Рикошетом в грудь (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна

Их глаза оказались на одном уровне. И Григорий мегадовольно уставился на пораженное выражение лица Катерины… И какая уже, к черту, разница, как там ее отчество, ну правда же?!

Глава 2

— Вы о чем?.. — она смотрела на него так, будто начала подозревать, что с сумасшедшим в одной комнате оказалась.

Выпрямила спину, перестала руки выдергивать, даже тон поменялся, каким-то таким ровным стал… Как будто усыпить его бдительность намеревалась, а потом ударить под дых и рвануть подальше!

А Гриша лыбиться, словно идиот, перестать не мог. Нет, ну реально, Шуст не поверит, когда он расскажет! И ведь прикол же какой, что Катерина еще и Талу лечила, а они и не догадывались!..

— Где ты работала шесть лет назад, ангел? — попытался как-то серьёзную мину на лицо напялить.

Не вышло ни фига, ну да ничего. И так неплохо! Его абсолютно все теперь устраивает. В груди горячо настолько, будто конкретно виски бахнул, еще и текилой сверху полирнув. Выдохнул, выпуская тот неясный избыток кислорода, который горло перекрывал, давя изнутри. Елки-палки, что ж так хорошо-то?!

Толковых объяснений этой эйфории нет, а его аж прет! Он столько лет ее искал, что это натурально стало его навязчивой идеей! Только вот сверху на старую одержимость внезапно новым интересом нахлынуло, совершенно иным, жадным, пульсирующим!

Правда, вроде ж и не думал ничего эдакого… Точно не ожидал, что накроет с таким накалом до боли глубинным и первобытным желанием. И в мыслях не было, казалось. А сейчас натуральный коктейль «Молотова» в голове, груди и… в паху, что какие-то логические доводы и близко не валялись!

Но… Ок, расклад выпал непредсказуемый, однако Алхимика, кажется, тот и устраивал. Ну а стоит это развивать или нет, присмотрится, теперь все время и ситуация — в его руках, точно, как ее ладони.

— Нигде, собственно, — нахмурилась девушка, попытавшись немного подальше от него на стуле сдвинуться. Будто бы он позволил, пффф. — У меня интернатура еще была.

Гриша чуть задумывался, прикидывая… И руки ее не отпускал, да.

— Это у вас так практика после учебы называется, правильно? — уточнил, не особо все же в тонкостях медицинского образования разбираясь.

— Да, — все еще настороженно глядя на него, кивнула Катя.

— И в какой больнице ты ее проходила, ангел? — как бы подталкивая ее тоном, спокойно так поинтересовался.

А у самого сердце в груди бухает, распирает, будто бежит по огромному полю, и ноги жжет уже, а остановиться сил нет, да и желания тоже! Раскинуть бы руки, грудную клетку разодрать своими пальцами, распахнуть навстречу небу и воздуху, который только что вдруг невыносимо свежим и сладким стал, все нутро наружу вытащить… Странно.

И сам бы объяснить или описать не смог своей реакции. Но, оперный театр! Он, как маньяк, годами искал вот эту девушку, оказывается!

Вопреки тому, что все отрицали даже факт ее существования! Вопреки всем заверениям, что не было в той операционной никого с изображением крыльев ангела на руках. Вопреки клятвам главврача и оперировавшего его хирурга; вопреки тому, что вся бригада, дежурившая той ночью, когда Алхимика привезли реально при смерти в больницу скорой помощи, — сплошь из мощных мужиков состояла. А Гриша поклясться мог, что над ним хрупкая девчонка маячила, когда его в приемный покой фельдшеры скорой ввезли.

Тупо попал тогда, по-глупому подставился, выпал самый дурной расклад, какой только мог быть. И никого из «своих» рядом. Шуст его только через четыре часа нашел, когда уже операция закончилась, все уладил по-быстрому. Но не видел тех, кто именно его оперировал.

