Ребенок Рут (ЛП) - Ланкастер В. К.

Он нетерпеливо заворчал, когда она не поцеловала его снова и не отпустила, а просто смотрела ему в глаза и размышляла.

— Прости, — произнесла она, после чего снова его поцеловала.

Ее до сих пор иногда удивляло, насколько его поцелуи отличались от поцелуев земных мужчин. А может всё дело в ней, и она просто привыкла к нему? Его рот своей формой не походил на рот человека из-за клыков. Никто с Земли не смог бы обмануться, поцеловав его. Но видимо для неё он был идеальным.

Рут позволила кончикам своих пальцев приласкать шерсть на его спине. Она знала, что может дернуть его за хвост и ускорить ход событий, но не спешила. Вместо этого она развязала верхнюю часть бикини и стянула её со своего тела. В такие дни она бы всё отдала, чтобы провести оставшуюся жизнь голышом, но по-прежнему немного смущалась, когда воздух касался ее обнаженной груди, и понимала, что Грон пожирает её взглядом. Сколько бы раз она не раздевалась перед ним, возбуждение не исчезало.

Грон одобрительно заурчал и опустил лицо к ее шее, уткнувшись в нее с поцелуями, пока его слегка шершавые руки скользнули вверх по ее ребрам и обхватили ее груди. Она расслабилась и отдалась его прикосновениям, позволяя ему гладить ее и ласкать, а его пальцам играть с ее затвердевшими сосками.

Его хвост соскользнул с ее лодыжки и обвился вокруг бедра, а кончик хвоста расположился в ложбинке рядом с ее лоном. Он больше ничего не сделал, но это прикосновение напомнило ей о том, как он использовал свой хвост, чтобы доставить ей удовольствие, и она почувствовала, как ее естество разгорячилось и напряглось в предвкушении. Он знал, как прикоснуться к ней, как доставить ей удовольствие. У него больше не было причин робеть, его уверенность в себе сильно возросла.

Но он был не единственным, кто стал смелее. Она знала все его слабые места, знала, где лучше прикоснуться и как, чтобы подразнить и одарить своей щедростью. Она обвила его рукой за спину и притянула ближе, позволив другой руке скользнуть по его груди, очертив мышцы там и почувствовав, как они двигались под напором его дыхания. Его сердце учащенно забилось, когда она прижалась к нему бедрами, от чего его эрегированный член упёрся в её щелочку.

Она обхватила пальцами основание его хвоста и сжала его, потерев. Он рыкнул ей в ухо, и из неё вырвался смешок. Он снял ее с ветки и опустился на колени, уложив на мягкую траву, а затем откинулся назад, чтобы стянуть с нее трусики-бикини. Теперь он мог ее раздеть, он делал это так часто, что ее одежда больше его не смущала. Возможно это глупо, что она так возбудилась, когда он убрал последний барьер между ними, но Рут знала, что он держит ее сердце в своей ладони. Глупые мелочи впечатляли её так же сильно, как и значимые вещи. В конце концов, она его любила.

Грон зашвырнул ее трусики куда-то в лес, и она хихикнула, проводив их взглядом. Судя по всему, хоть он и научился избавляться от них, он все равно не одобрял её одежду. Она надеялась, что потом сможет их найти, но сейчас ее главной заботой был мужчина, который с каждым разом совершенствовался. Его мощные руки оглаживали ей бока, а его волосы щекотали ей грудь, которую он покрывал поцелуями.

Грон слегка сместился, и она почувствовала, как его рука коснулась ее лона, одним пальцем проверив, готова ли она к нему. Рут вздрогнула, когда кончик его хвоста коснулся ее клитора. Она притянула его к себе для поцелуя, когда он ввёл в неё палец, и толкнулась навстречу его руке, сплетая их языки вместе. Стоило его хвосту снова прижаться к ее клитору, она разорвала поцелуй и показала ему два пальца, дав понять, что готова к большему, а затем просунула руку между их телами, чтобы погладить его член, радуясь тому, что он такой горячий и твердый из-за нее. Она потерла большим пальцем по головке члена, пока не почувствовала, как предэякулят увлажнил ее кожу.

