Невеста для фейри. Зеркало Оберона (СИ) - Светлая Дарья

Длинные светлые волосы, собранные в мальвинку, тонкие косички по бокам, падают на широкие плечи. Кожаные штаны и высокие сапоги, несколько безделиц в виде диковинных колец, медальона и серебряных каффов, которые имитировали заостренные уши.

Трандуил из фильма нервно курит в сторонке. Держу пари, местные девчонки, от него без ума… были без ума. Их эльф с гитарой уплыл на запад, и пусть я пока не знаю причину его смерти, но обязательно выясню.

Утерла набежавшие слезы и, повинуясь непонятному порыву, взяла у зеркала одно из колец с серебряным триквером и надела на указательный палец. Отец носил его на мизинце… Боже, на что я рассчитываю? Как коснуться сквозь время того, кого уже нет? Тоскливо провела пальцами по картинке на стене, коснувшись щеки того, кого не застала в живых.

Папа… Вот бы увидеть его без этих эльфийских тряпок, грима и фальшивых ушей. Услышать голос, поболтать с ним, узнать, что он за человек. Даже обида на то, что от меня отказались, не могла угасить жажду знать о нем хоть немного больше.

Со внутренним трепетом я исследовала вторую студию, определенно принадлежащую матери. Тут царил хаос. Полки с книгами по оккультным наукам, викканству и легендами о фейри, соседствовали со складным мольбертом, красками и столом, заваленным свернутыми в трубку холстами с набросками.

Под потолком висел ловец снов с аметистовыми и янтарными бусинами. Баночки с травами и непонятными мазями, лежали в тумбочке стола, там же был обширный запас свечей, короткая плетеная веревка, старинный кинжал, странные глиняные чаши, масла и благовония. Художник и ведьма два в одном?

Мольберт развернут лицевой стороной к окну. Неспешно обошла его, чтобы взглянуть на последнюю работу мамы. Ничего. Пустой пластиковый щит.

Опустила взгляд и заметила на полу одинокий обрывок холста, потом еще один и еще.

Пришлось заглянуть в сетчатую урну для бумаг, под стол, тумбочку и кровать, даже за шторы, чтобы собрать картину целиком.

На холсте, на фоне холмов, поросших вереском, двое сплелись в любовном объятии. Брюнетка с серо-голубыми глазами ласкала статного эльфа с медной шевелюрой и изумрудным взглядом миндалевидных глаз. Картина выполнена столь искусно, что походила на фотографию. Как возможно такое сотворить человеческими руками?

Я видела свадебное фото на каминной полке в столовой с подписью "Морна и Джед Бакли" и узнала в женщине на картине маму. Вот только здесь ее обнимал отнюдь не отец. Просто фантазия? Или Морна неосторожно изобразила себя в объятиях любовника и картина была порвана ревнивой рукой мужа?

Или же мама сама порвала ее, поддавшись дурному настроению? Талантливые художники нередко относятся к своим работам чересчур критично и могут уничтожить холст, считая, что работа недостаточно совершенна.

От раздумий меня отвлек голос Флави, донесшийся сквозь открытую дверь с первого этажа:

— Эйлин, спускайся! К тебе пришли!

ГЛАВА 6

ГЛАВА 6

Как раз в этот момент мое внимание привлек любопытный набросок на столе. Лишь край небольшого листа высовывался из-под кипы бумаги, но мне почему-то захотелось разглядеть его поближе.

— Эйлииин! — донеслось снизу.

— Минуточку, я сейчас! — ответила, поднимая рухнувшую кипу бумаг с пола, чтобы среди нее, наконец, найти нужную.

Я увидела изображение девушки. Она стояла спиной к зрителю, нерешительно протянув руку к зеркалу, но не касалась его. А в отражении почему-то была не она сама, а смутный, зловещий мужской силуэт, выступавший из тумана. Четко прорисованы были лишь глаза.

Набросок выглядел простым и недоработанным, но даже таким поражал воображение. На миг мне показалось, что зрачки мужчины двинулись и он посмотрел прямо на меня.

— Эйлин? — раздался голос подруги из коридора. Я вздрогнула и выронила лист.

— Ох, Флави! Ты меня так напугала! Нельзя же так подкрадываться.

— Если хочешь знать, ты тоже меня напугала. Я зову, ты не отвечаешь. Я подумала, что с тобой что-то случилось.

