не помню, чтобы прошлой ночью было так плохо. Куда ни глянь, везде беспорядок. На кухне валяются разбросанные ножи, перевернутый блок для ножей, как и мебель в гостиной.

Я делаю глубокий вдох, сдерживая слезы. Я переживу это. Я верну свою жизнь в нормальное русло. Я не позволю Каллену сломить меня.

Нуждаясь в передышке от угрюмых мыслей, я снова сосредотачиваюсь на доме. Беспорядок вряд ли трудно убрать — отсутствующее окно является единственным повреждением самого дома, и, слава богам, никто серьезно не пострадал. Никто, кроме Тома, но собаки, должно быть, более выносливы, чем я думала, потому что он, кажется, совершенно счастлив забрести в гостиную и плюхнуться перед незажженным камином. Для него в мире все правильно.

До начала уроков плавания остается всего двадцать минут, и я быстро прибираюсь. Я благодарна Сойеру за то, что прошлой ночью он подмел и убрал пылесосом все осколки стекла. С разбитым окном я мало что могу поделать, но напоминаю себе о том, как Сойер сказал, что пришлет кого — нибудь починить его. Надеюсь, что кто — то придет пораньше. Остальной беспорядок достаточно легко исправить, и я нахожу что — то очищающее в уборке. Будто избавляясь от остатков атаки Каллена, я как — то избавляюсь и от него тоже.

Я начинаю мыть пол на кухне, когда в дверь звонят, и я отвлекаюсь от своих мыслей. Сердце колотится, хотя я не знаю почему, я бросаю швабру и выхожу в коридор, Том рядом со мной. Открыв дверь, я вижу угловатое лицо Сойера, его темные кудри падают на лоб. У его левой скулы образовался неприятный синяк, но в остальном он выглядит целым и невредимым. Сойер не одинок. Его дочь Хизер и сын Тейлор стоят рядом с ним.

— Мисс Ева! — восклицает Хизер, дергая мою футболку. — Папа говорит, что кто — то вломился в твой дом! У тебя все нормально? — и она, и Тейлор смотрят на меня широко распахнутыми встревоженными глазами, и я не могу не почувствовать укол сочувствия. Они всего лишь дети, и поэтому их не должны волновать взрослые проблемы. Вообще — то я удивлена, что Сойер вообще упомянул об этом. Но, учитывая его очевидный синяк, думаю, он должен был им что — то сказать.

— Я в порядке, — выдавливаю я, наклоняясь, чтобы взъерошить кудри Хизер, ее непослушные волосы — копия волос ее отца. — Итак, кто готов плавать?

Они оба улыбаются и сразу обращают внимание на Тома, воркуют с ним и долго гладят — он просто поглощает внимание. Я позволяю им переодеться наверху, а сама иду к задней двери, решив приготовиться в озере. Я могу только предполагать — и надеяться, — что Сойер не сказал им, кто я на самом деле. Объяснить взрослому достаточно сложно, но я знаю, что дети не умеют хранить секреты. Не то чтобы им кто — то поверил, если бы они сказали, что я настоящая русалка, но все же…

Скользнув в прохладную воду, я чувствую знакомое ощущение, как мои сухопутные ноги превращаются в длинный серебристый хвост. Должно быть приятно снова стать собой, но все, что приносит моя форма русалки, — это воспоминания о Корсике. Каллене. О том, что может случиться, если меня заставят вернуться. А потом я думаю о возвращении Каллена и гадаю, стоит ли мне вообще заморачиваться с этим уроком плавания.

Ты должна жить дальше, Ева, напоминаю я себе. Ты должна устроиться на земле, а это значит, что ты должна построить карьеру. Нельзя жить в страхе, ожидая, что Каллен снова нападет. Ты должна двигаться дальше.

— Прошу прощения? — раздается голос сверху, и я резко оборачиваюсь и вижу высокую стройную женщину и двух девочек, смотрящих на меня сверху вниз. Женщина мягко улыбается. — Привет, меня зовут Вивьен, я друг Сойера. Он сказал… может, у вас есть места в школе плавания для моих детей?

Мое сердце подпрыгивает — я не знаю, это из — за того, что я не видела, как подошла Вивьен, или из — за того, что у нее есть еще два ученика для меня. И, конечно же, я начинаю задаваться вопросом, откуда она знает Сойера и насколько они… друзья?