А Гриша забыть не мог, как над ним кто-то такой тонкий и светлый, точно что с нимбом над головой и этими гребаными крыльями на руках стоял, тихо и нервно умоляя:

— Ты только выживи, хорошо? Мне тоже страшно дико. Но мы же вдвоем справимся, правда? Ты огромный и сильный, у тебя обязательно сил хватит на нас двоих. А я помогу! Мы осилим…

Откровенно говоря, в тот момент у Гриши в глазах искрило от боли и в голове ни одной адекватной мысли не было. Какие силы?! О чем она?! Он пальцем не мог пошевелить! В районе груди, где пуля попала, — пожар и онемение, вымораживающее одновременно, он и сейчас то чувство мучительной боли, когда вдохнуть пытался, а оно никак, помнил.

Но какой же нормальный мужик признается в таком девчонке, у которой над головой свет нимбом разливается?! Да счас, нашли слабака, на фиг!

— Да без проблем, ангел! — хотел уверенно заверить Алхимик ее тогда, но вышло на от****сь, конечно. Какой-то невнятный хрип.

А потом Гриша и вовсе отключился. Ну а когда пришел в себя, рядом уже Шуст и их парни дежурили, никаких небесных созданий и в помине не обнаружилось. Помнится, когда так и не сумел выяснить, пришла в голову мысль, что ему никакой ангел точно не пришел бы на помощь, по их душу черти, скорее, заявились бы с длинным перечнем долгов, чтоб уж точно в пекло утащить на веки вечные. Но… Алхимик же выжил, и даже вполне себе неплохо здравствовал все эти годы… Была б его набожная мать жива, точно перекрестилась бы, заметив, что тут без небесного вмешательства не обошлось. Хотя не то чтобы он особо родню в подробности своей жизни посвящал.

В общем, искал Гриша, и Шуст помогал. А не нарыли ничего. И ведь при их возможностях… Вот и принял по итогу заверения, что все примерещилось, а что оставалось? Да и врачи заверяли, что в таком состоянии, еще и после наркоза, и не такое привидеться могло. Собственно, вон на Талу, жену Шуста, глянуть стоило, свежий же пример: вообще, на пару недель пять лет из памяти вышибло после операции.

Поверил, казалось… А подсознательно все равно не отпустил навязчивую маничку, искал… И вот! Нашел же, мля! А тут еще и… хм, новый нюанс, который остроты точно добавил, пусть Алхимик пока и не был уверен в том, стоит ли как-то в таком русле двигаться. Присмотреться бы, выдохнуть, просто и от души отблагодарить за то, что тогда его вытащила теми своими дрожащими пальцами, огромными глазами, упрямством, этими ангельскими крыльями…

— Так в какой больнице ты свою интернатуру проходила, Катерина? — поторопил, когда она тянула с ответом, все еще хмуря свои строгие брови, точно не видя смысла в его напоре и причин для такого давления.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍И ладони горячие, живые, настоящие… чуть пальцы подрагивают в его пригоршне. Но не от нервов словно бы, а как от напряжения вибрируют мелкие мышцы.

— Да в разных! — как-то резко отозвалась она. — У университета много баз для практики. Я сейчас сходу все и не вспомню. Какая вам разница, Григорий?! И что за привычка вечно руками меня хватать? — сурово поинтересовалась, словно к ответу его призвать пыталась.

— Не могу удержаться, руки сами к тебе тянутся, — отозвался иронично. — А была среди этих баз больница скорой помощи?

— Была, конечно, — как-то иначе, чуть помедлив, кивнула Катерина и посмотрела на него, словно сканируя, как по-новому изучая, что-то свое уже выискивая в Григорие.

— И это уже обнадеживает, ангел, — хохотнул он вполне удовлетворенно. — Понимаю, что ты таких деталей могла и не упомнить, сколько у тебя тех операций было, но, может, все же, — и Гриша, перехватив ее обе ладони, которые Катя уже перестала вырывать, кстати, одной жменей, второй за горловину сзади стащил свой свитер через голову, задев шнурок на шее, — это вспомнишь? Не мог же я сам в бреду придумать тебя так детально, — хмыкнул он с самоиронией, все же надеясь, что не умалишённый.

Ибо уверенность в этом вновь мелькнула в женских глазах… очень зеленых, к слову.

— Григорий?! Ну вот раздеваться-то зачем?! — вспыхнула вдруг Катя огнем.

Не покраснела, в смысле, а как яриться начала. Почему-то еще больше его улыбнуться заставив такой реакцией, бухнуло горячо в живот.