— Ха! Да что со мной может случиться в моем собственном доме средь бела дня!

— Все что угодно юная мисс! — неожиданно ответил громкий, суровый мужской голос из коридора.

Я подняла глаза и увидела в дверном проеме пожилого мужчину. Пронзительные синие глаза, седые, чуть взлохмаченные волосы, аккуратная бородка и усы, придающие облику благородство, глубоко посаженные глаза и прямой нос. На незнакомце были одеты джинсы, ворот темно-синей рубашки выглядывал из шерстяного джемпера шоколадного цвета.

— Кто вы? — нахмурилась я, недовольная вторжением.

— Важнее не кто я, а кто вы, юная мисс.

— Мое имя Эйлин Лоран. Я хозяйка этого дома.

— А мое имя Киллиан Даффи и хочу купить у вас этот дом.

— Он не продается — не раздумывая, выдала я.

— Не спешите, мисс Лоран, назовите вашу цену. Я заплачу любую сумму.

— Это дом моих родителей и я не продам его за все сокровища мира мистер Даффи. Если это все, прошу вас покинуть эти стены.

— Что вы сказали? Родителей?! — мужчина задохнулся, побледнел и схватился одной рукой за дверной косяк, второй за сердце — О, святой Патрик… мерзавец Магвайр все-таки все разболтал!

— Мистер Даффи? Вам плохо? О чем вы говорите?

— И ты сейчас ищешь остальную родню девочка не так ли? — произнес все еще бледный, но кое-как успокоивший дыхание старый ирландец — А еще хочешь знать, как и почему умерли твои родители, верно?

— Д-да… — запнувшись, ответила я.

— Что ж, если нальешь старику чашку кофе с виски, я расскажу тебе все, что знаю.

— Вы знали моих родителей?

— Разумеется, — горько усмехнулся мой собеседник — Потому, что Морна Бакли — моя дочь.

— Так вы… вы мой дедушка?!

— Именно так, птичка*… — заново оглядывая меня с ног до головы и раскрывая объятия, прошептал старик — Именно так!

(*Имя "Эйлин" означает "птица")

ГЛАВА 7

ГЛАВА 7

Мы спустились на кухню, приготовили кофе на троих. Гостю в оный добавили виски, сами же обошлись корицей. Флави вытащила из сумки купленные по дороге булочки и с любопытством села рядом, готовая слушать старика:

— Я знаю, некоторые вещи из того, что я расскажу, покажутся тебе, Птичка, невероятными, а быть может, и безумными. Но уверяю, я в здравом уме и мой рассказ правдив.

Все началось пятьдесят лет назад… Дело было в Коннахте. Я работал дальнобойщиком, ехал из Голуэя в Слайго. Мой "Кенворт" был загружен ящиками, о содержимом которых я ничего не знал, ибо заказчик просил соблюдать секретность.

Ехать при хорошем раскладе предстояло около двух с половиной часов.

Я уже миновал Балладрихид, до Слайго оставалось чуть больше четырех миль, когда вдруг появился туман. Буквально за пару минут все вокруг заволокло, да так, будто в молоко попал. Ехать невозможно.

Приемник, который всегда включаю, чтобы не заснуть за рулем, забарахлил и я его выключил. Через пару минут я не выдержал тишины и принялся негромко напевать, но почти сразу замолчал, потому что понял, что слышу музыку.

Я решил, что просто слишком устал и не стал обращать внимания. Но тут у меня забарахлил мотор. Новенький Кенворт никак не мог издавать такие хрипы и стук.

Я плюнул на возможный штраф за остановку в неположенном месте. Затормозил, заглушил двигатель и включил аварийку. Захватил знаки, чтобы поставить впереди и позади машины, а затем взглянуть что с двигателем.

Стоило мне немного пройти по дороге вперед, как в свете фар я увидел ее.

Черноволосая женщина в белом платье выплыла из тумана. Ее кудри были растрепаны, а на талии, обвитой дорогим поясом чудесной работы, висел кинжал.

Я подошел к ней, спросить все ли в порядке и она ответила: "Не все. Я хочу забыть. Помоги мне, человек".

Ее руки обвили меня, как плющ обвивает ограду, и я потерял счет времени. Мир вокруг нас исчез, ничто, кроме нее не имело значения в тот момент. Она была… центром Вселенной для меня.