Глядя за Вивьен, я замечаю, что двум девочкам, о которых идет речь, лет девять или десять, может, разница между ними всего год. Они застенчиво улыбаются из — за спины матери, не совсем желая показывать себя.

— Да, у меня есть место еще для двоих, — мягко отвечаю я и машу им, пока выплескиваю хвост из воды, и они обе ахают от благоговения.

— Вау, этот хвост — нечто! — говорит Вивьен, и мое сердце сжимается, пока я не осознаю, что она не знает, настоящий ли он. — И я так рада, что у вас есть место для моих девочек. Спасибо, — продолжает Вивьен. — Я изо всех сил пыталась найти хорошего инструктора по плаванию, и мой муж говорит, что девочки должны были научиться плаванию много лет назад, — затем она поворачивается лицом к своим детям, тянет их вперед. — Джессика, Оливия, поздоровайтесь.

Конечно, я рада услышать, что Вивьен замужем, даже несмотря на то, что корю себя за то, что вообще беспокоюсь. Не то чтобы мы с Сойером были чем — то большим, чем просто друзьями, и я начинаю задумываться, а остались ли мы такими. В любом случае, у меня нет к нему претензий, поэтому, если бы он встречался с другой женщиной, у меня не было бы права расстраиваться.

— Здравствуйте, — кричат девочки в унисон, и каждая улыбается. У Оливии не хватает нескольких молочных зубов.

— Ничего, если я останусь смотреть? — спрашивает Вивьен.

— Конечно, но… гм, я еще не сказала… цену, — я чувствую себя глупо, не в своей тарелке. У меня никогда раньше не было работы ни на суше, ни где — либо еще, поэтому я не могу не задаться вопросом, правильно ли я это делаю? Я должна упомянуть цену так рано в разговоре? Иногда я задаюсь вопросом, создана ли я для жизни на суше…

Вивьен, по крайней мере, не замечает моего колебания.

— Меня не беспокоит цена. Я заплачу, чего бы это ни стоило, лишь бы мои девочки развлекались. И я сказала о вашей школе плавания кое — кому из родителей в городе — и все потому, что Сойер клянется, что вы — лучший учитель плавания в городе.

Я улыбаюсь, удивленная и невероятно благодарная ей за распространение информации. Мне пригодится много клиентов. И я делаю мысленную пометку поблагодарить Сойера за его добрые слова позже.

— Как мило, спасибо.

В этот момент Сойер, Хизер и Тейлор неторопливо идут по травянистому берегу, ведущему к озеру. Он улыбается, когда видит меня, и машет рукой Вивьен, но ничего не говорит, вместо этого усаживаясь на одну из старых скамеек на берегу озера. Вивьен присоединяется к нему, и они начинают говорить, пока я задаюсь вопросом о характере их отношений. Кажется, она… интересуется Сойером. Не то чтобы я могла винить ее, он необыкновенно красив. Да, Вивьен упомянула, что она замужем, но, как я начинаю узнавать о человеческой культуре, иногда это не имеет значения.

Я позволяю взгляду задержаться на Сойере, и Хизер дергает меня за руку и говорит:

— Что мы сегодня выучим?

Возвращаясь к реальности, я поворачиваюсь к четверым детям, которые с нетерпением смотрят на меня. Четыре! Я очень рада, и впервые я действительно чувствую, что эта школа может куда — то стать чем — то серьезным.

— Что ж, — медленно начинаю я, — у нас сегодня двое новых детей, так что начнем со знакомства. Джессика, Оливия, вы когда — нибудь раньше плавали?

Самая старшая, Джессика, качает головой. Она еще даже не погрузилась в воду, вместо этого она все еще сидит на краю озера, и только ее нога скользит по поверхности.

— Мама не любит, когда мы делаем что — то опасное, — объясняет она.

— Все в порядке, — подхватывает Тейлор, — мы тоже никогда раньше не плавали; но мисс Ева хороший учитель.

Я сдерживаю смех, в моем животе скапливается тепло, несмотря на прохладную воду. Они милые, и их бесконечное удивление и оптимизм помогают мне отвлечься от вчерашнего кошмара. И вопросов, которые сейчас мучают меня о Сойере и Вивьен.

По ходу урока я начинаю полностью забывать о Каллене и нападении. Дети Сойера как родные с водой, однако Джессику нужно больше уговаривать. Сначала не помогает даже энтузиазм ее младшей сестры, и требуется почти двадцать минут, чтобы убедить ее намочить ноги.