Всё, кроме любви (СИ) - Красовская Марианна

Выбрала самое большое полотенце, замотала на голове тюрбан и, завернувшись в другое, вышла из ванной. Следы ее провала на полу были убраны. На миг ее кольнул ужас — а кто убрал? Робот, наверное. Представить себе хозяина, ползающего с тряпкой по полу, было немыслимо. На кровати лежала мужская футболка и мужские трусы. Видимо, никакой другой одежды здесь не было. Трусы спадали с нее, пришлось их отложить. А футболка… у Саманты вдруг руки затряслись, когда она развернула ее. Эту футболку она знала. Она сама ее купила в прошлой жизни. Купила… кому? Зачем? Когда? Этого она не помнила. И вообще, показалось.

Она села на кровать. Приказа выходить из спальни не было. Подскочила — разве можно сидеть на кровати! А можно ли вообще сидеть? Она снова топталась на месте, а потом внимательно (наконец-то!) вгляделась в лицо нового хозяина. Этого было делать нельзя. Ошейник крепко стукнул ее током, но оторвать взгляд она не могла.

— Джош? — с непередаваемым изумлением произнесла она. — Что ты здесь делаешь? Откуда?

Ошейник усилил разряд, по всем мышцам прошла волна боли. Она упала на пол, еле удерживаясь от воя, сжалась, прижимаясь лбом к коленям.

Глава 3. Хозяин

Саманта сидела на полу в углу, прикрыв глаза и откинув голову. Сквозь ресницы она украдкой наблюдала за мужчиной, который, матерясь сквозь зубы, пытался обнулить настройки ошейника. Смотреть на хозяина было нельзя. Прямо нельзя. А если так, что он не замечает, то, наверное, можно. Во всяком случае, током ее больше не било. От прошлого удара она всё же потеряла сознание, а очнувшись, помнила только, что случилось что-то важное, а что — непонятно.

Строго говоря, это был и не ток вовсе. Просто ошейник был настроен индивидуально, синхронизирован с чипом личности и воздействовал болевыми импульсами то ли на мозг, то ли еще как-то — она совершенно не разбиралась. Откуда-то она знала, что такое удар током. Это были явно не те ощущения. Ошейник мог даже регулировать степень боли в зависимости от проступков. При прямом нарушении приказа скручивало так, что можно было потерять сознание. При незначительных промахах импульсы были слабее.

Если Саманте удавалось побыть в покое, что было в доме рроу Кирау нередко, и просто посидеть неподвижно, то можно было вглядеться в себя и вспомнить, кто она такая. Вспомнить, что у нее был дом. Детство. Юность.

Муж.

Муж — это странно.

У Джоша зазвенел входящий вызов на комме. Он с ненавистью ткнул в кнопку и злобно уставился на круглое веселое лицо коллекционера.

— Рроу Да-Эдра, — защебетал Альдрос. — Я совсем забыл, что вы можете не знать! Рабам обязательно надо добавлять в еду специальное лекарство! Его можно получить бесплатно в любой аптеке по идентификационной карте. Не забудьте, это очень важно!

— Что за лекарство? — ровно спросил Джош, изо всех сил сжимая край пластикового стола. — Какова его функция?

— Это для послушания и спокойствия. Ну и чтобы замедлить работу некоторых участков мозга.

— А если его не принимать?

— Будут проблемы, — вздохнул коллекционер. — Может бунтовать, а то и хуже — из окошка выпрыгнет. Не рискуйте, прошу вас. Если пожелаете вернуть в социум — я ведь видел, вы эту девочку раньше знали — только под присмотром специалистов. Знаете, после рроу Дейдрэ женщины… в общем, не стоит так говорить, но они очень плохи. Самоубийство — это очень частая проблема.

Джош оглянулся на Саманту. То, что она смотрит на него, он чувствовал. Она до сих пор не узнала его, и это пугало. Разумеется, никакими веществами он пичкать ее не будет.

— Ты есть хочешь? — устало спросил квантр. — Или пить? Или в туалет? Вот что, я приказываю: если захочешь в туалет — сходи самостоятельно, — и, вспомнив инструкцию, добавил: В этом доме ванная одна. Ходи туда. Поняла? Вода в графине. Захочешь пить — нальешь себе. Внутри дома можно делать всё в разумных пределах. Сидеть везде, лежать везде. Вроде всё сказал. А поесть я приготовлю.