Грон зарычал, и её дыхание стало прерывистым. Она крепче сжала его пальцы и решила, что сможет его принять. Иногда ее собственное тело удивляло её тем, как быстро реагировало на него, напоминая рефлекс собак Павлова. Иногда она вообще не нуждалась в предварительных ласках, ей просто нужно было услышать его мурлыкающее урчание, поскольку Рут знала, что за этим последует — ее тело охватит желание и оно расслабится для него. Такое случалось не часто, но она воспринимала это как признак их продолжительного совместного проживания, полагая, что такая реакция присуща всем супружеских парам, и эта мысль грела ей душу.

Порой ей нравилось дразнить его, держать как можно дольше на грани, прежде чем впустить в свое тело, но сейчас был не тот случай. На этот раз она хотела заполучить его целиком и без промедления. Она отвела его руку от себя и крепче стиснула его своими ногами, чтобы побудить Грона взять ее. Теперь он знал, что означал этот сигнал, и не мешкал, как раньше, толкнувшись в нее одним плавным движением, чем вынудил ее выгнуть спину от удовольствия. Он почти сразу же начал мурлыкать, и она почувствовала, что в ответ её лоно увлажнилось ещё больше.

Грон начал буквально вколачиваться в нее, и Рут, найдя опору, быстро подстроилась под его ритм. Он навис над ней, и она запустила пальцы в толстый слой меха на его груди, чтобы ухватиться за него. Он опустил голову, чтобы снова поцеловать и уткнуться носом в ее шею, Рут нравилось ощущение того, как он накрывал ее своим горячим, твердым, огромным телом, двигаясь внутри нее и удерживая ее раскрытой для себя. Она знала, что поначалу ему было не совсем комфортно быть сверху, но сейчас она была очень благодарна ему за то, что он привык к этой позе.

Грон слегка повращал бедрами, и она ахнула, когда мех у основания его члена коснулся ее клитора. Она вцепилась в его бедра, чтобы убедиться, что он не остановится, и он поднял голову, чтобы одарить ее, как ей показалось, самодовольным взглядом, после чего уткнулся носом в ее щеку. Она не собиралась жаловаться до тех пор, пока он не остановится.

Она уперлась пяткой в траву, почувствовав приближение кульминации, и застонала в такт его толчкам. Ее влагалище сжалось вокруг его члена, и он сбился с ритма. Она кончила первой, крепко стиснув его своими внутренними мышцами, чтобы выдоить из него семя, и он со стоном кончил, отдав ей все до последней капли.

С минуту они лежали, тяжело дыша, пока к ним обоим возвращалось дыхание. Рут поняла, что долгое время после секса определенная часть ее сознания задавалась вопросом, не поможет ли именно эта близость зачать им ребенка. Ей больше не нужно было задаваться этим вопросом. Теперь она могла отдохнуть, зная, что даже если это и не самое подходящее время для зачатия, то очень скоро оно наступит.

Придя в себя, они не стали продолжать патрулирование, просто привели себя в порядок и вернулись в деревню, приняв решение по какой-то негласной договоренности. Рут снова надела верх бикини и принялась искать свои трусики, в конце концов призвав на помощь Грона, который смеялся, что-то бормотал и не отдавал их ей, удерживая в руке за спиной. Она прижалась к нему и выхватила их обратно, когда он отвлекся.

Им потребовалось некоторое время, чтобы пробраться через лесные дебри, а затем Рут повела их прямиком к наполнившемуся после дождя пруду, соблазнив Грона присоединиться к ней. На этот раз он не оказывал особого сопротивления, и Рут догадалась почему, когда он дождался, пока она разденется, а затем обнял ее, чтобы еще немного насладиться поцелуями. Теперь секс в пруду был невозможен, поскольку Мойра тоже часто им пользовалась, но Рут нравилось сушить Грона полотенцем и наблюдать за тем, как его мех становится пушистым.

Незаметно наступил вечер, и Рут с Гроном отправились посидеть с его родителями, поесть и поболтать. К ним ненадолго присоединился Тройи, затем Мойра. Крану так и не появился. Семейная идиллия никогда его не привлекала, он тут же начинал скучать, а потом как по накатанной ссорился с Гроном, выслушивал нравоучения от отцов, что-то отвечал, получал взбучку от Грилы, а затем в гневе уходил. Поэтому в такие ночи, если Тройи хотел провести время со своим племенем или Мойра хотела поговорить с Рут, один из них составлял компанию Крану. Рут считала милым то, что они не позволяли ему почувствовать себя обделенным, и гадала, осознавали ли они это.