Денег у него оставалось совсем немного, он уже заказал для нее пару комплектов белья, со стыдом и угрызениями совести выбрав самые дешевые модели. Прежняя Саманта даже не взглянула бы на них. Этой придется немного потерпеть временные неудобства.

Но Саманта, когда он отдал ей белье, побелела, покраснела и упала на колени, прижимая свертки к груди, да еще руки целовать пыталась, и Джош все же не выдержал — позорно сбежал из дома и до вечера шатался по узким улочкам старинного города, а потом вспомнил, что есть ей не приказал. И вообще Саманта никогда ничего не готовила, и даже не представляла, что еда может появляться в виде набора продуктов. Выругавшись, квантр помчался домой, но на полпути замер, уставившись на афишу стриптиз-клуба. Там явно был изображен мускулистый красавчик с хвостом. Итак, первый из пропавших соотечественников найден. Осталось только дождаться денег и можно его вытаскивать. Если так пойдет дело — то и трех месяцев ему не понадобится. Быстро управится, быстро вернется и сдаст Саманту специалистам.

Сэм, оставшись в доме одна, откровенно запаниковала. Что ей делать, она не знала. Хозяйственным рабом она никогда не была, могла, конечно, вымыть посуду или вытереть пыль, но и всё. И на то нужен был приказ. От вынужденного безделья ей становилось физически плохо. Она снова пыталась вспомнить, кто она на самом деле такая, чем занималась раньше — до рабства, а еще знать бы, отчего услышанная фамилия "Да-Эдра" хлестнула ее, словно пощечина. От попыток вспомнить отчаянно разболелась голова — аж до тошноты. Ее и в самом деле стошнило, но легче не стало. Саманта прижалась головой к холодной стене и замерла, уже ни о чем не думая, а проваливаясь в какую-то пустоту.

Джош, найдя ее в таком состоянии, перепугался не на шутку. Саманта была очень горячей и тряслась, как в лихорадке. Квантр никогда не болел — да и с чего бы, он же мужик, и поэтому совершенно растерялся. На этой планете, где даже у врачей были рабы, он не понимал, кому можно доверять, а достучаться до кого-то из своих можно было только с задержкой во времени. Пришлось положиться на интуицию и воспоминания с курсов оказания первой помощи. Уложил ее в кровать, обтер лицо влажной тряпочкой, нашел в аптечке, которую он и не открывал никогда, универсальное жаропонижающее, растворил в воде и заставил выпить. Хорошо, что аптечка была военного образца, там не писали названия лекарств, точнее, писали, но мелко. А крупными буквами на упаковке было написано "болеутоляющее", "жаропонижающее" и так далее.

Поглядев на бледное лицо Саманты, Джош едва не расхохотался. Скажи ему кто неделю назад, что он, найдя свою изменщицу-супругу, не просто не прибьет ее нахрен, а еще будет за ней ухаживать — он бы плюнул этому человеку в лицо. А поди ж ты — ухаживает. Жалеет даже.

Спустя четверть часа дыхание девушки выровнялось, она приоткрыла глаза, сонно улыбнулась ему и прошептала:

— Джош…

От этой улыбки — так эта лживая сучка улыбалась ему раньше — дыхание перехватило. А она тянулась к нему, как раньше, обвивала руками шею и утыкалась носом в грудь. Квантра захлестнуло ненавистью так, что в глазах потемнело. Схватил ее за роскошные светлые кудри, которые когда-то так любил, оторвал от себя… и тут же пожалел. Потому что Саманта сразу же превратилась в испуганного ребенка, сжавшегося в комок и закрывавшего лицо руками.

— Простите, простите, хозяин, — захлебывалась она словами, а Джошу вдруг пришло в голову, что она притворяется.

Впрочем, даже если притворяется — это плохо. Раньше бы она никогда так не унизилась.

— Ладно, — сказал он. — Раздевайся.

Она посмотрела на него как-то странно, в глазах мелькнула злость — ну точно притворяется! Но футболку, в которой она ходила, сняла совершенно спокойно и вопросительно на него посмотрела. На ней было то самое белье, которое он купил, и, честно говоря, смотрелось оно не хуже, чем дорогое. А может быть, дело было не в белье.